— Нормально. Вы-то сами как здесь? Трудно без Ковалева?

— Ничего, вроде даже привычно, ведь он часто бывает в командировках. Ребята у нас матерые, справляемся. Вот только вы подбросили задачки, за которые начальство дерет ежечасно. Но ничего, и с этим разбираемся. Да, чуть не забыл, поздравляю с досрочным подполковником. Откровенно говоря, мы порадовались за вас.

— Спасибо, — коротко сказал Эди, а затем предложил: — Володя, давай, на «ты», если не возражаешь.

— С удовольствием, так действительно проще, — согласился Минайков. — Так вот, мы с ребятами даже по стопочке пропустили за ваш, то есть твой, успех.

— Если удастся, обязательно проставлюсь, но сейчас прошу ввести меня в курс здешних дел по «Иуде». Хотелось бы знать, что к чему, до встречи с руководством.

— Если кратко, то руководство считает, что с осуждением «Иуды» и Шушкеева напряжение в работе резидентуры противника по Минску несколько спадет.

Эди слушал Минайкова, не перебивая, поскольку ему хотелось понять, каким видят белорусскую ситуацию во втором главке и какие меры планируется предпринимать, чтобы закрепить достигнутый успех.

…Тем временем здесь, в столице, намечается провести ряд острых мероприятий, о сущности которых Маликов нам еще не говорил, но мы догадываемся.

— Извини, Володя, разве эти мероприятия не по линии вашего отдела планируются?

— Судя по тому, что на днях говорил Маликов, создается специальная группа в составе сотрудников разных отделов, которую он замкнет на себя. Будут в ней представители и других управлений. Так что ожидается большой напряг в нашей работе.

— Скажи, есть ли какая-нибудь реакция по линии ПГУ?

— Ты имеешь в виду по дезинформации?

— Да.

— Есть недельной давности информация о том, что натовцы начали кроить свою европейскую ударную ракетную группировку с учетом новых данных о противоракетной обороне русских на западном направлении. Даже запланировали командно-штабные учения с использованием ядерных сил морского базирования. Иначе говоря, начали вносить коррективы в свои планы.

— Молодцы, оперативно сработали, — задумчиво промолвил Эди, всматриваясь в сереющий небосвод.

— Ты о разведчиках?

— Да, и о них тоже.

— Я бы в этом случае сказал, что здорово сработали те, кто подвиг противника на такие дела, — пошутил Минайков.

— Согласен, но что все-таки замыслило наше руководство?

— Обо всем-то они не говорят нам, но, кажется, что-то острое с кавказским перцем, — промолвил он, бросив многозначительный взгляд на Эди. — При этом рассчитывают на твою воспитанницу. Кстати, как она отреагировала на предложение о сотрудничестве?

— Вполне спокойно, ведь я готовил ее вместе с «Иудой».

— Они теперь будут работать в паре?

— Да, в паре и, возможно, как двойные агенты.

— Думаете, Моисеенко будет ее вербовать?

— Даже уверен в этом. Но будет он это делать осторожно, не раскрывая своего истинного лица.

— Под чужим флагом?

— На первом этапе втемную, а потом, присмотревшись как следует, сделает предложение, от которого невозможно будет отказаться.

— А она готова к этим сложностям?

— По крайней мере, я готовлю в нашем плане. «Иуда», как заботливый отец, заправляет потусторонней начинкой. Как понимаешь, знания противной стороны у него имеются.

— С «Иудой» у тебя получилось, конечно, классически. Сам Маликов об этом не раз с восхищением говорил.

— Володя, почему в «Метрополе» селите? — спросил Эди, чтобы поменять тему.

— Это Маликов посоветовал. У него сложилось впечатление, что Моисеенко в «России» свил себе гнездо и может неплохо отслеживать тамошнюю ситуацию. В «Метрополе» вроде нет.

— Понятно, номер-то хороший?

— Я сам в нем не был, но наш подкрышник сказал, что одно загляденье. С твоими деньгами проблем с этим не было. Знаешь, мои ребята меж собой тебя называют графом-чекистом, переиначив на свой лад «Графа Монте-Кристо».

— Напомни им на всякий случай, что стало с подобным сословием в России. Пусть уж лучше по имени зовут, — пошутил Эди.

Ведя такие разговоры и делая попытки выявить за собой возможную слежку, примерно через час они въехали во двор дома, где располагалась явочная квартира. Осмотревшись, припарковали машину в ряду стоящих здесь автомобилей. Затем быстрым шагом прошли на квартиру.

Отдышавшись, Минайков позвонил в приемную Маликова и попросил доложить ему, что гость из Минска находится на месте.

Спустя еще час на квартиру прибыл Маликов.

Он по-отечески обнял встречающего его в коридоре Эди и, похлопывая по плечу, поздравил с присвоением подполковника. Затем степенно взял под локоть и со словами: «Такими темпами скоро меня догонишь, только не зазнавайся, наше братство не любит таких», — провел в зал к журнальному столику. И, рукой указав ему на кресло, сам тяжело опустился в другое, стоящее напротив.

Дождавшись, когда Маликов удобно усядется, Эди тоже присел, но при этом подумал, что нелегко дается пожилому генералу требуемая от него мобильность. Ему не помешало бы поддерживать себя физическими упражнениями.

Между тем Маликов, вновь внимательно оглядев Эди, без всяких вступлений спросил:

— Скажи, они поверили, что тебе именно за деньги удалось скостить сроки «Иуде» и Шушкееву?

— По тому, как вели и ведут себя сейчас, да, — уверенно ответил Эди. Затем, как бы раскрывая суть своего утверждения, пояснил: — Мы дали им возможность зафиксировать наши встречи со следователем.

— То есть как зафиксировать? — несколько удивленно спросил генерал.

— Я имею в виду сделать фотографии человеку Марка. Сейчас с этим минчане разбираются.

— Да, вспомнил, об этом фотографе Тарасов рассказывал, продолжайте, — предложил Маликов.

— В пользу того, что они поверили, говорят и действия Постоюкова, который проявил заметную настойчивость в развитии контакта со мной, — заметил Эди и коротко рассказал о действиях нелегала по организации встречи с ним в гостинице.

— Хорошо, это, вне всякого сомнения, результат правильно избранной линии поведения. Но у меня остается открытым вопрос: а сообщил ли Постоюков своему ведущему, я имею в виду резиденту, о факте вывода Шушкеевым на него человека не их круга? Может, у тебя на этот счет имеются какие-нибудь мысли?

— Товарищ генерал, я думал над этим, — отреагировал Эди.

— Ну и что надумал, расскажи-ка, — развеселился он.

— Нет никаких сомнений в том, что Шушкеев этот контакт дал на свой страх и риск. Так же, как и в том, что Постоюков сообщил об этом своему ведущему. Иначе он и не мог поступить как профессионал. К тому же Постоюков не стал бы рисковать и вновь появляться в поле моего зрения без соизволения своего ведущего. Более того, ставить передо мной новые расходные задачи по Шушкееву в плане выяснения будущего места отбывания им срока лишения свободы и защиты от других осужденных. Единственное, что пока не могу объяснить, так это почему он не поставил аналогичные задачи и по «Иуде». То ли из-за того, что ведущий не озадачил его этим, то ли он не знает ничего об «Иуде».

В отличие от него Моисеенко проявил заботу об обоих шпионах. Отсюда можно заключить, что Постоюков и Шушкеев как-то связаны между собой, при этом первый ничего не знает об «Иуде». По крайней мере, он не называл его в числе своих знакомых.

— Логично. Скорее всего, так оно и есть. Иначе Постоюков не решился бы на развитие контакта с тобой и новые расходы. Получается, что у его ведущего более узкая сфера действий, нежели у Моисеенко и особенно стоящего за ним Джона, который, по имеющимся у нас данным, руководит ими всеми.

— Товарищ генерал, можно также предположить, что Шушкеев решился воспользоваться моей услугой и послать к Постоюкову за деньгами, так как я привез ему письмо именно от Джона. Мол, тот не стал бы связываться с непроверенным человеком.

— Да, эти письма сыграли свою роль в налаживании отношений с Шушкеевым. Кстати, хочу подчеркнуть, что они мастерски были использованы. Я имею в виду ход с путаницей адресатов, в результате которой Шушкеев окончательно смог убедиться в том, что Джон хочет его устранить. Уверен, это и настроило его на решительные шаги в случае с Постоюковым. Разве не так?