— И вы это знали, когда называли его расу «вонгами», — констатировал Бейн.
— Конечно, — ухмыльнулся я, видя, что Да’Гара понял, к чему была вся предшествующая беседа. — Это же оскорбление. Не отреагировать на него он просто не мог. А мне, чтобы поговорить с ним по душам, нужно установить психологический контакт.
— Уловки интендантов, — фыркнул предводитель авангарда вторжения. — Тебя характеризовали как воина, а не шпиона…
— Многозадачность — великое достижение человечества, — хмыкнул я. — Ты бы присел, разговор долгий предстоит.
— Мне не о чем с тобой говорить, неверный, — с угрозой в голосе произнес Да’Гара. Мое пленение тебе ничего не даст. За моей спиной тысячи воинов, сотни боевых кораблей…
— … и база на планете Хельска IV? — уточнил я. По изрезанному сетью шрамов лицу Да’Гары не было понятно, как именно на него повлияла эта информация. Но уверен, что какая-то реакция с его стороны должна была быть. — Сколько уже там кораблей-миров? Один? Два?
— Больше, чем ты можешь себя представить, неверный, — с вызовом в голосе произнес префект. — И вскоре ваша галактика запылает огнем очищения! Ваши еретические механизмы будут гореть в праведном огне, как обещал Верховному Правителю сам Юн-Юужань! Ничто не остановит нас! Мы найдем зерно нашего мира и воздадим по заслугам всем тем, кто натравил на нас бездушные машины.
— Звучит как бред фанатика, — заметил Бейн, сообразив, что пока есть возможность, нужно максимально разговорить противника, позволив мне проанализировать его слова. — У нас достаточно мощи, чтобы остановить вас.
— Когда тысячи наших боевых кораблей прибудут в галактику, все, что вам останется — молить о пощаде, — расхохотался Да’Гара. — Наши интенданты хорошо поработали — вы разобщены и не способны оказать хоть сколько-нибудь грамотное противодействие. Мы уже захватили десятки миров, а вы даже не поняли этого! Каждый ваш корабль уступает нашему…
— У нас есть не только корабли, — заметил я. — Есть еще и образцы вооружения, оставшиеся после целестийцев — тех, чьи дроиды надрали вам задницу в родной галактике.
— Ложь тебе не к лицу, «Император», — фыркнул Да’Гара. — Сам Юн-Юужань приложил руку к тому, чтобы станция в системе Кореллии не смогла причинить нам ни малейшего вреда. Все артефакты прошлого, что могли нам значительно повредить, уничтожены нашими агентами или волей Юн-Юужаня…
— Не все, — заметил я. Да’Гара снисходительно посмотрел на меня. — Видишь ли, я догадываюсь кто именно выдавал себя за Юн-Юужаня…
— Святотатство! — взревел префект, нанося удары по энергетической завесе, разделяющей нас.
— И близко нет, — спокойно произнес я. — Тут такое дело… Верить или нет — это конечно, твое дело. Но… Как же тебе сказать, чтобы не обидеть… В общем и целом: ваш пантеон богов — это как раз таки те самые создатели механических армий, в войне которых сгорела ваша родная галактика…
— ЛО-О-ОЖЬ! — юужань-вонг заметался по камере. — Я вырву твое поганое сердце, еретик! Ты будешь брошен к подножью трона самого Верховного Повелителя Шиммры! Из твоей кожи сделают подошву для его сапог!
— Я же говорю: верить или нет, дело твое, — жестом даю Кэду Бейну знак усилить энергетическое поле камеры. — Но факт остается фактом. Юн-Юужань известен в нашей галактике как Отец. Я убил его с год назад. И Юн-Тксиина тоже. Остальные перебили друг дружку сами задолго до моей встречи с ними. И мир, Иокат, их рукотворную планету, тоже уничтожили…
— … я передушу каждого на борту этого еретического корабля… — бросался проклятьями Да’Гара.
— … тебе будет больно, наверное, узнать, что это мои люди вычислили и уничтожили ваших разведчиков, что блуждали по нашей галактике многие тысячи лет, — продолжал я.
— … утоплю народы в их собственной крови…
— Мое знание о твоем народе, юужань-вонг, настолько обширно, что тебе вряд ли придет в голову мысль о том, что на моей стороне один бог из вашего пантеона, — произнес я, наблюдая за тем, как префект перестал рвать и метать, точно дикий зверь, пойманный в ловушку. Вместо этого он бросился на меня, явно преисполненный идеей проломить энергетический барьер и разорвать голыми руками. И, возможно, это ему бы удалось, если бы не одно «но».
Энергетические разряды, каждого из которых было бы достаточно для того, чтобы выжечь электронику истребителя, поразили его, отбросив к дальней стене камеры. Но это не остановило борца за правду. Он, поднявшись, вновь бросился к барьеру, вновь получил заряд, вновь поприветствовал телом дюрасталь…
Так повторялось раз десять, прежде чем Да’Гара то ли устал, то ли понял, что дымящаяся шкура, которая у него одна — не к добру. Но, в конце концов, он приблизился к барьеру медленно. Его глаза горели диким, фанатичным огнем ненависти ко мне. Он не просил ни доказательств, ни вступал в обсуждение — он, как и все юужань-вонги, считал себя правым. И не готов был вступать в дискуссии.
— Я выберусь отсюда, неверный, — пообещал он. — И убью тебя за всю твою ложь, окружив себя нескончаемой славой среди своего народа…
— Если бы каждый раз, когда мне обещали расправу, мне бы давали по одному звездному разрушителю вы бы захлебнулись в своей крови раньше, чем смогли бы продвинуться хоть на парсек в глубины галактики, — вздохнул я. — И таки да, я умирал чаще, чем ты лично видел своих богов.
— Этот раз будет последний, — уверенно произнес префект Да’Гара. — Во славу моих богов…
— Неисправимый тупица, — покачал головой я, переглянувшись с Кэдом Бейном. — Кортана, солнышко мое, появись.
— Всегда к вашим услугам, — заулыбалась голограмма ГЕМИНИ, возникнув рядом со мной. Юужань-вонгский командующий отшатнулся, с презрением и недоверием смотря на голограмму. — Чем могу служить?
— Наша гостья далеко от тюремного блока? — поинтересовался я.
— Вот-вот прибудет — заверила меня управляющий дроид. — У вас встреча через полчаса, с выжившим пилотом. Если необходимо, я могу скрасить время ожидания для этого уродливого господина.
— Надумал запытать меня до смерти голограммой? — засмеялся Да’Гара. — Я достаточно знаком с вашими еретическими технологиями…
— Тебя ждет большой сюрприз, — пообещал я. — Кортана — это искусственный интеллект, превосходящий ваших йаммосков…
— Невозможно, — уверенно заявил тот.
— Вскрытие йаммоска показало, что он умер при вскрытии, — задвинул философскую мудрость я. — А еще то, что Кортана умнее и совершеннее него. Так что, она составит тебе компанию до того момента, пока к тебе поговорить не придет особый гость.
— Какой еще гость? — презрительно бросил префект. — Вам не сломить мою волю, неверные.
— Нам — возможно и нет, — усмехнулся я. — А твоей богине… Или ты думал, что я шутил, когда сказал, что последняя из вашего пантеона, на моей стороне?
За спиной зашипели створки турболифта, возвещая о прибытии «гвоздя программы».
— Префект Да’Гара, — привлек я внимание юужань-вонгского военачальника. — Знакомьтесь, Дочь. Целестийка, спортсменка и просто красавица. Ваша богиня.
— У нас нет такой богини, неверный, — расхохотался пленник. — Самая глупая попытка завербовать противника, которую я когда-то видел.
— Точно, — я театрально поцеловал ручку Дочери, уступив ей место напротив тюремной камеры. — Вам она известна как Йунь-К’аах.
Да’Гара прекратил смеяться. Некоторое время он вглядывался в безмятежное лицо сидящей перед ним девушки, изредка поглядывая на меня.
— У нее нет ни одного шрама, человек, — произнес он. — Ты оскорбляешь мой интеллект, говоря, что это моя богиня. Такую ложь даже не нужно опровергать…
— Это не ложь, — на чистейшем юужань-вонгском языке, гортанном и резком, но странно мелодично и гармонично звучащем в ее исполнении, произнесла Дочь. — Я — Йунь-К’аах, префект. И ты совершенно зря думаешь, что Император тебя обманывает.
С этими словами она начала трансформацию тела Кайли Омас.
Когда первые взрывы боеприпасов ручных гранатометов отгремели, стало понятно, что трандошане не на шутку обозлились столь наглым и бесцеремонным вторжением на объект, который они с таким трепетом восстанавливали. От стен лаборатории в сторону груды камней, за которыми прятались два отряда спецназа, возглавляемые Джайнгом, обрушились десятки выстрелов дезинтеграторов, испаряющих образования на глазах.
