Оператор встал напротив расстрелянного захватив в кадр помощника с блокнотом.

— Ваше имя? — спросил ассистент.

Человек в клетке поднял на него затуманенный взор.

— Ваше имя⁈ — громче переспросил сотрудник.

— Николай.

— Фамилия⁈

— Кочетков.

— Отчество?

— Михайлович.

— Какой сейчас год?

— Тысяча девятьсот восемьдесят восьмой.

— Число, месяц?

— Седьмое октября.

— Сколько будет дважды два?

— Четыре.

— Палку нужно распилить на двенадцать частей. Сколько потребуется распилов?

Небольшая пауза.

— Одиннадцать.

— Вы заходите в малознакомую комнату, которая затемнена. В ней есть две лампы — газовая и бензиновая. Что вы зажжете в первую очередь?

— Газовую.

Ассистент подчеркнул в блокноте слово «СПИЧКА» и отметил галочкой «НЕВЕРНО». Задал ещё несколько вопросов.

На опрос хватило три минуты. Майор подошёл ко второму.

— Время и характер ранения?

— Девять ноль семь. Голова. Смерть должна быть мгновенная.

— Опросить.

Тест выявил неадекватность больше пятидесяти процентов. Подошли к третьему.

— Время?

— Девять ноль девять. Смерть не наступила.

— Смерть не наступила, — Дмитрий на секунду задумался. — Возможна через десять минут, — майор ткнул щупом в рану, отверстие оказалось сквозным. Он пошевелил им. — Слабая реакция на боль. Ждём, — Дроздов начал вытягивать щуп, как вдруг почувствовал, что стержень выходит с натягом. С трудом вытащив его, майор попытался снова втолкнуть обратно, но щуп уже не проходил сквозь тело. — «Какой однако быстрый процесс регенерации,» — подумал он, а вслух сказал. — Четвёртый, что с ним.

— Девять одиннадцать. Смерть не наступила.

— Ждём. Как пятый?

— Девять тринадцать. Смерть не наступила.

— Тоже ждём. После наступления первичной смерти проведите опрос третьего, четвёртого и пятого на адекватность, — распорядился Дмитрий.

Пока выдерживалось время после первого расстрела, участники эксперимента вышли покурить в специально отведённое для этого место.

— Я вот не понимаю, зачем проводить второй расстрел, — удивлялся один из ассистентов. — Ведь после первого они как бы уже убитые, но при этом живые, несмотря на смертельные ранения. Задание выполнено, после убийства люди не умирают. Ведь так?

— Так, — кивнул Дмитрий. — Я сам не совсем понимаю эту канитель. Изначально было решено после вакцинирования убить подопытных и дождавшись их перехода в другое состояние, зафиксировать поведенческие реакции. Смогут ли они адекватно воспринимать окружающую обстановку. Всё-таки подопытные не животные, на которых ранее проводились подобные опыты, а люди.

— Всё это проводиться применительно к условиям реального боя, — пояснил особист. — Что будет с человеком, уже получившем смертельное ранение и снова словившем пулю. Как он себя поведёт. Умрёт или нет.

— Получается, что опыты уже выполнялись? — задался вопросом ассистент. — Только там убивали всего лишь раз? — сказал он посмотрев на кегебешника.

Особист глубоко затянулся и выпустив дым вверх многозначительно произнёс.

— Может и выполнялись.

— Выполнялись, — подтвердил Дмитрий. — В институте, где работает Громов, но совсем не таким образом. Там никого не расстреливали. Как раз из-за такого эксперимента, закончившегося трагедией, проект и прикрыли.

— Неужели в институте работали со смертниками, — удивился второй ассистент.

— Нет конечно, — ответил Дмитрий. — Работали с неизлечимо больными, находящимися на пороге смерти.

— И их убивали, — поинтересовался первый ассистент.

— Нет, — ответил Иван Васильевич. — Ждали биологической смерти. После неё подопытные воскресали. Мне Громов накануне про это рассказывал. Здесь, как вы уже поняли, опыт проводится по другому. Причина смерти насильственная, для этого меня сюда и определили.

Через полчаса, после первой стадии, начали подготовку к повторному расстрелу. Всех подопытных заставили снять рубахи. Ассистенты отметили в блокнотах, что полученные ранее ранения зарубцевались. Дмитрий подошёл к первой клетке и повернувшись к палачу сказал.

— Иван Васильевич, по команде стреляйте. Я буду находиться рядом. Хочу посмотреть на процесс регенерации.

— Дима, я не имею права. Это грубое нарушение инструкции. Вдруг рикошет от прутьев или рука дрогнет. Нет, — твёрдым тоном сказал палач.

— Тогда поставить камеру рядом, — распорядился Дмитрий.

Установили аппарат. Включили. Оператор, поставив автоматический режим, удалился от кинокамеры на безопасное расстояние. Майор подошёл к палачу. — Вы готовы?

— Да, — жёстко ответил Иван Васильевич.

— На рубеж! — громко скомандовал Дроздов. — Целься в грудь! Огонь! — грохнул выстрел. — Целься в сердце! Огонь! — снова выстрел.

Человек в клетке только покачнулся от попавших в него пуль. Дмитрий, выждав пол минуты подошёл вплотную к клетке и осмотрел ранения. Крови почти не было. Раны, прямо на глазах от краёв начали покрываться коричневатой коркой, пока полностью не закрылись. Корка тут же сгладилась, оставив на теле тёмно-коричневые пятна. У майора от увиденного пересохло в горле, а на душе стало тревожно и жутко.

— Ты меня слышишь? — тихим голосом, плохо скрывающим волнение спросил Дмитрий.

Узник поднял голову и посмотрел в глаза майору. — Да.

— Как тебя зовут?

— Николай, — не отрывая взгляда сказал зэк.

— Ассистент ко мне. Опросить испытуемого. Второй помощник принесите воды, — распорядился Дима отходя от клетки.

Дроздов почувствовал на себе взгляд смертника, смотрящего ему в спину. Похожее чувство майор испытал однажды в детстве, когда большая собака шла за ним следом по лесу. Она не нападала, а как будто следила за ним. Уже потом, когда Дмитрий подрос, ему сказал знакомый лесник, что это была не собака, а волк и почему волк не напал лесничий обосновал промыслом божьим. Но взгляд смертника был гораздо тяжелее настолько, что майор боялся оглянуться. Принесли холодную воду в большой алюминиевой кружке. Дмитрий большими глотками утолил мучившую его жажду краем глаза поглядывая на первую клетку. Зэк в ней уже не смотрел на майора, а отвечал на вопросы ассистента стоящего рядом. Приступили к следующему смертнику.

— У этого ранение в голову. По регламенту его нельзя дальше использовать, — сказал один из помощников. — Его нужно живым или в каком он сейчас состоянии, переправить в институт исследования головного мозга, под видом охотника, получившего случайное ранение из карабина.

— И что теперь, мы прерываем эксперимент? — растерянно спросил майор.

— Нет, — ответил помощник. — Вы что, не читали регламент?

— Читал, — у Дмитрия в голове всплыли смутные воспоминания второй половины вчерашнего дня. Всё началось с чашечки профессорского кофе с коньячком, когда они изучали дела заключённых. Потом Валерий Иванович принёс папку с руководством проведения эксперимента и ещё бутылочку хорошего армянского коньячка. Дмитрий взял в руки папку, прочёл заглавие, основные пункты содержания. Выпили по одной. Потом ещё, ещё. И всё… Дальше память ничего не выдавала. — Может что и упустил. Много работы. Вы для чего здесь находитесь? Чтобы помогать, напоминать, подсказывать. Раз этого трогать нельзя, давайте к третьему. Иван Васильевич, готовьтесь.

— Этого… — начал было ассистент.

— Что опять? — холодным тоном поинтересовался Дмитрий.

— Его из автомата. Остальных из пистолета.

— Приступим, — успокоившись сказал Дроздов.

Прошло два часа. В первой и второй клетках стали проявляться признаки перехода испытуемых в новое состояние. Они начали непроизвольно выпускать газы, браниться, бессвязно и быстро говорить, причём произносить некоторые слова наоборот, рычать и выть как дикие животные.

— Плёнки достаточно? — спросил Дмитрий подойдя к кинотехнику менявшему бобину.

— Плёнки нам выдали будь здоров. Ещё на часов семь хватит, — ответил оператор.