Он взревел, выпустив спирали искаженной реальности. Взмах руки и щупальца застыли хрусталем. Еще жест и осколки вонзились в его лицо. Сапфировая кровь стекала по щеке.

— Вор! — сипел он, поднимаясь. — Как ты выжил?

— Настоящие императоры, как и империи, никогда не умирают. — я сжал ладонь и хруст ребер Греймдара отозвался мелодией. — Они лишь засыпают и пробуждаются вновь.

Его проклятие-дым растворилось в воздухе Домена. Никчемные попытки… Я наклонился к поверженному:

— Здесь я — ваш кошмар. Правосудие.

Первый рванулся, выпустив вихрь, разрывавший когда-то галактики. Вздох — и энергия свернулась пепельной змеей вокруг его шеи.

— Голицын тоже пытался меня прикончить. — мои пальцы сжались, а на синей коже мерзавца выступили капли звездной крови.

Он рухнул, хватая ртом ледяной воздух. Когда встал, от былой мощи остался лишь тлеющий ореол.

— Я не умру! НЕ Я! — закричал Греймдар, выплевывая древнее заклятье.

Жест — и его слова застряли в горле.

— Ты.

Домен сжал его тело свинцовым саваном. Кости трещали, синяя кровь фонтанировала, но Первый молчал. Лишь смотрел, пока плоть не начала осыпаться глиняной крошкой.

— Сириус… — последний шепот смешался с пеплом.

Звезды Эридана вспыхнули ярче, заливая светом трещины на земле. Когда от врага остались лишь мерцающие шрамы, я коснулся ладонью почвы. Холод отступил, уступив место шепоту очередной победы.

Новый островок покоя формировался на глазах.

Императоры, лишенные кукловода, тут же обрели покой, развеявшись по ветру черным прахом. Все, кроме Османа. Султан стоял на коленях, глядя на треснувший ятаган.

— Они… обещали вечность, — пробормотал он.

Но Первые не держат обещаний. По земле, покрытой недавно пролитой кровью, раздались лёгкие шаги.

Осман не сразу осознал, кто стоит перед ним. Тонкие пальцы крепче сжали рукоять меча.

— Как закончились твои жалкие попытки убить моего мужа? — прозвучал холодный голос Анастасии.

Султан медленно поднял голову. Та, кого он собирался насильно выдать за своего сына, стояла перед ним, исполненная презрения и праведного гнева.

Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Анастасия шагнула ближе, её меч вспыхнул в лучах заходящего солнца.

— Отвечай, Осман.

Он сглотнул, глядя на её холодное, непроницаемое лицо.

— Я…

Но в глазах девушки уже было решение.

— Хотя… Мне необязательно это знать.

Меч скользнул по воздуху, как молния, и Осман, ещё секунду назад бывший правителем, упал на колени бездыханным телом.

Анастасия вытерла клинок, не удостоив мёртвого даже взглядом.

Я вышел из разрыва между мирами, ступая обратно в реальность. За моей спиной Домен Власти медленно закрывался, а мир внутри него сиял новой энергией.

Дело было сделано.

Сквозь ткань вселенной теперь пролегала непреодолимая грань. Сила Сириуса Эридана — моя сила — теперь окутывала этот мир невидимым щитом. Божественная защита легла, словно незыблемый барьер, отделяя их от надвигающегося кошмара.

Пока…

Я вдохнул прохладный воздух, ощутив, как лёгкий ветерок коснулся моего лица. Этот мир, мой новый мир, был в безопасности. Но какой ценой?

Передо мной простиралось огромное поле. Тысячи солдат, разумные монстры, охотники, маги — все, кто сражался за это будущее, ждали.

Как только они увидели мою фигуру, возвышающуюся над войском, тишина охватила всех.

Я, Глеб Долгорукий — Монарх, победивший смерть. Монарх, даровавший этому миру новую надежду. Они ждали моих слов.

Но пока я молчал. Рана, оставленная Греймдаром на моем боку, стремительно затягивалась.

Я просто стоял, оглядывая тех, кто сражался, тех, кто верил в меня, тех, ради кого я отдал часть своей силы. И тогда я, наконец, произнёс:

— Мир защищён.

Тишина, секундная, тягучая, разорвалась громовым рёвом ликования.

Но Я знал — это не конец. Первые не простят. Они придут. Но теперь им будет, куда постучаться…

Измерение мира Первых, где проживали самопровозглашенные боги, не имело границ.

Это было пространство без формы, без времени, без привычных смертным понятий. Здесь не существовало ни дня, ни ночи, ни горизонта — только вечность, сотканная из тёмного эфира, в котором мерцали колонны света, движущиеся в хаотическом порядке.

Но сейчас даже этот вечный порядок был нарушен. Первые собрались.

Не физически — у них не было тел в привычном смысле. Их формы были чем-то большим, чем просто облик — идея, воплощённая в чистой силе, древние сущности, что существовали ещё до того, как появились первые смертные.

Но в этот момент даже они чувствовали гнев.

— Греймдар мёртв.

Голос, произнесший эти слова, пронёсся эхом сквозь пустоту. Он не принадлежал одному существу — он был везде.

И мир Первых содрогнулся. Сотни светящихся фигур замерли, но в этой тишине нарастала буря.

— Как это возможно? — холодный, глубокий голос, принадлежал Тжар’Дуле, одному из старейших.

— Он был богом, а не человеком. — шипящий звук, почти змеиной формы, исходил от Йо’Мурды, чья сила управляла потоками судеб.

— Смертный. — это слово было произнесено с презрением.

— Долгорукий.

Это имя отозвалось в самой сути их мира. Имя, что не должно было иметь значения, но теперь…

— Он осмелился… — другой голос, более грубый, похожий на раскаты грозы. — Уничтожить одного из нас.

— Не только это.

Новый голос, более спокойный, но несущий в себе истинный ужас.

— Он… отрезал мир Земли от нас.

Наступила тишина. Впервые за тысячи лет Первые замерли в молчание. И затем их гнев прорвал барьеры реальности.

— Невозможно!

— Как смертный мог сотворить такое⁈

— Этот мир принадлежит нам!

И в этот момент ткань их вселенной застонала. Они попытались прикоснуться к Земле. Они хотели ощутить её, почувствовать страх, что всегда исходил от смертных.

Но там была пустота. Холодная, непроницаемая стена, которую они не могли разрушить. Барьер.

— Как⁈ — голос Йо’Мурды стал неузнаваемым от ярости. — Как он смог⁈

— Сириус Эридан.

Это имя произнесли с ненавистью. Последний из Монархов. Один из тех, кого они ненавидели всей своей душой. Один из бывших повелителей…

— Он использовал силу Бога, чтобы нас изгнать?

— Долгорукий… Он и есть Сириус Эридан.

В этот момент их ненависть слилась в единый, необратимый порыв.

— Этот смертный должен быть стёрт начисто!

— Мир смертных должен быть сломлен.

— Мы не оставим это без ответа.

— Найдите путь.

— Во что бы то ни стало.

Их мир содрогнулся от гнева. Они не простят. Они найдут способ.

И когда они вернутся — этот мир падёт в пламени. Но для начала… Для начала нужно было расколоть барьер.

Несколько Первых собрали всю волю и силу в единый кулак и опустили бушующую мощь, стирающие миры пыль, на защиту проклятого Сириуса… Вселенная застонала от боли… Но щит ненавистного Монарха держался. Пока держался…

Прошло два года с тех пор, как я воздвиг барьер, отрезавший наш мир от Первых. Несмотря на победу над Голицыным, военные действия не утихали еще несколько месяцев. Пришлось поработать с интервентами, выгоняя их с исконно русских земель. Но это были обыкновенные хлопоты, которые быстро закончились триумфом русского оружия.

Два года мир пребывал в относительном спокойствии, но я знал, что это лишь затишье перед бурей.

Все это время наши специалисты по соответствию не сидели сложа руки. Они создали достаточное количество артефактов, что смогли закрыть наш мир от безумных монстров. Теперь людям не грозило столь страшное явление, как Гон.

Но это было лишь первым шагом. Ведь дальше по плану у нас открытие мировых порталов. И если наша оборона не выстоит, то эти артефакты — наша надежда, наш щит.