— Но Настя маленькая.

— Характер уже есть.

— Это ее бабушки разбаловали, — вздохнув, поведала Карина. — Они ей позволяют делать все. А Настя пользуется.

— Единственная внучка, — пожал плечами Кир. — Родишь вторую, успокоятся.

— Вот прямо счас! — Карина фыркнула. — Дай институт закончить и интернатуру.

— Договорились, — Кир засмеялся. — Попробуй рыбку!

Карина хмыкнула, но подчинилась. А Кир тем временем салфеткой вытер дочке замурзанное личико и ручки. Настя зевнула.

— Спать хочет, — заметил Кир. — Пора в кроватку. Пойдем?

Они собрались и пошли к пансионату. Кир нес дочку на руках, Карина поспешала следом с объемной сумкой с пляжными принадлежностями. Охрана следовала за семейной парой в десятке метров. Они вошли в просторный холл, и тут внезапно к Киру подскочил мужчина лет шестидесяти, пузатый и плешивый.

— Вы Константин Чернуха?

— Он самый. А вы кто будете?

— Запольский Митрофан Сергеевич, прозаик. Я член правления Союза писателей РСФСР. Сегодня прибыл отдыхать с женой. И мне сказали, что «люкс», в котором я обычно останавливался, отдали вам. А это возмутительно!

— С чего вдруг?

— Я лауреат Государственной премии РСФСР, имею орден «Знак Почета». А вы кто будете, чтобы претендовать на номер «люкс»? Мне неизвестен писатель по фамилии Чернуха. Наверно, взятку дали директору пансионата. Из этих будете, из нуворишей, которым нынче дали волю? Я буду жаловаться!

— Митрофан Сергеевич, — сказал спокойно Кир. — Предлагаю пройти в мой номер. Я покажу вам документы, после чего, как думаю, вопросы отпадут.

В лифте они поднялись на шестой этаж, где Кир открыл дверь номера. Внутри отдал девочку Карине, которую супруга унесла в спальню, а сам достал из сумки два удостоверения. Одно в коричневой обложке, второе — в красной.

— Диплом лауреата Государственной премии СССР, — сказал, раскрыв коричневую книжицу и предъявив ее Запольскому. — А это удостоверение к медали Героя Социалистического Труда, — он протянул вторую.

— Позвольте, — Запольский удивился. — Я знаю всех писателей-героев соцтруда и лауреатов Государственной премии СССР. Вашей фамилии там нет.

— Так я по медицине, — пожал плечами Кир. — Написано в дипломе.

— Но почему вы отдыхаете в пансионате для писателей?

— Поскольку член Союза писателей СССР, — ответил Кир и забрал диплом с удостоверением. — Имею право.

— И все равно это неправильно, — нахмурился Запольский. — Ребенок у вас маленький. По правилам положено, чтоб не моложе трех лет. Я буду жаловаться.

— Да ради Бога! — Кир усмехнулся. — Рекомендую: сразу в Спортлото.

— Да вы!..

Побагровев, Запольский выскочил из номера. Из спальни вышла Карина.

— Спровадил?

— Ага, — ответил Кир. — Умчался недовольный. Сказал, что будет жаловаться.

— Как надоели эти индюки! — Карина фыркнула. — Он, понимаешь ли, член правления.

— Сказал бы я, чего он член, — Кир усмехнулся. — Зря мы с тобой сюда приехали. В другой раз снимем дом у моря, чтобы никто нам не мешал. С хозяйкой, чтобы есть готовила и убирала. Ведь деньги есть.

— Ведь ты у нас из нуворишей, — Карина засмеялась. — Владелец частной клиники.

— Какая эта клиника?! — Кир сморщился. — Всего десяток кабинетов, операционная и шесть палат. Приходят главным образом за диагностикой. Нам повезло, что сделал медицинский сканер из местных комплектующих, хотя он занимает половину комнаты.

— Но он информативный и безвредный, не то, что компьютерный томограф, поскольку без рентгеновского излучения. Поэтому к вам очередь громадная.

— Освоят производство, поставят и в другие клиники — вот очередь и рассосется, — пожал плечами Кир. — Недолго ждать осталось — проект курирует ЦК КПСС.

— Надеюсь, в этот раз тебе заплатят? Вакцины просто так отдал.

— Так я их не придумывал, — ответил Кир. — И жаловаться грех, что не отметили. Вот дали государственную премию, Звезду Героя соцтруда.

— А государство на вакцинах зарабатывает миллиарды.

— Тебе, что, денег мало? Живешь в особняке, построенном по индивидуальному проекту, есть домработница и няня. Еще одну студентку мединститута привозит на занятия и забирает «Волга».

— Но лучше бы на «мерседесе»! И чтобы за рулем сама.

— Ты хочешь, чтобы однокурсники в тебя бросали гнилыми помидорами? И без того завидуют. Скромнее нужно быть.

— Шучу, — Карина засмеялась. — За однокурсников не беспокойся: у нас отличнейшие отношения. Я обучаю их твоим методикам, за что меня студенты готовы на руках носить. С такими знаниями их с радостью возьмет любая клиника.

— А что преподаватели? Не возмущаются?

— Приходят на мои факультативы и слушают, вопросы задают. Очень хотят, чтобы и ты читал им лекции. Как, сможешь?

— Подумаю.

— Соглашайся. Очень просили. Про тебя в мединституте легенды ходят. Владелец единственной частной клиники в Белоруссии, врач-виртуоз, способный вылечить любого.

— Что так и говорят?

— Вот именно. И удивляются, что ты всего лишь кандидат наук, не претендующий на степень доктора.

— Да некогда мне этим заниматься. Там нужно вырастить учеников, а меня работы много.

— Возьми хотя б интернов. Однокурсники мечтают попасть к вам в клинику.

— Одну студентку я возьму, — Кир улыбнулся. — А остальные… Поговорю с врачами и, если согласятся, то почему б и нет? Если, конечно, ректорат не против — ведь клиника частная.

— Не сомневайся — только будут рады. Чернуха в медицине — это имя. Это писатели тебя не знают.

— Да ну их! — Кир сморщился. — Графоманы. Напишут пару книг и пыжатся, словно Чеховы и Достоевские. Реальные таланты — люди скромные. Вон с нами в пансионате Виктор Астафьев отдыхает, в обычном номере живет и не надувает щеки, хотя лауреат госпремии СССР по литературе.

— Что, правда?

— Хочешь познакомлю? Со мной его супруга разговаривала: узнала от кого-то, что я известный доктор. Просила мужа посмотреть, болеет классик — последствия тяжелого ранения на фронте.

— Надеюсь, ты не отказался?

— Конечно. Вместе и пойдем. Да хоть сейчас. Там Настя спит?

— Без задних ног, проснется через час, не раньше.

— Так, где мой медицинский робот?..

– Тетя Таня! – я с радостным криком ворвалась в квартиру. – У меня высшие баллы по всем предметам!

В ответ донеслось бормотание телевизора.

– Тетя Таня! – вновь позвала. – Вы здесь?

Но никто не откликнулся.

Я бросила сумку в прихожей, быстро сменила кроссовки на розовые тапочки-зайцы и заглянула в гостиную. Убедилась, что диван перед телевизором занят котами, и протопала в кухню.

Моя приемная мать оказалась именно там. Она сидела за столом, уронив голову на руки, поэтому седой пучок ее волос смотрел прямо на меня, и то ли спала, то ли о чем-то задумалась. Рядом лежал конверт из плотной бумаги, со штемпелем. На плите стоял чайник.

– Теть Тань?

Она вздрогнула. Вскинула голову и уставилась на меня с легким недоумением. Потом моргнула, узнавая:

– Ох, прости, милая. Я тебя не услышала…

– Что-то случилось?

Лицо у нее было странное, словно она недавно плакала.

– Нет, что ты, все хорошо. А ты как? Получила документы?

– Ага! – я с довольным видом шлепнула перед ней диплом об окончании колледжа. – Все, отстрелялась! Могу поступать куда захочу!

От переполняющей меня радости хотелось прыгать на месте.

Но тетя Таня даже не улыбнулась.

– Тебе письмо пришло, – она подвинула конверт ближе ко мне.

– Из какого вуза? – я поспешно его схватила.

Надо же, не успела колледж закончить, как меня уже приглашают дальше учиться!

– Это не из вуза, – тетя качнула головой. – Оно от твоей мамы.

Я застыла, глядя на конверт.

Сердце болезненно сжалось, а затем рухнуло вниз.