– Акцент?

– Аха, ненашенский, – понял он, о чём я.

– Ник, как идёт обучение?

– Хорошо, госпожа, – кивнул ранний гость. – Сложно даётся этикет.

– Свой деревенский говор оставь, помни, это важно: простачков-дурачков мало кто воспринимает всерьёз.

– Я помню, хозяйка, – Ник ещё раз поклонился.

– Необходимо стать универсальным специалистом, говорить, как необразованный человек, и изъясняться как аристократ. И то, и другое в будущем понадобится.

Ещё один понимающий взгляд.

– Присматривай за приезжими, – задумчиво протянула я. – Полагаю, скоро их станет куда больше. И это уже будут не люди Ульриха. Своих распредели так, чтобы слежка была за каждым пришлым.

– Всё будет сделано, госпожа, комар носа не подточит, – вполне нормально ответил мой доморощенный шпион.

– Как думаешь, способен ли коренной житель Друидора меня предать?

– Никто из жителей города вас не предаст. Мне бы очень хотелось ответить именно так.

– Но, увы, друг мой.

– Тем не менее большинство, – возразил юноша, – отдадут за вас жизнь! И никакие посулы их не убедят кинуть вас, Ваша светлость. Мы, истинные друидорцы, понимаем, что только под вашим началом станем процветать, только с вами найдём то, что ищем, только вы дадите нам свободу!

– Ух ты, – тихо рассмеялась я, – сколько патетики!

Молодой человек изобразил куртуазный придворный поклон, я хмыкнула и отправила его восвояси. О Николасе и его помощниках знала только я и Лоерея, их предводительница. Мелкие беспризорники, воришки, а некоторые уже и убивали, пошли под руку моей Лоре. Она занималась их воспитанием, когда не была занята. И я тоже уделяла молодёжи время. Показывала жизнь иного уровня, и чего они достигнут, если пойдут за мной, покажут свою преданность. И честно сказала, что люди их профессии всегда ходят по грани. Между жизнью и смертью, причём второе может их настигнуть в застенках, в кандалах, а умирать под пытками страшно.

Я не долго скучала в одиночестве, глядя, как солнечные лучи позолотили верхушки деревьев и пыльцой рассыпались над просыпающимся городом. Стоило доморощенному разведчику уйти, как в дверь постучали.

– Даррен, садись, – после положенных поклонов, пригласила своего главного артефактора я. – Вот, взгляни, – как только парень удобно расположился в кресле напротив, я положила на стол серебряный диск, выпуклый по центру.

– Что это, ваша светлость? – Даррен сграбастал предмет и, более не говоря ни слова, принялся рассматривать вещицу. – Ух ты ж, ё-моё! – выдохнул он четверть часа спустя. – Я ведь всё правильно понял? – вскинул блестящие детским восторгом глаза. – Я… я… Леди Одри, если когда-нибудь вы погоните меня поганой метлой, я всё равно вернусь, я вас ни в жизнь не оставлю…

– Так, не говори ерунды, – тихо усмехнулась я, – никто не должен знать, над чем ты будешь работать. Передай все основные дела над текущими проектами своим помощником и сосредоточься на переговорнике.

– Есть руководство? – деловито уточнил молодой учёный.

– Нет, потому запоминай, что я скажу. Пока ни единая душа не должна знать о том, что я смастерила. Смотри, на этой болванке десять знаков-приёмников слепка души, то есть только с десятью контактами я смогу связаться, и я пока не могу сообразить, как увеличить их число так, чтобы артефакт не раскалялся добела и не сгорал через несколько "дальносвязей". Твоя задача будет следующей…

Через час обсуждения Даррен, низко поклонившись, спрятав глубоко во внутренний карман мою поделку, над которой я работала уже очень давно, вышел из кабинета.

Не прошло и четверти часа, как в дверь снова постучали. И, не дожидаясь моего позволения, в кабинет вошла леди Элея. Женщина выглядела бодрой и чем-то сильно довольной.

– Доброе утро! – выдохнула она, подходя к распахнутому окну и выглядывая во внутренний двор замка. – Знаете, я вам не говорила, чтобы не отвлекать, но в последнее время, ближе к ночи, снова кости тянет. Они гудят и ноют, а тут… чудеса! После вчерашнего омовения в водах Риннира, я будто пару лет скинула. Так легко мне давно не было!

– Зачем молчали? – я прищурилась, осматривая дуэнью магическим зрением. Две недели назад я её уже один раз подлечила, но старость настойчиво берёт свой. – У вас снова воспалительный процесс в сочленениях. Присядьте на кресло.

– Ой, не нужно беспокоиться! – беспечно отозвалась она. – Я прекрасно себя чувствую, ночь сегодня спала и даже ни разу не проснулась.

– Риннир выступил в качестве обезболивающего, но проблему не убрал. Я сейчас поколдую над вами, станет ещё лучше. И пожалуйста, леди Элея, если снова заболит, сразу же идите ко мне, не тяните.

– Ох, милая моя, у тебя и без меня хлопот полон рот. Не обращай на старуху внимания, – небрежно махнула рукой женщина. Но я молча продолжала на неё смотреть, и ей ничего не оставалось, как сдаться под моим настойчивым взором.

– В Заворожённый лес раньше ходили только мужчины и изредка женщины по грибы, да по ягоды, – заговорила она о другом, устраиваясь в кресле у камина, – далеко в глухую чащу никто из них никогда не забредал, кроме ловцов и охотников, естественно. Им не древние артефакты надо было искать, а вот такие места, как Риннир, и прокладывать к ним дорогу, – поделилась она со мной своими мыслями.

– Можно поэкспериментировать: наполнить бочонок водой из Риннира, – предложила я, – вдруг свойства сохранятся? Тогда в конце рабочего дня люди могли бы опрокинуть на себя ведро-другое целебной воды, а не ждать конца недели, чтобы сходить к реке и искупаться.

– Да, хорошая идея, – кивнула леди Бакрей, откидываясь на высокую спинку.

Я присела рядом с ней и вскинула руки. А потом передумала и опустила.

– Что-то не так? – удивилась компаньонка.

– Леди Элея, а давайте пойдем в вашу комнату, и я нарисую на вас кое-какие знаки, – старушка уставилась на меня, не совсем понимая, о чём это я, но до неё быстро дошло.

– Вы имеете в виду феррейские символы? Так я ж сегодня вечером купаться надумала, смоется всё.

– Хм, ладно. Я поразмыслю, как быть, чтобы знаки не смывались, и чтобы заряда в них хватало минимум на месяц. Вы не маг, потому подзаряжать печати сможете только от меня, или лорда Лиама. Или у Ульриха.

На имени короля старушка хитро мне подмигнула:

– Каков, да? Красавец! Лорд Лиам, конечно, тоже хорош собой, но Его Величество, как отменное, выдержанное вино. Шикарный мужчина. И, – она проницательно на меня покосилась, – пока его лучше держать подальше. Своеволен, в вас заинтересован, но не влюблён, холоден и расчётлив. А Лиам души в вас не чает, с ним вы прочувствуете всю гамму эмоций, вас захватит водоворот первобытной страсти.

– Леди Элея, – я не удержалась и рассмеялась, – вы вообще о чём?

– О том, чего вам уже не сможет дать прожжённый старый правитель, но в полной мере одарит молодой Кенсингтон, – припечатала она, – и потом жизнь, она такая непредсказуемая штука. И мне очень хочется, чтобы вы были по-настоящему счастливы… Пока это возможно.

Благодарно ей кивнув, сложила пальцы домиком и положила сверху свой подбородок. Задумалась. Ульрих наверняка слышал слова феи. И теперь только от моего решения зависит, насколько доверительными станут нашим с королём отношения в дальнейшем.

Вечер опустился на город, окутывая его тёплым и мягким сумраком. Магические огни уличных фонарей мерцали, словно звёзды, отражаясь на влажной после прошедшего дождя брусчатке. Здания с их горящими жёлтым светом окнами, тянулись вверх, создавая чёткие контуры на фоне тёмно-синего неба. Люди спешили по тротуарам, устремляясь к теплу своих домов. Воздух был пропитан ароматами ягодных взваров, терпкого пива, тёплого хлеба и жареного мяса. Вдалеке слышались звуки музыки и смех, где-то праздновали конец рабочей недели. Город жил своей неповторимой ночной жизнью, полной тайн и людских надежд.

– Прежде чем вы скажете причину столь позднего собрания, позвольте мне кое-что вам поведать, – Ульрих сидел в кресле в моём кабинете и неспешно попивал вино из серебряного кубка. Ужин закончился не так давно, но мне нужно было поговорить с королём и кое-что обсудить.