– Это понятно, – кивнула я, одобрительно покосившись на жениха.

– Герцог же в открытую не осмелится на вас давить. Он всё выслушает, сделает выводы и обратится ко мне с предложением вас обольстить, совратить и влюбить в себя, чтобы я сделал всё возможное, дабы вы вышли за меня замуж. И сам подтолкнёт к идее войти в род Йорков. Таким образом, он через меня в будущем станет влиять на ваши решения.

– Но злиться-то ваш дядя точно станет. Потому солгите, якобы писали ему обо мне, но отчего-то те письма так и не дошли до столицы, происки врагов, не иначе. И первым повинитесь касательно вашего ранения, что не хотели пугать близких и всё в таком духе. И вылечил вас король Ульрих ещё зимой, по пути в Друидор. И вообще соглашайтесь на все его предложения, – многозначительно глянув на возлюбленного, добавила я.

– Не стоит, – вмешался Ульрих, – такие клятвы, которые запросит Кемпбелл, не выйдет обойти.

– Да, вероятно, вы правы, я ещё раз всё обдумаю, – дала себе мысленную затрещину, чуть не спалившись о предложении феи. – Лоерея завтра с вашим человеком полетит в Ликонию, с собой они захватят магические светильники, вакцины от мора, – заговорила я о другом, – и сама же перенесёт сюда первую партию железа, красных кораллов и серебра.

– Замечательно. Тянуть не имеет смысла. Как именно вы планируете использовать кораллы?

– Вот так, – ответила я и вынула из кармана сложённый лист пергамента, – взгляните, – и протянула Ульриху.

– О, – поползли вверх тёмные брови короля. – Какая необычная броня. У нас она другая.

– Погодите! Ваше Величество, ваша светлость! – вскинула руки леди Элея, бесцеремонно вмешиваясь в наше с Ликоном обсуждение. – Уж простите старуху, но мы собрались тут, чтобы ненадолго отложить все дела и просто отдохнуть, не так ли?

– Так, – вздохнула я, король медленно кивнул и не спеша убрал мои чертежи во внутренний карман своего расшитого золотой нитью камзола.

– Леди Одри, – прогудел венценосный гость, – если вы не будете возражать, мне бы хотелось окунуться в Риннир, его воды обладают замечательными свойствами: уносят с собой накопившуюся усталость, снимают напряжение с мышц, упорядочивают мысли и дают успокоение метущейся душе.

– Так вот почему мои работники каждый раз сюда наведываются, – негромко протянула я. – Замечательные свойства, Ваше Величество. Конечно, можете искупаться.

Благодарно мне кивнув, Ликон встал и скинул сюртук. И, когда за ним вниз полетела белая, шёлковая рубаха, я поняла, в какую ловушку угодила: смотреть на мощное, накачанное тело, без намёка на жирок оказалось сплошным эстетическим удовольствием! Глаз не оторвать!

Ульрих был прекрасен, являя собой отличный образчик гармонии, силы и красоты: массивные грудные мышцы, будто две каменные плиты, создавали внушительный рельеф, мощные бицепсы и трицепсы обвивали руки твёрдыми канатами; широкие плечи добавляли его телу величественный вид, могучая спина внушала трепет и уверенность, что за этим мужчиной любая женщина будет как за каменной стеной…

А когда Ульрих потянул вниз свои штаны, плотно облегавшие его длинные, сильные ноги, Лиам не выдержал и пружинисто вскочил.

– Вы забываетесь, Ваше Величество! Наденьте рубаху и купайтесь в шоссах! Вы находитесь в приличном обществе с двумя невинными дамами!

– Ну, я-то не невинная дева, – тихо прокомментировала леди Элея, разочарованно глядя, как Ликон вернул пояс штанов на талию и, проигнорировав слова о рубашке, с обнажённым торсом двинулся к реке, – и готова была посмотреть спектакль до конца.

Кенсингтон, услышав слова дуэньи, чопорно поджал губы, но промолчал.

И вдруг начал раздеваться сам: вниз полетел камзол, за ним рубашка.

Мда-а.… кажется, вечер перестаёт быть томным.

Я провела рукой по упругой, загорелой, тёплой коже, ладони скользнули по витым мышцам вверх, на покатые плечи… По моему телу медленно разгорался огонь страсти, тугим комком напряжения сосредотачиваясь где-то внизу живота. Потянулась вверх в неодолимом желании коснуться его губ. Через полуприкрытые веки я видела лишь нечёткий силуэт мужчины и откуда-то точно знала, что это…

Бах!

Громкий звук заставил меня вздрогнуть и резко сесть, больно стукнувшись затылком о высокую спинку кресла. Тихо чертыхнулась.

Я находилась у себя в кабинете. Уснула прямо на чертежах, за столом. Глаза метнулись к окну: вдали едва-едва занимался пока бледный с оттенком сини розово-лиловый рассвет.

На полу лежала моя деревянная папка, которую я нечаянно смахнула рукой, ясно-понятно в каком порыве. Я встала, подняла упавший предмет, положила на стол и подошла к окну. Прохладный утренний воздух взбодрил. Перед мысленным взором встали Лиам и Ульрих. Первый – гибкий и подтянутый, второй – массивный и несокрушимый. И оба меня привлекали, в разной степени, но…

– Пфе! – фыркнула я, – будто я никогда не видела обнажённых мужчин. И лицезрела, и даже трогала, а тут что-то вся лужицей растеклась. Спишем всё на гормоны, мне как-никак семнадцать лет, потому все эти душевные терзания и желания вполне обоснованы возрастом. Пубертатный период.

Вчерашний день надолго мне запомнится.

Я полюбовалась на обоих мужчин несколько минут и, пока они ныряли в Риннир, подхватилась, потянув за собой на буксире леди Бакрей, которая с трудом согласилась покинуть место событий. Через пару мгновений я и моя компаньонка исчезли среди деревьев.

– Леди Элея, пусть самцы друг перед другом красуются, меряются торсами, а мы с вами пойдёмте погуляем по лесу. Ну или я пойду одна, а вы оставайтесь.

Дуэнья, грустно вздохнув, медленно поднялась и поплелась следом за мной. Как бы мне самой ни хотелось остаться, я решила, что эти игры не для меня.

Вдвоём мы посетили наши поля с пшеницей, старушке-компаньонке было непривычно ездить верхом на варлаке, но в итоге она всё же приноровилась и вошла во вкус.

– Давайте тоже искупаемся, леди Элея? – когда время уже было чуть больше четырёх вечера, предложила я уставшей женщине.

Удивительно, но старушка с восторгом согласилась, явно хотела лично убедиться в тех свойствах реки, что так вкусно описал Ульрих.

Чёрный вывел нас к берегу Риннира, где точно никого не было. Мы скинули платья, оставшись в тонких нижних сорочках, и вдвоём вошли в тёплую воду, за день нагретую солнцем.

Река с радостью распахнула для нас свои объятия; обхватив плотным коконом, лаская кожу, даря невероятное чувство бодрости и лёгкости. Я, недолго думая, оттолкнулась и поплыла.

– Одри, будь осторожнее, а я вот тут, поближе к берегу поплескаюсь, – донёсся до меня предостерегающий голос леди Элеи, и я ушла под воду с головой…

В дверь тихо постучали, скорее даже поскреблись.

– Войдите, – откликнулась я. В кабинет протиснулся щуплый, несколько угловатый молодой человек, его тёмные глаза задорно сверкали из-под вихрастой чёлки.

– Госпожа, позвольте доложить, – голос юноши ломался, но был всё ещё по-детски звонок, – так-с, шпиеном заделался, помощник сэра Имарка, усё, как вы сказали, поторговался, набил себе цену, да и согласился, он сразу же доложил куда надо, наш человек, – сразу же к сути перешёл посетитель. – Главный повар отказался, но его правая рука соблазнился; ещё по городу несколько подмастерьев и пара человек в колдунской общаге, – слово "общага" укоренилось среди молодёжи и вовсю использовалось уже не только ими, но и остальными жителями Друидора, – они всамделишные предатели. Человек Его Величества Ульриха действовал умело, но вы ж сами знаете, как они всё это обставить могут, – широкая щербатая усмешка осветила простоватое веснушчатое лицо. – Все послания тех, кто продался, будем отслеживать, править, а уж потом они до адресата дойдут.

Я кивала в такт словам паренька, стараясь не слишком широко улыбаться.

– В город вчера заехали несколько путников под видом охотников и ловцов древностей. Сняли комнаты в неприметных трактирах, – продолжил доклад юноша. – Говорят странно, коверкают слова.