— Скажите, мы с вокзала поедем к папе?

— Нет, мы сначала разместимся в гостинице, приведем себя в порядок с дороги, позавтракаем и потом…

— А далеко туда от гостиницы? — прервала она его.

— В Минске все рядом.

— Мы в разных номерах разместимся?

— Да, но рядышком.

— Нас будет кто-нибудь встречать?

— Да, мой товарищ. Его Юрой зовут.

— Он хороший человек?

— Хороший.

— И надежный?

— Надежный.

— Он папу знает?

— Пока нет, но мы их обязательно познакомим.

— Эди, я очень соскучилась по папе, — дрожащим голосом промолвила Елена и легла, уткнувшись лицом в подушку.

— Знаю, Елена, знаю, — заметил Эди, а затем, после секундной паузы, добавил: — Но вам надо быть сильной. К тому же и в хорошей форме, чтобы не расстроить отца. Поэтому будет правильно, если заставите себя поспать.

— Я и так стараюсь, но сердце не слушается, — всхлипнула Елена.

— Скажи ему: «Милое сердце, прошу тебя, успокойся, дай мне улететь в страну цветных снов». И оно обязательно послушается тебя, — тепло посоветовал Эди.

— Странно все это. Не понимаю, как в вас уживаются два разных человека?! — промолвила она и тут же сама ответила на свой вопрос: — Надо же, первый — сама нежность, лирик, что ли, а второй — не дай бог, его рассердить, может убить одним ударом. Надо полагать, сейчас в вас торжествует лирик?

— Он самый, — расслабленно ответил Эди, напрягшийся было, услышав из уст Елены о живущих в нем двух людях, что моментально породило в его голове вопрос, мол, неужто она что-то почувствовала или он сам допустил какую-нибудь оплошность. Ведь влюбленная женщина может разглядеть в предмете своего обожания порой то, чего он сам и не подозревает.

— Папин друг, мне хочется, чтобы этот лирик продекламировал для нас с Ритой какой-нибудь стих, — все так же приглушенно промолвила Елена.

— Стих будет завтра, сейчас надо отдыхать, к тому же Маргарита уже спит, — взмолился Эди.

— Я не сплю, — донесся ее голос.

— Эди, думаю, вам не отвертеться от наших дам, лучше соглашайтесь, — хихикнул Илхам.

— О том и речь, мой дорогой папин друг, — пропела Елена, легко постучав о дно полки, на которой он лежал.

— Хорошо, попробую, но только одно, а потом спать, — согласился Эди и, сделав паузу, будто размышляя над тем, какой стих процитировать, начал с выражением декламировать:

Как только Эди умолк, Елена с волнением в голосе промолвила:

— Эди, мне очень понравилось, я раньше не слышала такое. Скажите, кому автор посвятил эти замечательные слова?

— Действительно, очень здорово, — поддержала ее Маргарита. — Проникновенные слова. Видно, автор был влюблен в эту леди.

— Если бы не слова о минаретах, я подумал бы, что их написал какой-нибудь англичанин, — заметил Илхам.

— Это мой земляк, если интересно, расскажу о нем в другой раз, а сейчас, как договорились, давайте спать, — предложил Эди.

— Мы можем больше и не встретиться, — вопросительно промолвила Маргарита.

— И то правда, — согласился с ней Илхам.

— Имран его зовут. Он живет в одном из старинных чеченских сел с названием Гехи. Помните лермонтовское стихотворение «Валерик», которое начинается словами «Раз это было под Гихами…». Так вот это он про то самое село.

— Помню, я даже сочинение писала о «Белле», — прервала его Елена, а затем без паузы произнесла: — С этим все понятно, скажите, а где можно приобрести стихи вашего земляка?

— Откровенно говоря, не знаю, по-моему, он еще не публиковался, — ответил он, уже пожалев, что расширил тему разговора.

— Жаль, я бы с удовольствием прочитала.

— Елена, при первой же возможности напишу ему, чтобы прислал, но сейчас я отключаюсь. Всем спокойной ночи, — завершил Эди.

После этой фразы все разговоры в купе утихли.

Эди, пока не уснул, размышлял над тем, что и как надо сделать, чтобы решить стоящие перед ним задачи. Первым делом, конечно, ему надо было вновь полностью войти в курс того, что происходило с «Иудой» и его связями. Спланировать вместе с Николаем и Артемом пошаговую работу в отношении Шушкеева, Золтикова и Глущенкова. Понять, как в сложившейся ситуации следователи КГБ смогут «умолчать» о шпионаже Бизенко и на некоторое время закрыть глаза на то, что пострадавший от него Шушкеев является агентом-нелегалом противника и отдать его следователям МВД как мелкого валютчика. И сможет ли в свою очередь милиция «простить» Бизенко покушение на убийство.

Как бы то ни было, эти задачи надо было решать в Минске под руководством Тарасова и в тесном взаимодействии с милиционерами. В самом начале Эди, конечно, придется встретиться с «Иудой» и договориться обо всем, что касается Елены, а затем организовать их встречу.

Эди, конечно, знал, что присутствие рядом Елены, с одной стороны, усложнит организацию встреч с чекистами, но с другой — облегчит общение со связями «Иуды».

Утро пришло быстро. Эди проснулся оттого, что услышал стук в дверь купе в начале вагона, за которым сразу же послышался голос проводницы, извещающий пассажиров о том, что через час поезд прибудет в Минск. Этот маневр она повторила у каждого купе. Еще через десять минут вагон напоминал собой человеческий улей.

Как только поезд остановился на минском вокзале, Эди и Елена, тепло распрощавшись со своими попутчиками, вышли на перрон, где их уже ждал Юра.

— Знакомься, это Елена, дочь Александра, — сказал Эди, пожимая руку Юре.

— Рад, будем знакомы. Я Юра, — среагировал тот, широко улыбнувшись девушке.

— Я тоже, — заметила Елена, смутившись.

— Если все ваше при вас, давайте двигаться на выход, — предложил Юра и зашагал на привокзальную площадь с чемоданом Елены.

Она хотела что-то сказать, но, увидев, как спокойно отнесся к поступку своего товарища Эди, взяла его под руку и пошла рядом с ним.

Уже садясь в жигуленок Юры, Эди увидел, как неподалеку от них в такси садилась «сладкая парочка».

«Не хватало, чтобы они еще и в «Минске» поселились, — мысленно улыбнулся он. — Хотя по логике вещей так оно и должно быть. Иначе чего бы они ехали сюда. Правда, здесь им в помощь могут быть выделены и другие «парочки». Так что, майор, блюди во все стороны», — ухмыльнулся Эди и произнес:

— Юра, просьба, провези нас так, чтобы Елена могла увидеть центр города.

— Нет проблем, хотя здесь особо нечего показывать.

— Ничего, мы провезем ее позже по местам военной славы и обязательно — в Брест, — бодро сказал Эди.

— Сначала, если можно, к папе, а потом можно и в Брест, — грустно заметила Елена.