Ульрих, нужно отдать ему должное, не стал настаивать и больше не задавал вопросов. Мне нравилось в этом человеке умение вовремя остановиться, восхищало его чутьё на личные границы. Да, Ликон любил продавливать людей, особенно тех, кто был слаб духом или ниже по положению, и не мог ему что-либо противопоставить. В то же время, если собеседник проявлял силу воли и недюжинный ум, Ульрих спокойно отступал. Даже не так – затаивался, выискивая удобный момент, чтобы получить своё.

– Мой наследник, принц Холдор испил из Ока могущества, – неожиданно поделился король вестью, сказано было ровным тоном, но я успела заметить тень печали, пробежавшую по породистому лицу могущественного колдуна. – Сообщение о его безрассудстве я получил с прибытием вашей Лоереи.

– Почему сразу же не отправились к себе домой? – нахмурилась я.

– Есть вещи важные, а есть приоритетные: всё, что связано с Гедо Сурейхом, я отношу ко второй категории, потому решил остаться тут. Халлдор уже большой мальчик, у него двое детей, он, считай, подготовился, и теперь Халлу предстоит пройти долгий путь и в том я ему не помощник, за свои поступки, принятые решения, пусть ответит сам.

– Вы могли бы облегчить его телесные муки, снять боль. Я так поняла, что идёт тотальная перестройка организма, человека буквально выворачивает наизнанку, крутит суставы, внутренние органы претерпевают изменения. Даже вообразить не могу, насколько это чудовищное испытание.

– Мог бы, но не стану, – кивнул собеседник и замолчал. – Он пошёл вопреки моему прямому запрету.

– Ясно, – ну а что ещё сказать? – Глупо, – всё же не удержалась от оценки. – Семья – самое главное, что есть у нас. Бережное отношение к близким, помощь в трудную минуту – основы целостности души. Это, естественно, не истина в последней инстанции, поскольку является субъективным мнением одного человека, в данном случае моим, но… Просто поразмыслите над этим в свободное время.

Ликон не ответил, продолжая смотреть в распахнутое окно кареты.

Стоило нам подъехать к замку, как Ульрих, после того как помог мне выбраться из кареты, сказал:

– Возможно, леди Одри, в ваших словах есть доля истины, – и, резко развернувшись, широкими шагами направился прочь, ночь мигом поглотила его крупную, высокую фигуру.

– Думаю, завтра Его Величество уедет в своё королевство, – поделилась со мной леди Бакрей, – вы ведь правы. Близкие, и не только кровные родственники, но и друзья – основа всего.

– Ничего, на этом этапе мы справимся и без Ульриха. Нужно всего-то поймать монстра, допросить его и выяснить, где расположен проход в подземелье, – от описанных перспектив засосало под ложечкой и неприятно закололо в висках.

Интерлюдия

Летний день выдался удушливо жарким, даже птицы, с утра заливавшиеся многоголосой трелью, смолкли. На синем небе ни облачка, высокую траву не колыхал проказник-ветер. Пот градом катился по бокам уставших коней, капельками выступил на лицах путешественников.

– Ну и жара, – выдохнул капитан королевских гвардейцев, лорд Дэрил Гленн. Он вынул из-за пазухи не первой свежести серый платок и отёр влагу со лба.

– Пекло, самое настоящее. Лето в этом году иное, куда беспощаднее предыдущего. Боюсь, нехорошо скажется на урожае пшеницы. Мы уже больше месяца не видели крепкого дождя, так, моросил пару разочков меньше получаса и всё, – покивал его правая рука, сэр Ромул. – Такая погода хуже пытки, особливо в пути. И зачем Его Величество отправился в такую даль? Проще было послать гонца, и дело с концом.

– Что проще, а что сложнее – нас не касается. Есть приказ, и он не обсуждается, – насупил кустистые брови лорд Гленн. – Поезжай лучше, проверь колонну.

– Есть, капитан! – Ромул стукнул кулаком по правой стороне кожаной брони, развернул своего жеребца, и неспешной рысью потрусил вдоль повозок в обратном направлении.

Вдоль широкого тракта, убегавшего до самого горизонта, двигались многочисленные кареты. С одной стороны дорогу обрамляли смешанные леса с неказистыми деревцами, с другой – поля с невысокой, но сочной травой. Колёса экипажей тихо скрипели, иногда неуклюже подпрыгивая на ухабах. В воздухе стоял едва уловимый аромат цветущих лугов, смешиваясь с запахом разогретой земли.

– Вы хотите о чём-то спросить? – пронзительно поглядел на своего сюзерена герцог. – С того самого торжественного обеда у Её Светлости вы молчите. Интересно, почему? Мы давно не дети, Ваше Величество, давайте поговорим откровенно, тем более что дворец Йорков остался далеко позади и нас навряд ли смогут подслушать. – Кемпбелл замолчал в ожидании ответа и ненароком, в который раз покосился на заряженный под завязку алый камень в перстне короля, потёр висок и недовольно поджал губы.

– Зачем? – пронзительно глянул на своего советника правитель.

– Не понимаю вас? – искренне удивился Уильям.

– Вы предали моего отца, соблазнив леди Николетту. Зачем?

Неожиданно! Кемпбелл изумлённо откинулся на спинку скамьи, скрестил руки перед грудью и, пожевав губами, всё же ответил:

– Мне пришлось так поступить. Твой отец стал буквально одержим некоей идеей, Его святейшество Оран плотно взял Карла в оборот, забил ему голову странными мыслями, они вдвоём начали строить планы далеко не во благо Аскалы. А ради личной выгоды. И только Николетту Карл продолжал слушать, пусть и отчасти. Меня же так и вовсе перестал воспринимать как соратника, скорее, как врага. Я соблазнил леди Йорк и через неё пытался вразумить твоего отца. Но тот всё равно развязал никому не нужную войну с Нарголой.

– Это вы приказали сразить стрелой опальную герцогиню? – через полминуты тишины, уточнил король.

– Нет. Но знаю, кто это сделал.

– И кто же?

– Ваш секретарь. Барон Джонатан Эддингтон. Бывший беззаветно влюблённым в прекрасную Николетту.

– И вы его никак не наказали, а он ведь, таким образом, продемонстрировал неуважение к решению своего повелителя, мой приговор так и остался не приведённым в действие. И толпа горожан видела, что можно избежать наказания и мои приказы – пустой звук, – констатировал Карл, продолжая холодно рассматривать старого герцога, который развёл руками и уточнил:

– Только это тебя беспокоило, Ваше Величество?

– Я не договорил, – припечатал монарх, – из этого вытекает следующее: ты считаешь род Лоарнов не достойным короны.

Черты лица старого советника заострились, на скулах заиграли желваки, в светло-голубых глазах полыхнуло тёмное пламя.

– Маски сброшены?

– Да, – Карл нервно дёрнул уголком рта.

– Недостойны. Ни один из вас. Мой предок совершил глупость, поклявшись в вечной верности на крови и своим посмертием. И нас, своих потомков, в эту кабалу загнал.

Мужчины смотрели друг на друга, глаза в глаза, внутри кареты и без того было душно, но с каждой секундой напряжение росло и воздух постепенно накалялся, становясь тягучим, словно лава, не давая нормально дышать, опаляя горло. Перстень на пальце короля ослеплял своим сиянием, и в какой-то миг показалось – ещё чуть-чуть и он взорвётся, не оставив от герцога и самого Карла и пепла.

– Ты нужен, – взяв свои эмоции под контроль, выдохнул молодой монарх. – Выполни поручение, и я дам тебе то, чего ты столь отчаянно желаешь – свободу от любых клятв моему роду и не возьму новых.

Не поверив собственным ушам, Кемпбелл ошарашенно уставился на Карла, не пытаясь скрыть своих эмоций.

– Ты не боишься, что я тут же попробую отнять у тебя трон?

– Попробуй. Если выживешь.

– Выживу, помирать не входит в мои планы… Думаешь, в нашем с тобой противостоянии Одри Йорк примет твою сторону?

– Она дала недвусмысленно понять, что предпочитает меня в качестве союзника, но никак не тебя, Уильям, – устало покачал головой Его Величество.

– Потому что я был любовником Николетты и не пришёл в нужный момент на выручку им обеим? Но не меня она должна винить, ведь не я отправил её мать на виселицу. Это тебя она должна ненавидеть.