Вспомнив при этом, как сегодня обозревал холл с веранды, вернувшись от Елены, Эди поднялся туда и занял столик с краю, откуда хорошо просматривался вход, таксофон и все пространство вокруг него. Затем заказал себе легкий ужин и бокал грузинского вина.

Через десять минут наблюдения Эди уже имел достаточно четкое представление об обстановке в холле и мог отслеживать происходящие в нем изменения. Таксофоном практически никто не пользовался. Люди в основном толпились у киоска с газетами, лифтов и лотка с напитками. Входящие в холл обычно сразу шли к лифтам, но были и такие, кто поднимался в кафе или присоединялся к тем, кто находился внизу. Но неожиданно его внимание привлек молодой человек с сумкой через плечо, который, войдя в холл, неторопливо стал осматриваться. Заметив таксофон, он подошел к нему и снял трубку, будто собираясь звонить. Но, продержав его некоторое время у уха, вернул на место. Затем, внимательно вглядываясь в людей, прошел к лотку с напитками и, купив кофе и пару бутербродов, встал за одну из крайних стоек лицом к таксофону.

«Это, может быть, один из тех, кого я рассчитывал увидеть здесь», — подумал Эди, заметив, как тот отреагировал на появление у таксофона какого-то мужчины… Неизвестный тут же посмотрел на наручные часы, зачем-то развернул сумку к нему торцом и буквально застыл в одной позе. Спустя пару минут, когда мужчина закончил телефонный разговор и ушел, неизвестный расслабился и стал спокойно жевать очередной бутерброд.

Подобным образом неизвестный вел себя каждый раз, когда кто-нибудь подходил к таксофону, и это убедило Эди в том, что таким образом он пытается выявить человека, звонившего Моисеенко. Такой вывод напрашивался, поскольку никто из находящихся в холле людей, кроме него, не проявлял интереса к таксофону и обстановке вокруг него.

Сделав такой вывод, Эди быстро поднялся в номер и позвонил Артему, который удивленно воскликнул:

— Как, уже?!

— Еще нет, был только предварительный разговор с какой-то женщиной. Сейчас надо будет идти повторно звонить, но я по другому поводу, — пояснил Эди и рассказал о неизвестном молодом человеке. Затем, назвав приметы его внешности и место дислокации в холле, предложил взять его под наружку, чтобы отследить дальнейшие действия и установить его личность.

— Ты, как всегда, просчитываешь возможные шаги наших оппонентов, — пошутил Артем. — Насчет наружки понял — сейчас организую. Рассчитывай минут двадцать на подъезд и просечку объекта.

— Хорошо, двадцать минут — и звоню.

— Договорились, я подъеду позже, когда все успокоится, — сказал Артем и отключился.

Спустя пятнадцать минут Эди спустился в холл и, постояв еще некоторое время у газетного киоска, рассматривая журналы, медленно подошел к таксофону и набрал нужный номер.

После нескольких гудков трубка ожила вкрадчивым мужским голосом:

— Вас слушают.

— Добрый вечер, мне сказали, чтобы я позвонил через час, — размеренно произнес Эди, ощущая затылком пронизывающий взгляд неизвестного.

— А что вы хотели?

— Хотел бы услышать Андрея Ефимовича.

— Для чего?

— Для того, чтобы спросить, как ему передать письмо и лекарство от минского знакомого, — не скрывая нотки напускного раздражения, заметил Эди.

— Извините, не совсем понял, от кого?

— От Бизенко.

— А что за лекарство?

— Знаете, товарищ, мне кажется, я не туда попал, если вы не знаете, о чем идет речь, — теперь уже с сомнением в голосе произнес Эди, развернувшись боком к лотку с напитками, где находился неизвестный.

— А-а, вспомнил. Ну конечно, я же просил его об этом, — поспешно среагировал Моисеенко, скорее всего предположив, что собеседник повесит трубку.

— Вот и хорошо, а то я подумал, что не с тем разговариваю, коли не помнит, что он просил и у кого просил, — продолжил Эди, мысленно отметив, что сумел несколько напрячь резидента.

— Извините, возраст далеко не юношеский, не все сразу вспомнишь, — протянул он. — Я вот думаю, как быть, ведь на улице уже вечер. Может, созвонимся завтра, скажем, в двенадцать и договоримся о встрече. Надеюсь, вы еще побудете некоторое время в Москве?

— Побуду несколько дней, но я не хотел бы сидеть в гостинице, ожидая, когда вы найдете время на встречу, так как запланировал сходить в театр и музеи.

— Прекрасно, тогда завтра скажу, куда вам подъехать, или сам к вам зайду.

— Хорошо, но когда позвонить?

— Где-то к одиннадцати. Но, на всякий случай, назовите номер своего телефона.

— Я не запоминал, — смущенно ответил Эди.

— А сейчас вы не с него звоните?

— Нет, с таксофона. Мне Александр говорил, что…

— Понял, понял, — прервал он. — Тогда скажите, как вас зовут и в каком номере остановились?

После того как Эди назвал себя и номер, собеседник предложил ему завтра позвонить с таксофона и отключился. А неизвестный за несколько секунд до этого медленно повесил сумку на плечо и не торопясь направился к выходу.

Эди же поднялся к себе в номер и вновь позвонил Артему.

— Поговорил? — спросил тот, как только услышал его голос.

— Да, мило пообщались.

— О чем-то договорились?

— Договорились созвониться завтра в двенадцать.

— И все?

— А ты хотел, чтобы он с разгона начал лобзаться? — передразнил его Эди. — Я даже рад, что так развивается ситуация, а то мог бы подумать о нем — несерьезный дяденька, сразу бросается знакомиться. Так что не ходи сюда на всякий случай. Допускаю возможность наблюдения за номером.

— Ты думаешь, что там был еще кто-то?

— Вполне. Иначе чего бы так беспечно покинул театр военных действий этот типчик с сумкой.

— Тогда, может быть, тебе и со звонками из номера воздержаться?

— Согласен, но в конторе бывать-то надо?

— А мы будем тебя со двора вывозить. Завтра, когда вернешься в номер после встречи, подъеду с опером, работающим по гостинице, и согласуем все вопросы.

— Нормальное решение.

— После твоего дружеского разноса стал четче думать, — пошутил Артем.

— Это радует, но перед выездом рекомендую переговорить с наружкой по здешней ситуации, чтобы не пришлось знакомиться с оппонентом, который грозился зайти в гости, — в тон ему продолжил Эди.

— Ты меня все более и более радуешь. Надеюсь, к добру все это? — иронично промолвил Артем.

— Ничего другого и не остается, как радоваться и надеяться, — ответил ему Эди и, пожелав доброй ночи, положил трубку.

После этого он добрых полчаса понежился под душем и лег спать, задумав утром пораньше встать и пойти на набережную, чтобы пробежаться и сделать зарядку.

Но впечатления прожитого дня еще долго не давали ему уснуть, вставая перед глазами яркими картинами состоявшихся встреч и проведенных бесед. На их фоне вновь прокрутил в голове ситуацию по подготовке предстоящей встречи с Моисеенко и сам разговор с ним, отметив при этом оперативность, с которой тот организовал наблюдение в холле и взял тайм-аут, чтобы иметь время понаблюдать за ним и принять решение, идти ли на контакт с посланцем Бизенко.

Эди, конечно, понимал, что его появление в Москве внесло в налаженный канал связи агента с центром не предусмотренный правилами тайной работы элемент, что, естественно, насторожило и заставило резидента предпринять меры по выявлению подставы со стороны контрразведчиков. Для этого у него два пути — навести справки на посланца в Минске и понаблюдать за его поведением в Москве, чтобы зафиксировать возможные подозрительные контакты, и, как следствие, исключить их встречу. А так у резидента нет оснований отказываться от контакта с ним, тем более, должен понимать, что сидящий в изоляторе Бизенко не стал бы посылать к нему человека с каким-то лекарством. Тем не менее, вполне возможно, что сам он не станет рисковать, а на встречу пошлет кого-то из своих людей. Хотя, с другой стороны, зная, что он рассчитывал получить от Бизенко стратегическую информацию, может и не захотеть упустить возможность личного получения столь престижного результата. В пользу того, что он так поступит, могли свидетельствовать его слова «…сам к вам зайду».