Эди наклонился к нему, обнял за плечи и, головой коснувшись его головы, тепло промолвил:

— Ладно, брат, проехали. Прости меня, грубияна и провинциала, за прямоту. Теперь буду говорить только сладкие речи, наподобие: чего изволите знать, чего сказать и подать, но только позвольте чекиста-коммуниста «Б» на хрен послать.

— Ни в коем случае не изменяй своему правилу, иначе перестану уважать, — выдавил из себя Артем, быстро промокнув ресницы подушечками указательных пальцев. — Такие, как ты, обязательно нужны, чтобы обдавать нас, пиздюков, холодным душем.

— Вот и поговорили, — заметил Эди, — проявив прекрасное знание матерного языка. Пусть знают наши враги, что мы и так можем.

— Могем, — перефразировал Артем и рассмеялся, напомнив Эди эпизод из фильма «В бой идут одни старики», когда советский летчик-ас, которого играл любимец народа актер Быков, угнавший немецкий истребитель, был сбит над позициями советских войск, а потом несколько побитый и признанный красноармейцами, оказался в окопе командира батальона. Так вот, комбат, чтобы загладить вину за разбитую губу, предложил асу выпить и разлил из видавшей виды фляжки в не менее поношенные котелки по чарочке спирта, а затем, чокнувшись, выпил и закусил. Быков же, выпив одним махом, даже бровью не повел… Увидев это, комбат восхищенно произнес: «Можем», а Быков с добродушной улыбкой поправил: «Могем». После чего оба рассмеялись, как это сейчас сделали Артем и Эди.

Затем Артем, рассказав Эди о том, как развиваются события в Минске в отношении Шушкеева, Золтикова и Глущенкова, заметил:

— «Иуда» выдерживает согласованную линию. Настойчиво интересуется у Николая, встретился ли ты с его дочерью, когда приедешь. Он очень ждет письма от нее.

— Она попросила меня взять ее с собой в Минск, чтобы встретиться с ним, поговорить. Я считаю, что это можно будет сделать, чтобы закрепить сотрудничество «Иуды» с нами.

— Это надо согласовать с руководством.

— Пока не говори об этом, а то Бузуритов посчитает нецелесообразным, а Маликов улетит в командировку, — ухмыльнулся Эди.

— И тебе вновь придется идти с докладом к зампредседателя, — в тон ему сказал Артем. — Кстати, его помощник сегодня уже интересовался тем, как идут твои дела.

— У тебя?

— Да. Я ему объяснил, что к чему. Так что Бузуритов, на мой взгляд, не станет больше встревать в это дело.

— Дай бог, мне вполне хватило одной его лекции.

— Ну что, вроде все понятно, давай пригласим девушек и попьем с ними чаю, — предложил Артем и пошел за ними.

Через полчаса Эди и Люба вышли из номера и, постояв в коридоре, мило общаясь и наблюдая за обстановкой, распрощались. Эди спустился вниз и, купив в театральной кассе два билета в Большой театр, а в газетном киоске — «Советский спорт», вернулся в номер. Бегло прочитав спортивные новости, позвонил Елене и, предложив ей посмотреть «Лебединое озеро», договорился о встрече в полседьмого вечера около театра. Затем несколько раз безуспешно набирал телефон Сафинского.

Решив позвонить ему позже, вышел в город и медленно побрел на Красную площадь, чтобы как-то развеяться и заодно проверить наличие за собой наблюдения. По пути зашел в ГУМ, походил по рядам и, купив приглянувшиеся ему два небольших сувенира, продолжил путь. Посмотрев в полдень смену караула у Мавзолея, прошел к гостинице «Москва», пообедал в ее ресторане. Затем, пройдясь по Александровскому саду, вернулся в гостиницу. При этом наблюдения за собой не обнаружил.

«Или оно осуществляется высокопрофессионально, или его просто нет», — решил он, заходя к себе в номер.

Очередной звонок Сафинскому оказался удачным: трубку сразу подняли, и какая-то женщина ответила:

— Вас слушают.

На пояснения Эди, что ему нужен Василий Львович, та же женщина, произнеся: «Вася, тебя какой-то мужчина спрашивает», — небрежно положила трубку на какую-то твердую поверхность, отчего в ней раздался неприятный для уха треск, а спустя секунды и далекий голос: «Зосенька, скажи, что я сейчас подойду». Но Зосенька, бросив ему: «Ничего, и так подождет, ему, наверно, от тебя чего-нибудь надо», — и продолжая ворчать, удалилась от телефона.

Через полминуты в трубке послышался мужской голос:

— Кто это?

Эди, как и рекомендовал Бизенко, сказал, что звонит по рекомендации Александра — переводчика из Питера.

— А давно он вам это рекомендовал? — растянуто спросил он.

— На днях, — спокойно ответил Эди. — Я виделся с ним перед отъездом из Минска.

— Интересно, интересно, — промолвил Сафинский, как бы раздумывая над тем, как ему реагировать на слова Эди. — А где вы сейчас?

— В Москве.

— Вы здешний?

— Нет, а сюда заехал по просьбе Александра.

— А где остановились?

— В гостинице «Россия».

— И сколько собираетесь здесь быть?

— Через пару дней должен вернуться в Минск.

— Так, так, — вновь начал раздумывать Сафинский, а затем спросил: — Вы хотите увидеться?

— Мне Александр сказал, что вы примете решение, как мне быть, — нарочито неопределенно ответил Эди.

— Он правильно рассудил, — хихикнул Сафинский и предложил приехать к нему домой.

На вопрос Эди: «Когда и куда?» — ответил:

— Если это не нарушит ваших планов, то прямо сейчас. Я живу в центре, улица Горького… — и назвал точный адрес. — От вас это недалеко, если любите пешие прогулки, то можно обойтись и без метро. Так что жду.

— Хорошо, в течение ближайшего часа доберусь.

Положив трубку, Эди некоторое время посидел неподвижно, раздумывая, как ему поступить, а потом решительно набрал номер Любы.

После этого вышел из номера и, чтобы провериться, спустился в холл, в газетном киоске купил «Правду», постоял у лифтов, заинтересованно ее читая, умудрившись даже не сесть в отправляющийся наверх лифт. Потом поднялся к Любе. Из ее номера связался с Артемом и рассказал о своем разговоре с Сафинским, а также о том, что через пятнадцать минут отправляется к нему в гости.

— Я по ситуации доложился Маликову. Он, конечно, в восторге от твоей работы. Просил передать привет, но и то, что ждет тебя, как только представится такая возможность.

— После Сафинского возвращаюсь сюда, а вечером иду в театр с известным тебе человеком.

— Жалко, что тебе не удалось встретиться до Сафинского с начальником 5-го. Он на это рассчитывал.

— Я и сам не ожидал такой прыти от Василия Львовича. Так что объясните шефу сыска, как все вышло, и пусть секут мой контакт через все щели.

— С этим у них все нормально. Наверно, по состоявшемуся разговору, ему уже понесли сводку.

— Это радует. Ну, бывай, вернусь дам знать, — сказал Эди и положил трубку.

Вернувшись к себе, он принял душ, а затем пешком отправился к Сафинскому.

На звонок дверь открыл молодой человек, в котором Эди сразу узнал неизвестного из гостиницы.

— Вам кого-о? — несколько растерянно спросил он.

— Меня ждет Василий Львович, — достаточно громко ответил Эди, рассчитывая на то, что его услышит старший Сафинский.

И действительно в следующую секунду из какой-то комнаты донесся его голос: «Да-ни-ил, это ко мне, пригласи его сюда».

— Проходите в кабинет, это туда. Обувь можно не снимать, — быстро произнес младший Сафинский, указав на полуоткрытую деревянную дверь.

Эди, поблагодарив его коротким «спасибо», открыл тяжелую деревянную дверь и шагнул в кабинет со словами:

— Здравствуйте, Василий Львович.

— Проходите, молодой человек, проходите вон туда, к креслам у столика, и занимайте любое, которое вам приглянется. Я присоединюсь к вам буквально через минуточку, — учтиво промолвил Сафинский, склонившийся над каким-то документом, что лежал на массивном письменном столе.

Эди, как и рекомендовал хозяин кабинета, прошел к столику и сел в глубокое кожаное кресло, что находилось ближе к выходу. При этом обратил внимание на то, что Сафинский пристально наблюдает за ним исподлобья. Но Эди сделал вид, что не замечает этого взгляда, увлекшись рассматриванием книг в стоящем рядом со столиком стеклянном шкафу.