— Лира, сколько раз тебе можно повторять⁈ Веди себя так, как предстало знатной девушке, иначе так и состаришься в одиночестве! — брезгливо обходя грязные осколки двери, смуглый мужчина в халате подошел ко мне. — Меня зовут Лев Горский, приятно познакомиться. Пройдемте за мной, молодой человек.

— Ну вот, снова Пижон все портит! Пойдем домой, Василий! Тут становится душно — последние слова донеслись уже за порогом.

Мне показалось, или при этом здоровяк поглаживал свою шапку?

— Он что, живет на улице? И кто такой Василий? — пожимая руку Льву, спросил я.

— Нет, что вы, он живет на крыше. Вот только не советую туда заходить. Зрелище… Необычное. — скривив лицо, будто лимон полизал, продолжил Пижон. — А Василий — это имя его шапки. Запомните главное! Никогда не обращайтесь к его шапке без разрешения! Ни при каких обстоятельствах! И разрешения лучше тоже не спрашивать… Оно того не стоит.

Я что, попал в дурдом? Шаги по лестнице отвлекли от размышлений. Подняв голову, я принялся рассматривать очередного члена элитного отряда.

— Чего снова разорались? Вы отвлекаете меня от важных дел! — громко возмущаясь, к нам спускался мужчина с очень грустными глазами. — Дверь! Я только вчера смазал петли и отрегулировал ручку!

Со скоростью света «Пьеро» подбежал к обломкам и, схватившись за голову, надрывно заплакал над остатками дверного полотна.

— Да будет тебе, Радомирушка. Она все равно старая, некрасивая. Была… — поглаживая, по всей видимости нытика отряда, приговаривала девушка.

— Старая. — шмыг. — Некрасивая. — шмыг. — Да, наверное. Я сделаю лучше! Новую, красивую. Лучше всех! — шмыг.

— Точно, точно. Сделаешь нам лучшую дверь из всех! Ты же хороший мальчик! — продолжая поглаживать друга, приговаривала Лира. — Кстати, знакомься. У нас пополнение! Приехал к нам на стажировку. Как тебя зовут, кстати? — переключила на меня внимание обольстительница.

— Глеб. Зорин. Приятно познакомиться.

— И нам, Глебушка. Меня зовут Лира Волконская. Этот мальчик… — продолжая взъерошивать голову мужчине, бестия чуть ли не мурлыкала. — Радомир Боярский. А рядом с тобой Лев Горский! Станем лучшими друзьями!

— Обязательно! — заверил я ее, улыбаясь, как идиот, и повернулся к Горскому. — Лев, может всё-таки, покажете мне мою комнату?

— Конечно, молодой человек. Следуйте за мной.

— Черт… Совсем забыл!

Я поднял указательный палец вверх с таким видом, будто бы меня посетило великое откровение и быстро сбегал на улицу за рюкзаком. Как-никак, а в нем хранился мой запас зелий!

Вернувшись к Горскому, я тут же пошёл за ним наверх. Оказавшись на последней ступеньке лестницы, я обернулся и узрел, как Радомир, с веником наперевес, стал наводить порядок. Лира же, усевшись на диван, принялась покачивать ножкой и подсказывать, где «Пьеро» пропустил частички мусора. Резко помотав головой, пытаясь забыть увиденное за последние несколько минут, я догнал Льва.

Особняк был большим. Хотя нет, он был огромным! Петляя по его длинным коридорам, мы дошли, как мне кажется, до самого дальнего угла. Остановившись напротив неприметной дверцы, мой провожатый поджал губы.

— Пожалуй, на этом я тебя оставлю. За дверью находится наша гостевая комната. В ней проживают практиканты и наши дорогие гости. Но на моей памяти, ты первый практикант. Да и гостей не припомню… В общем разберешься. И добро пожаловать в Отряд! — закончив на воодушевляющей ноте Лев быстро ретировался.

Пожав плечами, я открыл дверь. Комната встретила меня давно забытой роскошью… Просторное помещение, с большими окнами и высокими потолками. Шикарная кровать с балдахином расположилась в правом углу комнаты, каменный камин и пара кожаных кресел — в левом. В центре, напротив окна, стоял длинный добротный стол. Вдоль стены с дверным проемом нашли свое место зеркальные широкие шкафы и еще одна неприметная узкая дверца.

Было лишь одно НО… Здесь что, никогда не убирались⁈ Решив проверить степень запущенности, я направился к кровати, оставляя на пыльном полу четкие отпечатки ботинок. Аккуратно похлопав одеяло, я закашлялся, так как меня попыталось убить пыльное облако, на всех парах влетевшее прямо в лицо. Отмахиваясь, я направился открывать окно, но тут же вступил в схватку с законным жителем помещения. Паук был очень недоволен посягательством на свое жилище и решил бороться насмерть. На его счастье, мне на сегодня было достаточно схваток, так что тот был отпущен с миром. Запустив в комнату свежий воздух, я, наконец, вздохнул с облегчением.

Нужно наводить порядок… Не так я себе представлял первый день в элитном отряде. Чокнутые люди, грязная комната. Не зря говорят, что первое впечатление нельзя произвести дважды. Тут оно отвратительное! Душу радует лишь сила, что продемонстрировал звероподобный псих. За этим я сюда и направился. Так что берем себя в руки и начинаем уборку! Монарху запрещено находится в таком запустении. Лишь порядок и чистота! Как внутри, так и снаружи!

Артур, привыкший к дворянской роскоши и размеренному быту, в данный момент времени хотел выть от досады. Юный граф жалел об упущенной возможности ухлестывать за симпатичными студентками, жалел об уютной комнате общежития, где он жил практически один! В нем буквально штормила буря из сплошных сожалений!

— Знал бы прикуп, жил бы в Сочи! — тихо, стараясь, чтобы никто не слышал, пробурчал себе под нос юноша. Он с трудом передвигал потяжелевшие ноги по плацу, вдыхая пыль, из-под сапог собратьев по несчастью.

Вот только его услыхали:

— Бельский, остались силы на разговоры? — мастер Никанор опасно сощурился. — Это очень хорошо, молодец! Все берите пример с нашего новичка! И раз уж у нас еще много энергии, всем два дополнительных круга!

Десятки недовольных взглядов не обещали юному графу ничего хорошего.

Тяжело вздохнув, Артур заставил себя прибавить шагу. Бежать он уже не мог: бок нещадно кололо, во рту пересохло, а ступни горели так, словно в сапоги углей насыпали.

В этом проклятом месте не было никакого уединения и отдыха!

А ведь как хорошо все начиналось!

Успешно сдав первый экзамен, что представлял из себя обычную теорию, Артур отправился на следующий… Практический. Там уже пришлось попотеть, но в пределах разумного. Продемонстрировав нескольких атакующих заклинаний, юный граф проследовал в «яму», где против него выставили слабого монстра, отдаленно напоминающего кабана. У хряка оказалась толстая шкура. Но она его не спасла, и после нескольких воздушных стрел все закончилось.

После чего мастер Никанор лично нанес на запястье Артуру магическую печать в виде деревянного меча. Это считалось знаком салаги, который еще не участвовал в реальной охоте.

Далее Бельский получил комплект формы, которая ничем особо не выделялась. Разве что сшита она была из добротных материалов и хорошо держала тепло. Ему показали казарму, в которой он теперь должен был жить на постоянной основе. Его чуть ли не носом ткнули в верхний ярус койки, что теперь закреплялась за ним. Так себе ложе…

В прекрасном настроении Артур ожидал плотного обеда, — все-таки время было за полдень! Вот только дальше начался сущий кошмар! Его вместе с остальными парнями отправили на «плаху» — так тут называли плац для ежедневных тренировок. И вместо сытного обеда он вкусил все прелести изощренных пыток над телом! Бег с препятствиями, подъем по вертикальному зазубренному столбу на время, прыжки в длину, растяжка всех конечностей. И это была лишь капля в море!

Помимо всего прочего, охотников часто гоняли на стрельбище. Там они отрабатывали навыки обращения с артефактными винтовками. Целями выступали постоянно движущиеся мишени. Бельскому пришлось порядочно нанюхаться пороху и дыма, а плечо из-за отдачи теперь постоянно ныло. Но вишенкой на торте являлись регулярные водные процедуры!

Неподалеку, под склоном ближайшей горы, раскинулись два озера. Каким-то образом лёд зимы их не тронул. В одном из них вода обжигала северным холодом, в другом — наоборот, было жарко, как у черта в котле. Сперва всех гнали в кипяток, заставляли смывать пот, кровь и грязь тренировок. А после под грозными взглядами наставников все бросались в жидкий лёд. Сердечко брыкалось от таких мероприятий, но Бельский не жаловался. Старшие товарищи говорили, что так надо. Ходили слухи, что это укрепляло сердечно-сосудистую систему и бодрило не хуже пяти чашек кофе. Ага! Как же!