А спать так хотелось! И Лобацеев решил отложить радиосеанс на утро. Все равно в Центре получат радиограмму вовремя и отложат вылет самолета. Если бы знал Лобацеев, как будет опасно выйти в эфир утром…

Лобацеев Сергей Иванович.

Ирасек повел гостей на чердак, наполовину забитый душистым луговым сеном. Лобацеев распределил очередность дежурства. Веклюк спустился вниз дежурить во дворе. Остальные зарылись в сено и через несколько минут спали.

На рассвете Лобацеев решил связаться с Центром. Дежуривший эту смену Сапко помог ему растянуть вдоль чердака антенну и противовес, и Лобацеев присел возле рации составить коротенький текст. Потом взглянул на часы, настроил радиостанцию и, несколько раз отстучав свои позывные «ЗФЗ», немедленно получил ответ, а через несколько минут и квитанцию о приеме радиограммы.

— Ну, вот, долго ли умеючи, — улыбнулся он, упаковывая рацию. — Ты давай тут не сиди, а посматривай, — прикрикнул на развалившегося на сене Сапко.

Сапко полез по сену к одной из дырок в крыше, которые он успел понаделать, вынув из гнезд несколько красных ребристых черепиц.

Вскоре Ирасек притащил на чердак завтрак и бидон с молоком. После завтрака неодолимо хотелось курить. Сапко предложил закурить хотя бы одну на всех, но Лобацеев резко одернул его, — курить на пересохшем сене?

Еще не кончилась дискуссия о вреде курения, как с улицы донесся приближающийся гул множества автомобильных моторов. Все прильнули к щелям в крыше.

Первыми по улице с треском пронеслись два мотоцикла с колясками и с установленными на них пулеметами. Потом показалась длинная черная легковая автомашина. Прямо против дома Ирасека она свернула в сторону и остановилась на берегу пруда. Мимо нее по дороге проносились большие тупорылые грузовики, битком набитые солдатами.

Вдруг все грузовики, как по команде, остановились. Хвоста колонны не было видно.

Саратова Майя Дмитриевна.

Солдаты «ягдкоманды» в широких шинелях и в черных лыжных шапках с козырьками, придерживая руками оружие, соскакивали с машин, отряхивались от пыли, разминались в ожидании команды.

Из черного лимузина вылезли двое. Один из них, высокий, с широким подбородком и шрамом под левым глазом, одетый в длинное серое кожаное пальто, — это был начальник хрудимской «ягдкоманды» Фойштель, — огляделся кругом и стал что-то говорить второму офицеру, почтительно вытянувшемуся перед ним.

Окончив отдавать распоряжения, Фойштель глянул на ручные часы. Офицер в два прыжка выбежал на дорогу, громко пролаял несколько коротких слов— и по всей улице покатились выкрики офицеров и унтер-офицеров, дублирующих команду.

Группы натасканных в этом деле солдат побежали в разные стороны — в каждый двор одна группа. Начался обыск. Отовсюду раздавались крики людей, яростный лай собак, кудахтанье перепуганных кур.

На чердаке у Ирасека все прильнули к щелям в крыше, наблюдают за тем, что происходит на дороге. Иван Сапко перебежал к другой стороне крыши, посмотрел в поле, в сторону железной дороги. Там по лугу протянулась цепь солдат. В руках пулеметы, винтовки.

Никто из села уже не сможет выйти незамеченным.

В отверстии лаза на чердак показалась голова старого Ирасека.

— Хлопцы, село окружено. Немцы ищут вас. Всюду повальный обыск. Выход запрещен. Что будем делать?

Взгляды всех невольно остановились на Лобацееве. Он здесь старший, он командир, он должен найти выход..

— Будем наблюдать, — отдает он команду. — Приготовиться к бою и наблюдать.

Снова все прильнули к щелям в крыше.

Медленно текут минуты, каждая из них кажется вечностью. А сколько их, этих минут, осталось до смерти? Чем все это кончится?

— Сергей, сюда идут немцы, — громким шепотом сообщил Веклюк из дальнего конца чердака.

У каждого снова, который уже раз в этот день, болезненно сжалось сердце, Идут немцы! Вот оно, началось!

Лобацеев бросился к Веклюку. Вместе с ним прильнул к щелке. По лугу от железной дороги к усадьбе шли два немца. Направляются прямо к калитке, через которую ночью пришли партизаны. Подошли, начали стучать прикладами, что-то кричали. Потом один из них пошел вдоль забора. Дошел до угла, посмотрел на улицу села, увидел у пруда машину Фойштеля, группу офицеров возле нее. Бегом вернулся к оставшемуся у калитки, и оба пошли назад лугом к железной дороге.

Лобацеев посмотрел вниз, в огород. Там жена и дочка Ирасека делали вид, что заняты, что полют грядки, не разгибаясь.

Проходит еще час. Вдоль села медленно проезжает большая крытая серая автомашина с медленно вращающейся рамочной антенной над металлическим кузовом. Радиопеленгатор. Ищут партизанскую радиостанцию.

Возле машины Фойштеля собралась группа офицеров. Сюда то и дело подбегают связные с донесениями и снова убегают в село.

Вдруг — громкий стук с улицы в ворота. Ирасек сидит в доме. Он слышит, конечно, этот стук, по почему-то не идет открывать.

Грохот прикладов в ворота усилился. Жена Ирасека замерла на грядке с пучками травы в руках, не в силах сдвинуться с места. Марта, бледная от волнения, пошла открывать. Во двор с недовольными криками вошла группа до зубов вооруженных фашистов.

Партизаны приготовились к последнему бою. Двое со взведенными автоматами и приготовленными гранатами залегли возле лаза на чердак. Сапко и Веклюк пристроились у маленького оконца, чтобы при первых выстрелах там, у лаза, открыть огонь по кучке офицеров возле черного лимузина.

Трое немцев вошли в дом, остальные остались во дворе.

Через несколько минут во двор вышли и те трое. Вместе с ними Ирасек и Марта. Все направляются к воротам, на улицу. Ушли. Что это значит?

В щель видно, как Ирасека подвели к группе офицеров. Один из офицеров что-то говорит с ним. Потом подошла большая группа солдат, и Ирасека не стало видно.

Через некоторое время снова скрипят ворота. Во двор входит одна Марта. Запирает ворота. Медленно идет по двору. Подходит к лестнице, ведущей на чердак, что-то тихо говорит.

К лазу подползает Томаш. Внимательно слушает.

Все собрались возле него: «Что она сказала?»

— Говорит, что отца арестовали. В хате у Маклакова немцы захватили двоих. Больше всего ищут возле школы, — медленно объясняет Томаш.

Все в тревоге. Кто те двое? Вероятно, майор и Богданов. А может быть, Жеребилов? Что будет с Ирасеком? Будут его мучить? Выдержит или выдаст?..

Ни на один из вопросов нет ответа.

Снова слышится стук в ворота. Марта идет открывать. Вошли несколько солдат. Что-то говорят Марте. Та пошла в дом. Вернулась с ведерком молока и корзиночкой булочек.

Боже, как немцы набросились на булки! Рвут одни у других из рук молоко. В несколько минут выпили все. Марта принесла еще. Выпили и это. Ушли.

Томаш высказывает свою догадку относительно ареста Ирасека. После смерти Маклакова Ирасек выкупил у общины его хату и участочек земли. После того, как там кого-то сегодня захватили, немцы решили арестовать Ирасека, так как он является теперь хозяином хаты.

Подбегает Веклюк.

— Сергей, — возбужденно шепчет он, — оцепление вокруг села снимают!

Немцы из оцепления группами идут к селу. Что это значит? Конец облавы или?..

Гитлеровцы на дороге собираются возле автомашин. Садятся в автомашины и уезжают…

Партизаны на чердаке сидели молча. Сил уже не было, — только теперь сказалось страшное нервное напряжение.

Через некоторое время на чердак пришел Ирасек. Его отпустили. В хате Маклакова кого-то задержали. По-видимому, Васю Жеребилова.

…Иозеф Киттлер вернулся из Рыхнова поздно вечером 10 апреля. Не заезжая домой, проехал лесом прямо к селу Рзи, надеясь застать в домике Маклакова кого-либо из партизан, связаться со мной и передать срочные сведения.

В наступившей темноте подошел к опушке возле домика. Здесь остановился. Долго наблюдал.