У ворот противников попеременно возникали острые моменты. Трибуны реагировали оглушительными криками на каждый удачный бросок вратарей. Первый тайм окончился с ничейным результатом. В середине второго тайма тройке нападающих хозяев поля удалось прорваться к воротам своих гостей. Но вратарь отбил труднейший мяч, и громкие аплодисменты лавиной обрушились на зеленое футбольное поле.
Вася вытащил коробку папирос, чуть отодвинувшись от соседа, положил рядом с собой на скамью фотоаппарат, пошарив в карманах, достал спички и закурил. Через одну минуту он скорее почувствовал, чем увидел, как закуривает его сосед. Вася чуть нагнулся, будто осторожно стряхивая пепел со своей папиросы, и глянул на соседа. Тот сосредоточенно смотрел на поле и дымил сигаретой. Вася тронул рукой аппарат. Аппарат был на месте. Он переложил себе на колени и, поигрывая ремешком, продолжал наблюдать матч, коротко обмениваясь с Нонной впечатлениями.
За несколько минут до окончания матча многие зрители стали предусмотрительно подниматься с трибун. Поднялись и Нонна с Васей. Такси им найти не удалось.
Возвращались в переполненном метро. Побродив по улице Горького, они отправились в кафе «Националь». Нонна отлучилась, чтобы привести себя в порядок. Вася тоже воспользовался этим временем. Он горел нетерпением узнать, что сейчас содержится в его аппарате. Заперевшись в кабине туалета, он быстро вынул «Зенит» из футляра и открыл крышку. Там лежали деньги. Вася, не считая, спрятал деньги в карман и облегченно вздохнул: поручение-то оказалось совсем пустяковым.
Молодые люди заняли столик поближе к эстраде. С видом заправского знатока Вася, вежливо советуясь с Нонной, заказал напитки и ужин. Вдруг сзади раздался зычный голос с кавказским акцентом:
— Ва! Дорогие! Как я рад, что вы здесь!
Гога, не спрашивая разрешения, легко подхватил стоявший у стены стул и, чуть покачиваясь, — видимо, он уже был под хмельком, — уселся рядом с Нонной.
Васю сейчас меньше всего устраивало общество Гоги, и он принял подчеркнуто сдержанный вид. Но Гога не обращал на него никакого внимания. Заметив Нонне, что она великолепно выглядит и что он просто не в состоянии оторвать от нее глаз, Гога тут же подозвал официанта и попросил дать бутылку коньяку.
Время близилось к половине второго ночи. Конферансье объявил в микрофон: «Танцуем последнее танго „Увядшие листья“». Не успел Вася оглянуться, как Гога чуть ли не рывком поднял Нонну с места и увлек ее в круг танцующих. Вася кипел от злости. Ему хотелось проучить этого нахала. Танец кончился. В кафе начали гасить люстры. Публика расходилась при мягком свете бра.
— Пошли! — сказал Вася Нонне.
— Пошли, — ответила та покорно. — А вы не с нами, Гога? — обратилась она к своему партнеру по последнему танго.
— Какой может быть разговор! — ответил Гога и бесцеремонно подхватил Нонну под руку.
— А может быть, нам не по дороге? — язвительно заметил Вася.
— Совершенно верно! — ответил Гога. — Нам с тобой не по дороге. Знаешь, есть такая детская игра «третий лишний». Ты, наверное, устал с дороги?
Это было уже пределом нахальства. Вася не, выдержал:
— Слушай, проваливай-ка ты отсюда, — гаркнул он во все горло.
Его крик привлек к себе внимание посетителей, и они остановились у выхода из кафе, любопытствуя, чем кончится разыгравшаяся на их глазах ссора.
— Это ты мне сказал? — улыбаясь, спокойно спросил Гога.
— Тебе. Убирайся отсюда.
— Нонна, зачем ты связалась с этим сопляком? — укоризненно обратился Гога к девушке. — Идем ради бога отсюда. Чего он к нам привязался?
— Это ты к нам привязался, негодяй! Оставь мою девушку в покое! — заорал Вася.
— Я не ослышался? Ты произнес какое-то слово? Может быть, ты повторишь его, сопляк? — уже без улыбки спросил Гога и в пол-оборота обернулся к Васе.
— Ты негодяй! — крикнул снова Вася.
Гога медленно поднял руку, будто раздумывая, что ему делать, по лицу его пробежала пьяненькая улыбка, и он, размахнувшись, влепил Васе пощечину. Тот вне себя бросился на Гогу. Нонна побледнела и прижалась к стенке. Послышалась заливистая трель свистка. К месту происшествия спешили два милиционера. Они разняли сцепившихся молодых людей и повели их в находившийся неподалеку оперативный пункт милиции.
— А девушка-то сорвалась! — заметил какой-то подвыпивший посетитель кафе, с любопытством наблюдавший всю эту сцену.
Милиционер оглянулся, но Нонны и след простыл. Напуганная скандалом, она покинула своих пылких кавалеров.
В оперативном пункте милиции начали составлять протокол. Гога, видно, окончательно захмелел, разбушевался, и его пришлось увести в другую комнату.
— Фамилия, — обратился дежурный к Васе.
— Кокорев, — ответил тот трясущимися губами.
— Занятие.
— Студент.
— В Москве проездом?
— Да, я только вчера приехал из Советабада. После матча зашел со знакомой девушкой поужинать, а этот нахал к нам привязался.
— Ну, когда двое дерутся, — назидательно заметил дежурный, — виноваты всегда оба. Тем паче, что и вы, гражданин, не из трезвеньких. Придется вас задержать до утра, а утром начальство разберется. У нас в столице за дебош в общественных местах строго спрашивается.
— Проводите его! — приказал дежурный милиционеру. Васю вывели из помещения оперпункта и пригласили сесть в машину.
— Куда вы меня везете?
— В отделение милиции, — ответил конвоир.
Машина подъехала к какому-то зданию и остановилась. Васю ввели в подъезд. Входя, он успел мельком заметить на стене табличку «Комендатура КГБ». Хмель с Васи как рукой сняло.
Конвоир ввел Васю в большой кабинет. За письменным столом сидел подполковник, как успел заметить по погонам Вася..
— Садитесь, Кокорев, — приказал подполковник., указывая Васе на стул, стоявший около приставного столика. — Рассказывайте!
— Что рассказывать? — спросил Вася.
— Все, что сочтете необходимым и, разумеется, только правду. Вы находитесь в Комитете государственной безопасности. Есть ли у вас какие-нибудь вопросы или заявления?
— За что меня сюда привели? — спросил дрожащим голосом Вася.
— Конечно, не за то, что вы поскандалили со своим собутыльником в кафе «Националь», — улыбнулся подполковник.
— Тогда за что же? — спросил Вася.
— А об этом вы нам расскажете сейчас сами. Я вас слушаю.
— Мне нечего рассказывать, я ни в чем не виноват.
— Вот что, Кокорев. У нас очень мало времени, и я прошу не отнимать его зря. Рассказывайте, кто и зачем вас послал в Москву.
— Меня никто не посылал, я сам приехал. Я студент, у меня каникулы, я хотел побывать в столице.
— И вы начали с футбольного матча и кончили кафе «Националь»?
— Откуда он знает про футбольный матч? — внутренне содрогнулся Вася, а вслух спросил: — А разве это запрешено?
— Что запрещено?
— Бывать на футболе или в кафе.
— Нет, это не запрещено, — ответил подполковник. — Запрещено другое. — И, выждав минуту, сказал: — Что же вы, Кокорев, не спрашиваете, что именно другое? Или сами понимаете и хотите обо всем рассказать?
— Нет, я ничего не понимаю! — вскричал Вася. Его начинал бить мелкий озноб.
— Ну, хорошо, тогда мы вам поясним, — спокойно оказал подполковник. — Он достал из папки протокол допроса и неторопливо, четким почерком стал заполнять графу за графой, ответы на анкетные вопросы. Заполнив, подозвал к столу Кокорева и попросил его расписаться.
— Протокол допроса? — ужаснулся Вася. — В чем вы меня обвиняете?
— В чем мы вас обвиняем? — В шпионаже!
— Что? В шпионаже? — сдавленным шепотом спросил Вася и выкрикнул истерически: — Это неправда! Я не шпион!
— Зачем вы приехали в Москву?
— Я студент, у меня каникулы. Мне мама дала деньги. Мой папа профессор.
— Насчет папы я уже знаю, а вот насчет денег у меня некоторые сомнения. Кстати, вас следовало обыскать, но мы этого не делаем. Я полагал, что у нас произойдет откровенный разговор, а потом будут всякие формальности.