Никакой жалости, никакой пощады.

Враг прекрасно знал за кем он пришел — против обычного экипажа бессмысленно приводить такую армию. Судя по теням — здесь никак не меньше нескольких сотен рептилоидов. Это боевой отряд, цель которого — гарантированно разделаться с противником. И их враг — мы. Ни больше, ни меньше.

Несмотря на то, что удалось, пусть и чудовищным напряжением, но удерживать Боевое Слияние, вполне отчетливо становится ясно — если мы продолжим просто обороняться, либо закончатся силы, либо противник подловит нас на ошибках. Но не было никакой возможности перейти в контратаку без риска того, что кровожадные чудовища не доберутся до раненной Танн и ее сестры.

Я открывался Темной Стороне, все глубже, с каждой секундой все больше черпая могущества из собственных эмоций, чувствуя, как огонь моего неистовства, подпитываемый жаждой убийства ради самого убийства, ведущий в бой все новых хазраков, распаляет тело, отсекая на задний план все, что не касалось сражения.

Вот, что чувствовали ситы-мародеры прошлого. Вот то, что мне было нужно ради победы.

Шагнуть за край, подразнить зверя в пропасти своей персоной и попытаться вернуться в безопасное место до тех пор, пока монстр, живущий в глубинах моей души, не нашел способа укорениться в моем сознании.

Желание нести смерть ради удовольствия от процесса бойни. Бесконтрольное вскармливание Темной Стороны, придающее сил для продолжения сражения… Замкнутый круг выгорания, после которого Сила возьмет свое, деформировав тело и само сознание, превратив в осколок себя былого.

Мародер на поле боя не видит просвета. Как скандинавский берсерк, он бьется, не раздумывая над тем, друг перед ним или враг. Он просто убивает. Он перестает быть живым существом, думающим человеком.

Он откатывает свое существование до первобытного инстинкта: «Убей или умри». Быть может, мародер бы и хотел остановиться в своей кровавой жатве, но не может. Ибо для контроля над своими действиями, нужен холодный разум. А постоянная резня не позволяет мародеру задуматься даже на мгновение, понять и осознать, что он пересек черту, которую не следовало переступать…

Нужна передышка.

Я не колдун, но кое-что умею.

Темная Сторона давала бесконтрольную мощь тому, кто подкармливал и привечал ее. Темная Сторона не любит контроля и всеми силами старается избежать этого момента.

«Я — не животное», — мысль простая, да вот понять ее и принять, когда вскрываешь словно дохлую рыбу сразу двух рептилоидов из другой галактики, по колено в кишках и кусках тел их собратьев, в то время как рядом с тобой женщины, с которыми ты делишь постель, совершают то же самое, не так-то просто.

В лучших традициях Галена Марека, известного как Старкиллер, я позволил своей ярости стать оружием чистого уничтожения. За одним лишь исключением: в отличии от него я — не одиночка.

А потому Разрушение Силы, прием, который позволяет выпустить из тела накопленную Темную Сторону в качестве направленного физического уничтожения, в моем исполнении приобрел вид волны, а не расширяющейся сферы. Но волна имеет свойство расширяться. И созданная мной волна Разрушения решила не спорить с традиционным представлением о себе.

В мгновение ока она устремилась вперед, вычищая утес от всего, что находилось передо мной. В мареве тумана испарялся снег, пробив проход в полотне метели, от чего казалось, что снежинки пришли в ужас от случившегося, и потому не решались запорошить очищенное Разрушением пространство.

Волна смерти шла вперед, прокладывая себе дорогу на поле боя. Душераздирающие вопли хазраков раздавались столь часто, что превратились в хор мертвецов, обрываясь на самой высокой ноте столь внезапно, будто хазраки внезапно передумали горланить от боли. Но нет, им это не дано: предсмертный агонизирующий вой не стихал ни на мгновение. Сила не знала пощады, превращая в кровавый фарш любого, кто оказался на ее пути.

Асока и Арден подхватили меня под руки, поняв по оборвавшемуся Боевому Слиянию, что силы покидают.

Как ни эффективно — слишком энергетически затратно. Выжатый досуха, с огромным желанием улечься прямо на снегу и заснуть, я упал коленями в снег, только сейчас обратив внимание на то, что обе рукояти моих световых мечей лежат там, где я их выронил, чтобы сфокусировать энергию Темной Стороны для одного-единственного решительного удара.

Эх… А раньше было попроще. Меня хотя бы тогда на Джеонозисе не вырубило…

Щелкнувший в темноте, словно хлыст, змеежезл стал предупреждением от «погонщика», возжелавшего получить свою долю славы в этом сражении.

«Жаль, — подумал я. — А так хотелось, чтобы и Разрушение действовало по физическим законам».

Но, судя по всему, слишком многого хочу.

Ван Ян, блестя ауродиумной радужкой глаз, словно бледная тень самой смерти, сделал шаг вперед, навстречу изуродованному юужань-вонгу. Я прекрасно видел, что он устал. Даже более того — измотан. Как и я, и Асока, Арден и даже Энн. Лишь Павлик относительно хорошо себя чувствует. Но уверен — он в печали, так как закончились боеприпасы к его любимому «Валере».

— Император, — бросил командир «Армии Проклятых», — я прикрою.

Честно — не возражаю. Мне бы немножко передохнуть, и сам поломаю этого детину об колено, но хотя бы пять минуточек поспать… Жест широкий, но бессмысленный. Смерть паренька займет у этого гиганта пару минут, а потом юужань-вонг придет за нашими головами.

Сухой хруст, словно кто-то сломал высохшую ветку, разорвал пространство так неожиданно, что Энн вскрикнула.

Гигант-юужань-вонг сделав шаг в нашу сторону, рухнул на спину, взмахнув руками.

— Торжествующее замечание, — донесся голос со стороны верхней части перевернутых обломком «Защитника». — Что бы вы без меня делали, хозяин? Ну, кто ваш папочка, остальные мешки с мясом?

Лишь после того как последнее тело необъятного семейства Куат коснулось пола, ознаменовав собой закат давнего гегемона власти, капитала, подпольных игр и закулисных интриг, правитель Империи ситов позволил себе погасить свой алый клинок.

— Должен признать, — произнес он, глядя на усеянное трупами помещение, — ваш доклад меня не впечатлил.

Массивная дверь, украшенная искусной лазерной гравировкой, ушла в стену, пропуская внутрь клона с отметками командира легиона на белоснежной броне. Вейдер не обратил внимания на то, что за спиной клона бушует перестрелка.

— Император, — голос из-под шлема доносился искаженным, собственно как и у самого Вейдера, когда он надевал боевую броню. — Головные эшелоны продвигаются по кольцам. Служба безопасности оказывает организованное сопротивление. К Куату двигается дредноут типа «Доверитель» четвертой модели.

— А флот? — равнодушно поинтересовался Дарт Вейдер.

— Двадцать пять куатских звездных разрушителей в сопровождении указанного дредноута двигаются к Куату со стороны газового гиганта, — тут же доложил клон.

— Значит все идет так, как я предвидел, — кивнул бывший джедай, переступая через труп и направляясь к выходу из переговорной.

Куат слишком многое имел, являясь фактически главным и единственным государственным подрядчиком производящим боевые корабли для флота и военную технику для армии Империи ситов. Огромные собственные производства, а также немалое количество подконтрольных малых верфей, разбросанных по всей галактике, позволяли семейству Куат беспрепятственно выигрывать государственные контракты на поставку военного имущества. Зарабатывая при этом триллионы. Ежегодно. При этом, что во времена Республики, что под властью Палпатина в его Первой Галактической Империи, Куат успешно лоббировал свои интересы, где надо занося необходимые суммы кредиток. Порочная практика, позволяющая этой семье всегда «быть на банте», выбирая самые доходные из правительственных контрактов.