Ярр указал на кабинку с левого края. Ту самую, рядом с которой стоял Айзен и обе невесты.

Арика метнула на меня изумленный взгляд.

– Я не драконица, – поспешила ее заверить. Затем сердито глянула на Яррениля. – Просто ректор сказал, что она меня примет.

– Ну если сам ректор…

Рыжий многозначительно поиграл бровями. При этом его взгляд опустился к моему запястью с невидимым браслетом.

Я чиркнула себя ногтем по горлу, показывая, что сделаю с ним за длинный язык, и стремительным шагом направилась к нужной кабинке.

– Таш, а что происходит? – Арика увязалась за мной.

– Ничего, – натянуто улыбнулась. – Это у старшекурсников такие дурацкие шутки.

В кабинке нас ждали три женщины. Две молодые, лет двадцати пяти, а третья – гораздо старше. Ее седые волосы были уложены волнами вокруг головы и украшены ярким аграфом.

Она единственная не вскочила, когда мы с Арикой вошли. Просто взглянула на нас. Сначала на Арику, но тут же потеряла к ней интерес и перевела внимание на меня. Ее глаза сузились, взгляд стал оценивающим.

– Вы госпожа Бланье? – я на всякий случай уточнила.

– А вы… – она прошлась по мне взглядом и многозначительно замолчала.

– Наталья Синичкина.

– Вы задержались.

– Простите.

– Девушке вашего круга не пристало извиняться перед обслугой. Господину Сарраху стоило бы заняться вашим воспитанием.

Ее суровый тон совершенно не вязался со словами. Поэтому я растерялась.

Ее помощницы выглядели усталыми, но они все равно старательно улыбались. Зато Арика была сбита с толку.

– Таш, о чем это она? – прошептала подруга мне на ухо и покосилась в сторону модистки.

– Понятия не имею, – так же шепотом ответила я.

– Милочка, а вы должны выйти, – госпожа Бланье сделала жест рукой, будто стряхивала воду с пальцев. – Вас в моем списке нет.

Арика пошла красными пятнами.

– Простите, – пропищала она, пятясь к выходу.

И, странное дело, модистка не сделала ей замечания насчет извинений.

– Таш, я тебя подожду, – сказала подруга и пропала в магической пелене, отделяющей кабинку от остального зала.

Я едва успела кивнуть. Но мне стало обидно.

– Разве она не могла здесь подождать? – я обернулась к модистке.

– Исключено, – та наконец поднялась. – Господин Саррах дал на ваш счет четкие указания. Ваш туалет должен остаться в секрете до самого бала. Сейчас мы снимем с вас мерки, а потом подберем фасон, цвет и фактуру ткани.

– Ну насчет цвета господин Саррах был однозначен, – хмыкнула я.

На полу, у моих ног появился круг света. Этот свет лился сверху, будто сияющий водопад.

– Вставайте сюда, леди, – приказала госпожа Бланье.

А у меня от удивления даже рот открылся. “Леди”? То есть, для нее не секрет, кто я такая?

Наверное, Драмиэль все рассказал. Или не все, но какую-то часть. Он ведь должен был как-то объяснить, почему заказывает платье обычной студентке, да еще человечке.

Будь госпожа Бланье драконицей, она бы почувствовала мой браслет. Но, судя по ауре, она человек. Правда, достаточно сильный маг. Скорее всего, бытовик, раз стала портнихой.

Я шагнула в столб света. И тут же оказалась в одном белье. Отчего испуганно взвизгнула и выскочила обратно.

Одежда вернулась.

– Живо на место! – гаркнула госпожа Бланье.

– Но я же голая!

– А как, вы думали, мы с вас будем мерки снимать? Что за девицы пошли! Сплошные капризы!

Я с опаской вернулась в круг.

На этот раз двигалась медленно и успела заметить, что исчезновение одежды всего лишь иллюзия.

Госпожа Бланье хмыкнула. Затем обошла вокруг меня, изучая фигуру и черты лица. Достала портновский метр, от которого фонило магией, и что-то сказала. Наверное, заклинание, потому что метр начал сам снимать с меня мерки. Я только и успевала, что реагировать на команды:

– Спину прямо! Живот втянуть! Зад не отклячивать, вы же леди, а не лошадь! Поднимите руки. Вытяните в стороны. Перед собой. Теперь присядьте. Да не так, а грациозно. Грациозно, я говорю! Вас что, не учили делать реверанс?

Я вспомнила единственный урок танцев с Айзеном и помрачнела.

– Не учили.

– Это огромное упущение со стороны вашего опекуна! На балу будет король и много других высокопоставленных лиц. Это же традиция – студенты выходят парами, юноши кланяются, девушки – делают реверанс. А вы просто деревянная! – модистка всплеснула руками. – Испортите мне всю репутацию!

– При чем тут ваша репутация? – оторопела я.

– При том, что я профессионал своего дела. Мои платья из любой дурнушки сделают красавицу, но не могут из пастушки сделать леди! О манерах вы должны позаботиться сами.

Я вспомнила слова Яррениля. Он сказал Арике почти то же самое и был прав. Даже если я наряжусь в самое великолепное платье, то все равно останусь Натальей Синичкиной. Простой девчонкой восемнадцати лет. Не умеющей делать красивые реверансы.

– Ох, ну ладно, – сама себе махнула моя мучительница. – Что-нибудь придумаем, время-то еще есть.

Когда с мерками было покончено, пытки продолжились, только перешли на новый уровень. Теперь вокруг меня летали обрезы тканей всех возможных фактур. От тяжелого плотного бархата до легчайшего шелка. Все они были пурпурных тонов. От нежно-лилового до насыщенно-фиолетового.

– Слишком бледно, слишком блекло… От этого у вас синяки под глазами. Этот цвет старит…

Госпожа Бланье отбрасывала обрезы один за другим. Между ее бровей залегла складка, губы сжались в полоску.

– Не то… снова не то…

– А другой цвет нельзя? – робко поинтересовалась я.

У меня уже ноги устали стоять, а сесть никто не предлагал. Да и помощницы запыхались таскать туда-сюда разноцветные тряпки.

– Другой? – задумчиво спросила модистка. – Какой другой?

– Ну, красный, например. Мне идет красный.

Она вперила в меня грозный взгляд:

– Тут я решаю, что вам идет! Бабетта, тащи тот паучий шелк, который достался от дроу.

– Дроу? – я замерла. – Вы общаетесь с дроу?

– Нет, конечно, это противозаконно. Но когда-то моя семья вела с ними дела. Мой прадед покупал у них паучий шелк, он намного дороже и тоньше обычного. А цвет у него природный, даже красить не надо. Это ваш цвет, я уверена.

Девушки поднесли ко мне небольшой отрез. Я никогда прежде не видела такой ткани, она и правда была как шелк, только переливалась то красным, то синим, то фиолетовым в зависимости от того, как падал свет.

– Саррахи издревле носят пурпурный цвет, – госпожа Бланье почти любовно погладила ткань. – Это цвет достоинства, благородства и чести. Мы подберем к нему жемчуг и серебро.

Она приложила шелк к моему лицу и удовлетворенно вздохнула:

– Да, это оно. Никаких теней под глазами, зато сами глаза стали ярче.

– А у королевского рода какой цвет? – полюбопытствовала я.

– Красный, конечно. Точнее, цвет багрянца. Это символ их высокородной крови и могущества.

Я вспомнила, как пришла на ужин к Айзену в красном платье. То-то на меня все косо смотрели. Ни одна из невест, даже драконицы, не посмела надеть красное, ведь это цвет правящей семьи. Одна я выделилась.

Когда ткань наконец выбрали, подошла очередь фасонов. К сожалению, зеркала не было, так что я не видела себя со стороны. А иллюзорные платья появлялись и исчезали так быстро, что я не успевала их рассмотреть. И снова госпожа Бланье командовала, как на плацу:

– Не то! Не это! Слишком пышно! Слишком узко! Слишком вычурно! Слишком скромно! Не топчитесь, леди, хватит сутулиться!

Последнее она гаркнула так, что я резко выпрямилась. В ушах прозвучал отчетливый хруст моих позвонков.

Даже помощницы поглядывали на меня с сочувствием. Хотя с них самих уже лился пот. Похоже, столичная модистка решила во что бы то ни стало заморить нас всех насмерть.

– В лепешку расшибусь, а у вас будет самое лучшее платье! Даже лучше, чем у избранницы наследника!