— Я и сам этого понять не могу, — заметил Эди, наблюдая за тем, как со своего места поднялась секретарь суда и громко произнесла: «Встать, суд идет».
Все встали и тут же по команде вновь расселись по своим местам. Судья, сделав краткое вступление к началу процесса, подчеркнул, что оба подсудимых имеют касательство к одним и тем же уголовным событиям, расследуемым в сегодняшнем судебном заседании.
— Вот и ответ на наш вопрос, — прошептал Юра и тут же умолк.
Суд длился всего каких-то два часа. Заслушав стороны обвинения и защиты, нескольких неизвестно откуда взявшихся свидетелей, а также самих подсудимых, которые по отработанному сценарию признались в содеянном, судья и двое заседателей удалились в комнату совещаний.
Зал сразу ожил шумами от скрипа стульев и разноголосого говора. Но это длилось недолго. Судья с заседателями вновь вернулись в зал и заняли свои места. Приговор был также краток: Бизенко за избиение Шушкеева, в ходе которого тот случайно напоролся на свой же нож, был осужден на два года лишения свободы в лагере общего режима с правом перевода на так называемую «химию» после трех месяцев отсидки без замечаний; а Шушкеева за незаконные операции с иностранной валютой приговорили всего к трем годам лишения свободы, учитывая чистосердечное признание собственной вины, малозначительность нанесенного государству ущерба и сотрудничество со следствием.
Отвечая на вопрос судьи, они оба признали свою вину и согласились с решением суда. При этом тот и другой, когда их уже уводили из зала, бросили на Эди, как ему показалось, благодарные взгляды.
Когда Эди встал и развернулся, чтобы выйти из зала, то неожиданно увидел впереди себя Постоюкова и в нескольких шагах от него сутуловатую фигуру молодого человека, в котором он сразу узнал фотографа из «жигулей». Уставившись себе под ноги, будто сговорившись не глядеть по сторонам, они вместе с другими людьми медленно вышли в коридор и направились к выходу.
Эди и его спутники тем же маршрутом вышли на улицу и направились к машине.
«Интересно, оба пришли, ведь можно было обойтись одним наблюдателем?» — мелькнуло в его голове. Но тут же он опроверг эту мысль заключением, что те могут друг друга и не знать.
«Как бы то ни было, сегодня они будут докладывать своим хозяевам о том, что видели и слышали на суде. Это есть хорошо».
Неожиданно ход его мысли прервал обращенный к нему вопрос Елены:
— Когда я могу с папой увидеться?
— Юра все решит, — ответил Эди.
— Считайте, что уже решил, назовите час, — отреагировал тот.
— Надо дать возможность Александру хоть немного отдохнуть.
— Понятно. Мы сейчас поедем в гостиницу. Оттуда и позвоню Мише.
— Не забудь, я тоже планирую увидеться с ним.
— Не забуду.
— Может, вместе? — волнуясь, спросила Елена, развернувшись к Эди.
— Елена, не хочу мешать вашему семейному разговору. Лучше будет, если мы встретимся по отдельности, — предложил Эди, беря ее под локоть.
— Хорошо, как скажете, — покорно согласилась она, что им было воспринято как ее готовность следовать его инструкциям.
По прибытии в гостиницу Юра связался с Карабановым и, уточнив, что Бизенко уже доставлен в камеру, повез Елену в изолятор. Эди остался в номере. Ему хотелось отдохнуть перед встречей с «Иудой» и последующим за этим докладом Тарасову.
За время ее отсутствия Эди сумел поспать пару часов и даже пообедать, после чего не стал возвращаться к себе, а спустился в холл гостиницы.
Встретил Елену, сидя на диване в холле на первом этаже.
Присев рядом, она весело спросила:
— Вы собрались к папе?
— Да… — начал отвечать на ее вопрос Эди, но она, перебив его, промолвила:
— Он очень ждет вас. Хочет посоветоваться.
— Я сейчас поеду к нему, но сначала провожу вас в номер. Или вы хотите пообедать? — заметил Эди, внимательно глядя ей в лицо, пытаясь понять причину ее веселости.
— Я есть не хочу, почаевничала у папы, — отказалась Елена, все еще находясь под впечатлением от встречи с отцом.
— Тогда пойдемте наверх, — предложил Эди, вставая.
И они направились по лестнице наверх.
— Эди, папа был в очень хорошем настроении. Все не переставая, говорил о вас, вашем умении держать слово и всякое тому подобное. Потребовал от меня, чтобы четко придерживалась ваших инструкций.
— А вы что ему сказали?
— Я с ним соглашалась и говорила: хорошо, папа, все сделаю, как ты скажешь. И он был горд, что у него выросла такая умная и послушная дочь, — хихикнула Елена, взяв Эди под локоть.
— Я бы еще добавил, и очень скромная, — улыбаясь, обронил Эди.
— Если буду скромницей, вы обо мне вообще не вспомните, — съерничала она, прижав его локоть к себе. — Я этого не хочу.
— Елена, все будет хорошо, только надо будет поработать, как того требуют обстоятельства.
— Я же сказала, что можете на меня рассчитывать в полной мере, только научите, что и как делать.
— Знаю, научим, — уверенно сказал Эди, подходя с нею к номеру. И, дождавшись, когда она зайдет, развернулся к лестничной площадке и направился на улицу, где его ждал Юра, чтобы ехать в изолятор.
«Иуда» встретил Эди стоя чуть ли не по стойке смирно. По всему было видно, что тем самым он хочет подчеркнуть свое уважение к нему. Но Эди сделал вид, что не заметил этого подобострастия, отнеся все это к хитрости шпиона. И потому в тактичной форме пресек попытки «Иуды» выразить свою благодарность на словах.
— Александр, вы должны понимать, что действия или бездействия контрразведки в отношении вас продиктованы единственной целью — обыграть противника и свести на нет нанесенный оборонной мощи СССР вред. Все остальное проистекает из этого.
— Знаю. Извините, но я до конца не верил, что…
— Мы слов на ветер не бросаем, — вновь прервал его Эди.
— Теперь не сомневаюсь, — утвердительно произнес «Иуда», посмотрев на Эди полными слез глазами.
В продолжение беседы Эди кратко проинформировал его о предстоящей работе и способах связи, пояснив при этом, что, скорее всего, в дальнейшем ему придется поддерживать контакты с Николаем или Юрой.
— Надо полагать, ваша здешняя миссия окончена? — отреагировал на это, несколько напрягшись, «Иуда». — Я надеялся, что и далее буду связан с вами.
— Мне нужно быть в Москве, но это не исключает наших новых встреч, — не дал ему договорить Эди, чтобы предотвратить развитие такого разговора.
— Понимаю, буду этому рад. Только просьба помочь Лене освоиться с новой ролью, ведь она так малоопытна.
— Не беспокойтесь, она умница и легко обучаема, к тому же воли и настойчивости ей не занимать.
— Дай-то бог. В одном можете быть уверены: мы не подведем вас ни при каких обстоятельствах.
— Александр, я не сомневаюсь в этом, но тем не менее мы будем тщательно наблюдать за вами.
— Могли бы и не напоминать. Я вас прекрасно понимаю.
— Тем не менее хочу еще раз подчеркнуть, что контрразведка свое слово сдержала, теперь ваш черед, строго следуя избранной линии, решать поставленные перед вами задачи.
— Я готов, только мою просьбу о Лене не забывайте и держите меня, насколько это возможно, в курсе ее дел.
— Она сама будет иметь возможность это делать, — уверенно заметил Эди. После чего, пожелав ему удачи в служении стране, вернулся в сопровождении Карабанова к машине.
Уже прощаясь с ним, Карабанов отметил:
— Хоть вы с бородкой и в парике здесь появляетесь, но некоторые мои пацаны, как и Лукашов, признали в вас сидельца третьей камеры.
— Надеюсь, и они тоже предупреждены о недопустимости разглашения своего открытия? — спросил Эди, согнав с лица добродушный вид.
— Конечно, я взял расписки и напомнил судьбу уволенных надзирателей.
— Рад был с вами работать, — промолвил Эди, крепко пожав руку Карабанова.
— Я тоже. Будьте уверены, мы всегда готовы быть рядом, не забывайте. Будет время, приезжайте просто для отдыха. Примем как самого дорого гостя, — с чувством произнес Карабанов.