После краткого общения в гостиной, генерал предложил Эди перейти в кабинет и продолжить разговор за столом.

— Причину того, что встречаемся здесь, вы, конечно, понимаете, — начал Маликов. — Натовские резидентуры активничают, буквально выворачиваются наизнанку. Смешанные группы установленных разведчиков, пользующихся прикрытием дипломатов и журналистов, запросились в различные регионы: в Украину — англо-итальянская, в Белоруссию — американо-немецкая, в Подмосковье — американо-французская. В Москве закрутились вокруг Моисеенко, Сафинского и некоторых других наших объектов заинтересованности. Зафиксирована слежка за тобой при перемещениях в городе и в гостинице. Не исключаю, что задействованы технические средства. Мы связываем все это с нашей дезой, которую ты передал Моисеенко. Ты это понимаешь?

— Стараюсь, — коротко ответил Эди, глядя на излагающего прописные истины генерала.

Удовлетворившись ответом Эди, тот продолжил:

— Естественно, противник задумал провести доразведку указанных в дезе сведений силами разведчиков. Так он действует всегда, когда к нему поступает серьезная информация. Мы, конечно, необходимые меры предприняли, чтобы убедить его в достигнутом успехе. Поэтому, майор, надо быть максимально аккуратным, чтобы у твоих, так сказать, приятелей в кавычках не возникло подозрений и не дать им никаких зацепок для сомнений относительно твоей надежности.

В этой связи хочу подчеркнуть, что со вторым номером и девушками хорошо было придумано. Если есть мысли, не стесняйтесь, подсказывайте ребятам. Вы поняли меня?

— Так точно, — сказал Эди. А сам подумал: «Чего он так разошелся, вроде обо всем говорено, переговорено?» И тут же в голове мелькнула мысль о том, что их разговор записывается, чтобы при необходимости иметь возможность сказать: я же предупреждал. «Осторожен генерал до неприличия», — заключил Эди, продолжая слушать его.

— В общем, однозначно можно сделать вывод о том, что противник, во-первых, клюнул на нашу наживку и, во-вторых, рассчитывает через тебя решить какую-то задачу. И отсюда вопрос — а какую?

— Думаю, связанную с «Иудой», — сказал Эди и подробно рассказал о своей с Еленой встрече с Моисеенко, телефонных разговорах с ним и Сафинским.

— Очень интересно, — произнес Маликов, а затем, повернувшись к Артему, несколько сухо бросил: — Нам что-нибудь дадут на стол, а то в горле от этих новостей пересохло?! — Затем, проводив взглядом стремглав бросившегося к двери Артема, продолжил: — Так на чем мы остановились. А-а, на том, какие у тебя позиции и могут ли блатные пойти на противоправные действия… И ты думаешь, что они намереваются его похитить из СИЗО?

— Однозначно сказать затрудняюсь. Но, с другой стороны, если не это, то зачем такая рекогносцировка?

— В любом случае руководство решило воздержаться от организации побега «Иуды» за границу. Считают, что он может переметнуться. Вот что касается попытки ужать его вину в пределах ножевого ранения Шушкеева и снизить срок, чтобы через два-три года получить в свое распоряжение для будущих дел, то это не возбраняется. Конечно, придется прибегнуть к поддержке милиции, но это уже техника, — размеренно промолвил Маликов, глядя на Эди.

— Понял, буду отрабатывать второй вариант.

— С этим понятно, но меня волнует другое — неужели они настолько поверили тебе, что предлагают в открытую идти на преступление?! И это при их архиосторожности в таких делах, хотя в последнее время обнаглели не в меру. Как говорится, ничего не боятся и ни в чем себе не отказывают. Будто знают что-то такое, о чем мы даже не догадываемся, — зло выпалил Маликов.

— Товарищ генерал, а вам удалось ознакомиться со всеми сводками из камеры? — осторожно спросил Эди.

— Ты имеешь в виду откровения «Иуды»? — вопросом на вопрос ответил он. — Да-а, есть вопросы, но не знаю, не знаю, майор, что тебе и сказать, — произнес он, вопросительно глянув на Эди.

— Не в этом ли кроется их наглость?

— Вполне возможно, но мы их научим уважать нас, как не раз это уже бывало, — ухмыльнулся Маликов. Затем, несколько задумавшись и посмотрев на торопливо идущего к столу с подносом Артема, спросил: — Значит, с ремонтом вы договорились?

— Моисеенко и Сафинский, будто сговорившись, ненавязчиво склоняли к тому, чтобы я уговорил Елену согласиться, и, естественно, я попросил принять ее такую заботу о себе со стороны друга отца.

— Этим шакалам сговариваться не надо. Они льют воду на одну мельницу. После твоего звонка Моисеенко сразу же переговорил с Сафинским. И этот старый лис ждал, когда ты с ним свяжешься, — заметил Маликов, отпив чай из фаянсовой чашки.

— Я почувствовал это по его немедленному ответу, как и то, что он знает о поступке своего сына.

— К радости, они принимают тебя за обычного кавказского парня и потому не очень напрягаются в общении. Иначе закрутили бы такую пляску, что мало не показалось бы.

— Я не стал бы с ними церемониться, товарищ генерал, — пошутил Эди, — осадил бы, как и Моисеенко, который решил покомандовать во время вчерашней встречи. После этого он сразу стал на «вы» разговаривать.

— Молодцом, ты выбрал выигрышную линию поведения. Она поможет тебе и в дальнейшем. Ты хоть и интеллигент, но чеченского разлива. И они должны тебя именно таким видеть. Меня даже в дрожь бросает, когда вспоминаю, как кое-кто пытался тебя втиснуть в роль бывалого вора. Однозначно из этого ничего не получилось бы. Да, чуть не забыл. Насчет билета позвони прямо с утра в кассы вокзала. Артем даст телефон и заодно подработает по купе. За билетами поезжай сам, ты знаешь почему.

— Хорошо.

— Хорошо-то хорошо, но что Моисеенко тебе подсунет в Минск, вот в чем вопрос? — заметил он и, обратив внимание на то, что ни Эди, ни Артем не пьют чай, шутливо промолвил: — Вы, что решили меня одного накачать этим прекрасным напитком? — после чего Артем сразу же взял с подноса чашку с чаем и поставил перед собой.

— Сейчас можно только предположить, что Моисеенко будет делать, — сказал Эди, повторив маневр Артема с чашкой.

— Что имеешь в виду?

— Я не исключаю, что он продолжит слежку за мной и Еленой как в пути, так и в Минске. Может передать для «Иуды» письмо с зашифрованными инструкциями, а может направить что-нибудь для Глущенкова или еще кому-нибудь. Главное, не исключено, что это произойдет в поезде или даже по прибытии в Минск.

— Правильно рассуждаешь, майор. Поэтому, чтобы избежать всяких там случайностей в дороге, к вам и в соседние два купе заселим наших людей. Соответственно тем же поездом, но в другом вагоне, поедет и Артем, чтобы тебе не было там одиноко. Ваша совместная работа признана удачной. Кроме того, под начало Тарасова в Минск направим группу оперов и разведчиков наружного наблюдения.

Теперь относительно предстоящей встречи с Моисеенко. Майор, тебе необходимо максимально поберечься, ведь нам еще неизвестно, где он захочет ее провести и что может выкинуть для твоей проверки на надежность. Ты знаешь, о чем речь. Несомненно, ребята подработают ситуацию надлежащим образом, но надо быть готовым к любым неожиданностям, вплоть до попытки накачать тебя спецсредствами. Ты же вроде проходил подготовку по этой теме? — спросил Маликов, отчего-то посмотрев на Артема, который в ответ лишь молча кинул.

— Товарищ генерал, я знаю, с кем имею дело, не волнуйтесь, не подведу, — коротко сказал Эди, в очередной раз отпив из чашки.

— Не сомневаюсь, но я по принципу, что предупрежденный уже вооружен. Тогда давайте поговорим по квартире «Иуды». Ты все закрутил нормально. Насчет Лены и твоего присутствия в квартире при ремонте лучше и не придумаешь. Это будет в некоторой степени их стеснять, да и тебе позволит лучше разглядеть этих ремонтников. Я допускаю, что они могут быть из состава техслужбы немецкой резидентуры. Когда у тебя будет ясно с началом ремонта, дай знать через прикрывающую тебя здесь сотрудницу. Кстати, а кто оплачивает ремонт?

— Со слов Моисеенко, жлоб Сафинский, — улыбнулся Эди, вспомнив свой разговор с резидентом.