(Т. I, л. д. 333, 334).

Обвиняемый Уридия в своих показаниях от 22 октября 1931 г. показал:

«Летом 1930 г., месяца точно не помню, Исмет Кади-Заде под большим секретом сказал мне, что в течение почти года он связан с сотрудником АбГПУ Таркилом, который является глубоко законспирированным агентом Кребса и находится в аппарате ГПУ Абхазии, чтобы помогать нам… и поручил мне с ним встречаться, предупреждая об этом каждый раз его…».

(Т. II, л. д. 341, 342).

Формула обвинения

Следствие считает установленным, что:

1. С момента образования в Грузии и Абхазии Советской власти, т. е. с 1921 г., на указанных территориях по заданию и под руководством разведки враждебного СССР иностранного государства была создана контрреволюционная группа, поставившая своей целью шпионаж в пользу… иностранного государства, вредительство, диверсии, отрыв от СССР Абхазской АССР и восстановление на этой территории капитализма и власти буржуазии.

2. Через разведывательную службу, вступив в сношения с этим государством, обвиняемые получали денежные средства для ведения подрывной работы, ставя своей конечной целью создание условий, облегчающих военную оккупацию этой территории и превращение ее в колонию.

3. Обвиняемые занимались шпионажем, снабжая иностранную разведку важнейшими секретными сведениями, представляющими государственную тайну.

4. Обвиняемые осуществляли вредительские в диверсионные действия, организовали и совершили ряд террористических актов против представителей Советской власти.

Все обвиняемые уличаются показаниями свидетелей, документальными и вещественными данными и полностью признали себя виновными в предъявленных им обвинениях.

На основании изложенного обвиняются:

1. Кади-Заде, Исмет, 1879 г. рождения

2. Майсурадзе, Давид Григорьевич, 1890 г. рождения

3. Жирухин, Александр Семенович, 1885 г. рождения

4. Уридия, Александр Лаврентьевич, 1890 г. рождения

5. Зубович, Евгений Петрович, 1894 г. рождения

6. Шелегия, Григорий Григорьевич, 1894 г. рождения

7. Акопян, Христофор Христофорович, 1878 г» рождения

8. Гумба, Тарас Константинович, 1896 г. рождения

9. Гринбаум, Иосиф Натанович, 1874 г. рождения

10. Акопян, Василий Христофорович, 1901 г. рождения

11. Свенсон, Ромуальд Христианович, 1895 г. рождения

12. Метакса, Константин Михайлович, 1897 г. рождения

13. Барабадзе, Николай Калистратович, 1892 г. рождения

14. Маринец, Иван Васильевич, 1911 г. рождения

15. Мелконян, Ашот Иванович, 1891 г. рождения

16. Оироженко, Иван Павлович, 1892 г. рождения ,

17. Русадзе, Измаил Ибрагимович, 1887 г. рождения

в том, что, являясь активными участниками антисоветского заговора, совершили тягчайшие государственные преступления, указанные в пп. 1-4 формулы обвинения, предусмотренные ст. 58.1-а, 58.2, 58.3, 58.6, 58.9, 58.11 УК.

Вследствие изложенного указанные выше обвиняемые подлежат Верховному Суду Абхазской Автономной Сов. Соц. Республики. Дело в отношении Капитонова М. М., Тавокина В. С., а также Чолокаева А. А., Гогишвили Г. А., Какоева К. К. и др. рассматривается Военной Коллегией Верховного Суда СССР отдельно.

Дело в отношении Эмухвари X. Н., Эмухвари М. Н., Минасяна А. К. и Таркила К. Т. за их; смертью прекратить.

Настоящее обвинительное заключение составлено в г. Сухуме…».

Дальше шли подписи.

Дробышев . перевернул страницу - шел перечень свидетелей, которые будут обвинять предателей. Среди них Дробышев увидел имя Дзиапш-ипа. И он придет на суд. Что ж, пусть этот день будет днем его второго рождения, рождения советского человека.

С чувством глубокого уважения он подумал о своих товарищах, отдавших несколько лет напряженной и опасной борьбе. Они, его друзья, покончили еще с одной вражеской группой. Будет суд… будут названы имена живых и мертвых врагов… имена людей, погибших в борьбе с ними,- имена жертв… Не будет только имен его соратников по этой войне в темноте. Не будет - потому что она продолжается…

За военным городком шоссе идет вправо и, уткнувшись в каменную стену, отгораживающую море, резко сворачивает влево. Сейчас же за поворотом, у дороги, начинается кладбище. Каменная стена обрывается и с шоссе видно море, залитый солнцем берег, слышен неумолчный прибой волн, крики купающихся. Жизнь! А здесь, за ветхим деревянным, местами обвалившимся забором, тихо. Холодок и полумрак от закрывающих небо кипарисов.

Ноябрь, но еще бушует лето, все в цвету. Разве только изредка в воздухе медленно проплывает желтеющий лист. Плавно раскачиваясь, он ложиться на еще зеленую траву и напоминает о близкой осени.

Невдалеке от входной калитки, почти над обрывом, в заросшей гуще орешника - могила. Ни таблички, ни надписи. У обложенного свежим дерном холма с уже увядшими цветами сидит человек. Он смотрит на холм, на дорожку, посыпанную красным дробленым кирпичом, на неподвижные ветви орешника. Он думает о чем-то своем, изредка по-хозяйски оправляет еще не сросшуюся дернину.

С дороги доносится шум проходящих машин, женский смех.

Из оврага тянет сыростью и тлением. Человек поднимает голову и видит через покачивающиеся пики вплотную стоящих кипарисов кусочек синего неба. Это очень высоко и далеко. Тишина. Кажется, так было всегда. Он думает о том, что где-то рядом борются, работают, смеются и плачут, любят и ненавидят.

Наконец, человек встает. Теперь видно, что он высок и, несмотря на седину, молод. Военная форма ладно сидит на его подтянутой фигуре. Он смотрит на могилу, точно хочет надолго запомнить дорогое ему место, надевает фуражку со светло-синим, цвета неба, верхом и малиновым околышем и решительно идет к выходу. И только сейчас вспоминает о своей спутнице. Возвращается назад. У могилы на скамейке - сжавшаяся фигурка. Он ласково кладет руку на плечо женщины. Она встает, и он видит ее заплаканное лицо.

- Что вами, Этери? Почему вы плачете? - говорит он, гладя ее голову, долго успокаивает и ласково, но настойчиво берет за руку и ведет к выходу.

- Что с вами, Этери, дорогая? - упорно допытывается он.

- Ничего, ничего, - отвечает она, продолжая всхлипывать. - Просто мне очень грустно. Ведь ваше горе давно стало моим. Вот вы уедете, и все кончится, все! - бормочет она, потом смотрит ему в глаза и медленно говорит: - Вы ничего, ничего не поняли, Федор… Федор Михайлович! Идите, идите, оставьте меня здесь!

В ее голосе Дробышев слышит такую решительность и враждебность, ее глаза так отчужденно смотрят на него, что он чувствует себя смущенным и в чем-то виноватым.

«Неужели это Этери, хохотушка Этери, еще так недавно сидевшая ночами у моей кровати, кормившая меня с ложечки», - думает он. Ему кажется, что она ждет от него каких-то решающих слов, ответа на незаданный вопрос. Но он ничего не может ей сказать. Поворачивается и быстро идет по аллее. Идет и знает, что потял еще одного близкого человека, которого, вероятно, уже не встретит.

У калитки он останавливается. По шоссе идет веселая стайка молодежи. Юноши и девушки смотрят на Дробышева, переводят взгляды на кладбище. Стираются улыбки и замирает смех. Они с сочувствием смотрят на человека с грустными, усталыми глазами и седыми висками. Он поднимает к фуражке левую руку, приветствует их. И улыбается.

Что ждет его впереди? Будет много горя и радостей, подъемов и ошибок, встреч и расставаний. Одни события обогатят, другие - разочаруют. Будут дни колебаний и сомнений. Будут войны, которые потребуют напряжения всех сил, физических и духовных. И будет каждодневный труд, оправдывающий человеческое существование на земле.

Но что бы ни случилось, он навсегда запомнит эти дни, эти годы возмужания и становления характера.

И где бы он ни был, на всем своем пути он будет чувствовать направляющую руку партии!