— Так, так, — нервно постукивая кончиками пальцев по столешнице, промолвил Моисеенко. — А сколько лет ему могут дать?

— До семи-восьми лет, но все зависит от того, как будут настроены следователи и суд, — вставил слово Марк.

— Скажите, Эди, а можете ли вы встретиться с Шушкеевым?

— Мой товарищ, его Юрой зовут, говорил, что его охраняют менты. Правда, есть один вариант, можно попробовать его задействовать.

— А как же вы записку ему передали, если там менты? — спросил Моисеенко, уставившись в глаза Эди.

— Интересно, откуда вам известно о записке? — резко спросил Эди. — Я вроде вам о ней не говорил.

Моисеенко, уже понявший, что ляпнулся с этим вопросом, тут же изобразил на лице широкую улыбку и произнес:

— Звонил один мой минский знакомый, который навещал его в больнице… Но все-таки, как вам удалось передать записку?

— В хирургии медсестрой работает одноклассница Юры, она и передала.

— Удачно, однако, получилось. Думаете, что менты не заметили?

— Даже не сомневаюсь. Иначе у Юры были бы проблемы, а их, слава богу, нет. Случись по-другому — он бы мне этого никогда не простил.

— Почему, ведь вы же товарищи? — спросил Моисеенко.

— Он имеет в отношении одноклассницы серьезные намерения.

— Понятно. Знаете, Эди, я написал небольшое письмецо Шушкееву и хотел бы, чтобы вы его лично ему вручили.

— Вы что, с ним знакомы? — удивленно спросил Эди.

— Да, несколько раз встречался. Вот и хочу, с одной стороны, его поддержать, а, с другой, попросить, чтобы он не сердился на Сашу.

— Андрей Ефимович, это благородно с вашей стороны. Конечно, я попытаюсь все сделать, чтобы встретиться с ним. Правда, пока не знаю, как это сделать. Но по приезде на место что-нибудь с Юрой придумаем.

— Буду вам очень благодарен, но мне не хочется, чтобы оно попало в другие руки. Понимаете, я человек, занимающий важную должность, а тут пишу почти зэку.

— Андрей Львович, можете не беспокоиться, я все сделаю как надо, — горячо пообещал Эди.

— Вот спасибо, дорогой Эди, спасибо, — тепло произнес он. Затем после непродолжительной паузы продолжил: — Теперь давайте о Саше.

Эди в знак согласия кивнул головой и отпил из фужера минеральной.

— Понимаете, семь-восемь лет тюрьмы Саша не вынесет, да и дочь исстрадается. Дорогой Эди, надо все сделать, чтобы ему дали минимальный срок.

— Я — «за», но как? — прервал его Эди. — Мне раньше не приходилось такими делами заниматься.

— Вы прежде всего не нервничайте. Я же не задачу ставлю, а лишь констатирую, что надо помочь Саше… При этом следует исходить из того, как ни больно это осознавать, что в наше время все продается и покупается, в том числе и в милиции. Это явление не нами придумано. Оно возникло и существует само по себе и абсолютно независимо от нас с вами. Поэтому мы просто им воспользуемся, чтобы спасти нашего друга. Необходимые деньги имеются. Так что можно, как говорится, идти вперед и не оглядываться. Конечно, ваш гонорар будет предусмотрен отдельной статьей. В этом можете не сомневаться. Кстати, я не забыл и то, что являюсь вашим должником за доставку лекарства. Одним словом, у вас будут необходимые средства и наша посильная поддержка. Надеюсь, вы не против всего этого? — вкрадчивым голосом промолвил Моисеенко.

— Нисколько. Я уже говорил, что готов в меру своих сил помочь. Он заслуживает такого отношения к себе.

— Дорогой Эди, рад, что вы согласились. В таком случае необходимо действовать, но только осторожно. Полностью согласен, что не удастся его сразу вытащить из тюрьмы. Поэтому мы должны добиться того, чтобы он получил минимальный срок. Заинтересуйте должным образом своих товарищей, и они станут активно помогать. Денег не жалейте, но не забывайте о мере, чтобы не привлечь к себе ненужного внимания со стороны ментов или блатных. И те, и другие одинаково опасны. Еще вам желательно познакомиться с минскими друзьями Саши, чтобы при необходимости заручиться и их поддержкой. О них можете узнать у него самого или… — и, сделав короткую паузу, как бы раздумывая над тем, говорить или не говорить, бросил беглый взгляд на Марка и продолжил: — Или мы скажем. Саша как-то называл их мне. Завтра, в первой половине дня, Марк принесет вам письма Саше и Шушкееву, а также деньги на первое время. Когда приедете на место, позвоните мне, а в последующем — по мере необходимости. А там видно будет, как быть дальше… Вы поняли меня?

— Понял, — одним словом ответил Эди, глядя Моисеенко прямо в глаза.

— Эди, еще раз хочу подчеркнуть, если вам удастся решить вопрос с Сашей то можете значительно поправить свое положение в обществе, но попутно и материальное. Это я вам обещаю, — утверждающе произнес Моисеенко, в очередной раз пригубив бокал с виски. — Вы верите мне?

— Конечно, верю, Андрей Ефимович. Какой резон вам меня обманывать, тем более это небезопасно, — ответил Эди, широко улыбнувшись, что вызвало у его собеседников неподдельный смех. Марк даже захотел выпить с Эди на брудершафт.

Скоро, после ужина, Эди, договорившись о времени прихода Марка в гостиницу, вернулся к себе. Позвонил Елене и, сообщив ей, что завтра заедет за ней, чтобы вместе ехать на вокзал, прилег на диван, чтобы отдохнуть.

Где-то через полчаса раздался стук в дверь. Удивленный этим, он пошел открывать.

— Дорогой, я соскучилась, — громко промолвила Люба, скосив глаза в коридор, давая тем самым понять, что ее слова предназначаются дежурной по этажу. — Ты меня пустишь или я должна здесь стоять?

— Проходи, золотце мое, проходи, — также громко сказал Эди и, подхватив рукой ее за талию, буквально втащил в номер.

— Эди, аккуратнее, а то могу и на самом деле прилипнуть, — шепнула она ему на ухо, нехотя отодвигаясь от него.

— Сделай, пожалуйста, кофе, а то все внутри горит, — попросил Эди, закрывая дверь.

— Во-первых, надо говорить сделайте, а во-вторых, я очень волновалась за вас, — промолвила она, наградив его нежным взглядом своих бездонно-голубых глаз. — Если горит, лучше чаю попить, так рекомендовала Лариса, — пояснила Люба.

— Ну, если рекомендовала Лариса, то надо чаем сполоснуть желудок, — пошутил Эди. — А ничего другого она не посоветовала?

— Нет, только чай, — улыбнулась Люба, присаживаясь в кресло напротив Эди. — Выходит, они все-таки испробовали на вас свою химию?

— Испробовали, Любовь Александровна, испробовали, но пилюли Ларисы свели их потуги на нет, — отшутился Эди. — Так что надо будет ей спасибо сказать.

— Вряд ли вам удастся это лично сделать. Она очень засекреченная особа и, по всему, ее и не Ларисой зовут.

— Ничего сложного, передадим через начальника, но ее инструктаж мне очень помог.

— А мой?.. — спросила Люба с какой-то грустью.

— Твой, Любонька, ни с чем невозможно сравнить. Я тебя обожаю.

— Да ну вас, все шутите? — надула губки она.

— Даже в мыслях не возникало. Ты бесподобная женщина и очень мне нравишься.

— Опять забыли про «вы», — игриво заметила Люба, поднимаясь за чайником. — Кстати, Артем каждые полчаса звонил. Волновался оттого, что наружка не смогла засечь, в какой номер вы зашли.

— А где он сейчас?

— У себя. Это он сказал, что вы вернулись.

— А чего не позвонили?

— Наши страхуются, говорят, что надо проявлять максимум осторожности. Даже зампред перенес встречу с вами на конспиративную квартиру.

— Когда она будет?

— Не знаю… Мне сказано навестить вас, чтобы посмотреть, как себя чувствуете, и вернуться для получения инструкций о дальнейших действиях.

— Надеюсь, вы не собираетесь сразу же уходить?

— Нет, это могло бы вызвать подозрения у людей Моисеенко, которые ведут наблюдение за вашим номером.

— Логично, — отметил Эди. Затем, улыбаясь, поднялся с кресла и, шагнув к ней, спросил: — Тогда чего мы здесь околачиваемся?

— Эди, вам бы надо… — начала было говорить Люба, но, неожиданно перестав говорить, прижалась к нему, дрожа всем телом.