— О-о! Это очень правильная философия, — оживился Марк. — Я об этом обязательно расскажу шефу.
— Расскажите, чтобы был в курсе, если придется еще встретиться.
— Придется, обязательно придется. Вы ему очень понравились, — тепло промолвил он, многозначительно взглянув на лежащие на столике загорелые руки собеседника.
В этот момент к ним быстро подошел официант с заказом Эди и тем самым прервал их беседу. Возобновлять ее после ухода официанта они не стали… Марк молча подвинул к Эди сверток и, легко подмигнув ему, направился к выходу.
Оставшись один, Эди не торопясь выпил кофе и, подхватив под руку сверток, пошел к лестнице, ведущей вниз, в холл, обратив при этом внимание на то, что парочка тоже покинула кафе вслед за Марком.
Придя к себе, Эди позвонил Елене, что через пару часов приедет за ней, и стал собирать сумку. Но легкий стук в дверь оторвал его от этого занятия, и он пошел открывать. На пороге стоял Марк.
— Эди, извините, я только на минуточку. Можно зайти? — произнес он весело.
— Пожалуйста, заходите, — удивленно ответил Эди, делая шаг в сторону, чтобы пропустить Марка в прихожую.
— Я только на минуточку, — уточнил он, а потом полушепотом спросил: — Вы одни?
— Один, но только ненадолго, — улыбнулся Эди, разведя руки в стороны, давая тем самым понять, что ждет женщину.
— Видите ли, я хочу сделать вам личный подарок как настоящему мастеру каратэ, — заметил он, доставая из висящей на плече спортивной сумки кимоно черного цвета. — Оно будет вам впору и к лицу. Просьба только не рассказывать об этом Моисеенко: он будет недоволен, узнав, что я приходил сюда.
— Спасибо, Марк, вы угодили мне. К сожалению, у меня сейчас ничего нет, чем бы мог ответить. Но если придется приехать в Москву, то обязательно привезу для вас чего-нибудь белорусского или кавказского, — горячо промолвил Эди, не отреагировав на его слова о Моисеенко.
— Еще раз извините за внезапное вторжение. Номер вы сняли действительно хороший, впрочем, как и девушку. Молодцом, ничего не скажешь, — заметил Марк, бросив взгляд на сумку, у которой лежал тот самый сверток, который Эди собирался отдать Любе.
— При моих деньгах это несложно было сделать. В другой раз, если хотите, можно будет и для вас что-нибудь подходящее найти.
— А с нынешней нельзя познакомить, ведь вы же уезжаете? — неуверенно спросил Марк. Но, увидев, что его предложение вызвало у Эди недоумение, быстро добавил: — Конечно, если у вас нет в отношении нее серьезных намерений.
— Марк, а откуда вы знаете о моей девушке, вы что, за нами следили?! — резко спросил Эди, уставившись в него острым взглядом.
— Дорогой Эди, не буду скрывать. Нам хотелось знать, кто вы такой и чем здесь занимаетесь. Ведь не станешь же такие деньги совсем незнакомому человеку отдавать, да и просьбы ему неординарные высказывать.
— Опять недоверие. Имейте в виду, я не сам к вам навязывался. Мое дело было отдать лекарство и уехать. А тут, оказывается, за мной слежку организовали… Ну что ж, буду иметь в виду на будущее ваши хитрости.
— Согласитесь, я же мог сюда не приходить и ничего этого не говорить. Но пришел и откровенно обо всем сказал. Так что вы зря на меня сердитесь. Давайте лучше расстанемся приятелями, — горячо проговорил Марк и протянул ему руку.
— Пусть так и будет, — ответил Эди, пожимая ее. Затем, несколько помедлив, заметил: — Оставьте номер телефона. Я спрошу у нее, вдруг она захочет познакомиться.
Марк тут же записал номер на листке блокнота, который достал из своей сумки, и, отдав его Эди, ушел.
«Опять прокол?! Почему ребята не предупредили о его возвращении и возможном приходе? Ведь я же мог сразу пойти к Любе и передать ей сверток… О чем моисеенки подумали бы, если сейчас я бы не оказался у себя?! О чем угодно и с вытекающими отсюда их действиями, вызванными недоверием. К тому же в свертке вполне может находиться жучок… Они же профессионалы, и в работе с ними расслабляться не годится, — сердился Эди, возвращаясь в гостиную после того, как закрыл дверь за Марком. — И этот подарок сделан им неспроста. Не исключено, что может быть с сюрпризом в виде гибкого микрофона. Поэтому везти его с собой нельзя, чтобы ненароком не оказаться под слуховым контролем технической службы натовской разведки. Кимоно лучше оставить в камере хранения на вокзале, — подумал он, грубо запихивая его в сумку. — Если в нем микрофон, то у оператора сейчас были неприятные ощущения в ушах, — мысленно произнес он, улыбнувшись кому-то невидимому. — Сверток, конечно, могу разворотить даже сейчас, ведь по легенде я жадный до денег человек и коли так, то мне просто необходимо до отъезда убедиться в наличии в нем названной суммы. К тому же для исследования нужно передать только письма, а их спрятать Любоньке в дамскую сумочку не составит труда, чего не скажешь об этом кирпиче», — рассудил Эди, беря сверток в руки.
И через каких-то пять минут Эди аккуратно разобрал его по частям, разрезая гостиничным ножом скотч, которым он был перехвачен вдоль и поперек. Пачки денег, два конверта и записку с фамилиями выложил на стол, а упаковку, которая оказалась газетой «Правда», скомкал и выбросил в ведро для мусора. Затем, тщательно помыв руки и засунув сумку в коридорный шкаф, с чувством исполненного долга сел в кресло.
Но в этот момент ожил телефон. Это звонила Люба, которая промурлыкала, что соскучилась и предложила проведать ее. Ответив в таком же духе, Эди отправился к ней, рассовав деньги по карманам и спрятав под майку два письма.
Спустя несколько минут он постучался в ее номер. К тому времени Ольга уже была там. Эди передал ей письма и деньги, несколькими фразами объяснив, что надо делать с ними. После чего она положила их в дамскую сумочку и, подарив Эди милую улыбку, ушла.
И как только за ней закрылась дверь, Люба спросила:
— Эди, у вас был гость?
— Да, не пойму только, как его наши прозевали. Для меня его появление было полнейшей неожиданностью.
— На Лубянке по этому поводу идет серьезная разборка. Артем не в шутку наехал на наружку, а они, мол, не было инструкций немедленно докладывать в случае возвращения объекта в гостиницу. В общем, к тому еще вспомнили случай, когда к вам средь ночи вломился Моисеенко. Одним словом, кому-то за оба случая влетит по полной. — А как себя в этой ситуации чувствует Артем?
— Не знаю, я разговаривала лишь с Володей. Это он по секрету поделился и попросил аккуратно ввести вас в курс дела. Вдруг вам понадобится. Он к вам очень уважительно относится.
— Это у нас с ним взаимно, хотя и мало пришлось пообщаться. А сейчас набери, пожалуйста, Артема. Хочу попробовать его успокоить.
Люба набрала телефон и, удостоверившись, что говорит с Артемом, передала Эди трубку.
— Привет. К отъезду готов? — спросил Эди.
— Не знаю, что из этого получится. Тут такое происходит из-за твоего нежданного гостя.
— Всякое бывает, главное, он остался доволен.
— Но могло быть и иначе. Поэтому-то верх и разбирается с нами со всеми. Одним словом, ждем, кому что-то отсекут.
— Работать только не забудьте за этим ожиданием, — резко бросил Эди.
— Спасибо на добром слове, — иронично произнес Артем.
— А ты думал, что начну успокаивать?! Не дождешься, ты же не слабак, наподобие Аленкинского. Так что, брат, иди к Маликову и говори о деле, да еще не забудь, что эти две бумажки с переводом должны быть у меня до поезда, а то, не дай бог, сегодняшний визитер в вагон заявится, чтобы дописать в них забытые ими фразы.
— Спасибо за холодный душ. Считай, что очухался. Сейчас пойду к нему о деле говорить, а бумажками пусть Володя занимается. Он не подведет.
— Долго ли они с ними будут возиться? Мне же ехать надо.
— Им час понадобится на все эти дела.
— Понял. Спроси у Маликова заодно, что будете делать с баблом?
— Сколько его?
— Четвертак, я их уже передал с письмами.
— Хорошо, дам знать через Любу, жди, — уже весело произнес Артем и отключился.