И теперь, когда юужань-вонги убили коллегу-агента, Азамат остался последним пленником. И единственным, кто так ничего и не сказал своим мучителям.
Юужань-вонг еще несколько минут избивал его, намереваясь выбить хоть слово, но когда начали ломаться ребра человека, прекратил, понимая, что может убить пленника, но так и не выведать у того способа, которым тот убил юужань-вонгского шпиона на станции.
— Скоро ты все скажешь, неверный, — пообещал ему юужань-вонг, с отвращением взирая на потухший взгляд человека, окровавленным кулем висящего на своих путах. — Как только ваша галактика запылает, расколотая на части благодаря усилиям наших шпионов — ты все скажешь, ничего не утаишь.
После того, как чужеземец еще позлорадствовал над беспомощной жертвой и покинул казематы, Азамат, оглядевшись так, чтобы не вызвать подозрения, убедился, что он остался один.
Распрямившись, тихо зашипел, почувствовав боль в теле. Но это не помешало ему ударить пальцами правой ноги в отысканную точку в теле органической лозы, держащей его левую ногу, освободив последнюю.
Как только нижние конечности оказались свободны, он, превозмогая боль, перевернулся на путах, удерживающих руки так, чтобы оказаться вниз головой, и принялся медленно нажимать большими пальцами ног на свои путы, ища выход нервного узла, удар по которому заставил бы лианы отпустить его руки.
Пусть Тайбер мертв — мальчика слезы не воскресят. Но и сдаваться Имперский агент не собирался.
А уж когда он выберется — «когда», а не «если» — то всем этим резанным мордам придется ответить за то, что они сделали.
Уж он-то за этим проследит.
И непосредственно поучаствует.
В этом месте никогда не бывало холодно или жарко.
Температура здесь всегда оставалась комфортной — несмотря на разнообразие рас так или иначе работающих здесь.
Здесь бывали и люди и дуросы и тви’леки и граны, и битты и даже парочка верпинов. Тысячи и тысячи разумных трудились, непрерывно выявляя, систематизируя, фиксируя.
Эта работа не кончалась никогда, и вряд ли кто-то из ныне живущих мог похвастаться тем, что помнил, когда она началась.
Например, сам Тар Тас, отдавший служению большую часть своей жизни, уже не представлял, как много времени провел здесь, занимаясь только своей работой.
Не сказать, что она ему не нравилась — наоборот, это самая лучшая работа на свете.
Но за последние два с небольшим года, она значительно осложнилась.
Благодаря одному разумному, который никогда не мирился с условиями реальности, а бесконечно изменял ее под себя. И тот, кто ныне продолжал его дело, существо из другой вселенной, самовольно присвоившее себе имя Рика Доугана, в плане напористости и стремления достичь поставленных целей, мог посоперничать с тем, кто его привел в эту галактику — с одной из сущностей почившего ныне Тенебри.
В свое время наблюдение за Дартом Вишейтом доставило Тар Тасу немало проблем — ведь этот разумный умел прятать свои секреты и планы от окружающих. И его наследник успешно переплюнул в этом деле своего наставника. Чем дольше Рик Доуган жил в этой вселенной, тем больше белых пятен в его биографии образовывалось.
И это очень не нравилось Тар Тасу, привыкшему не допускать в своей работе таких дилетантских промахов, как пробелы в наблюдениях.
— Ты закончил с первой трилогией? — раздался над ним голос старшего хранителя. Тар Тас оторвался от письма, отложив в сторону старинные перо и чернила, которым предпочитал работать, невзирая на внешнюю их непритязательность.
— Да, — подтвердил он, указывая на три внушительных фолианта, каждый из которых был толще предыдущего. — Основные события изучены, описаны и занесены…
— То есть, ты хочешь сказать, что допускаешь пробелы? — в голосе старшего хранителя послышалось недовольство.
— Я работаю так, как учили, — спокойно возразил Тар Тас. — Не моя вина в том, что это существо из другой вселенной в состоянии укрыться от наших глаз. Приходится констатировать тот факт, что часть его жизни так и останется для нас загадкой.
— Это неприемлемо, — заявил старший хранитель. — Необходимо восполнить.
— И каким образом? — полюбопытствовал Тар Тас. — Разум Силы мертв, и мы уже не можем с его помощью наблюдать за происходящим в галактике.
— Значит, вернемся к основам, хранитель, — решительно произнес старший хранитель, поворачиваясь к выходу из маленькой кельи, в которой работал Тар Тас. Остановившись на пороге, он обернулся, указав на многотомное сочинение:
— Займись редактированием как можно скорее. События в галактике набирают обороты и у нас не хватает хранителей, чтобы описывать все происходящее. Если мы будем отвлекаться еще и на то, чтобы подчищать за собой хвосты — наши хроники безнадежно отстанут.
— У нас есть R2-D2, — напомнил Тар Тас. — Я планировал использовать его, чтобы занести в хроники историю семьи Скайуокеров…
— К сожалению, акценты уже бесповоротно сместились в сторону Рика Доугана, — вздохнул старший хранитель. — Нужно найти способ как приблизиться к нему и вести непрерывную хронику. Подробно, четко, обстоятельно.
— Не думаю, что после случаев с Дартом Вишейтом, Семьей и Абелот Бессмертный Император введет в свое близкое окружение кого-то нового и малознакомого, — с сомнением произнес Тар Тас.
— Сделай так, чтобы все получилось, — потребовал старший хранитель. — Мы не можем передать потомкам лишь обрывочные сведения. Это будет неправильно. История галактики должна быть записана полностью.
— Я понимаю, старший хранитель, — вздохнул Тар Тас. — Значит, возвращение к основам?
— Приходится, — разочаровывающе произнес старший хранитель. — Признаться, я надеялся, что второй раз фокус с Бездной у него не сработает. Не очень-то и хочется вновь работать с разумными, опрашивать их, собирать слухи… Ведь как просто было делать все через Силу и Призраков…
— Дарт Малгус вмешался со своей инициативой и спутал нам все карты, — пояснил Тар Тас, указав на последнюю написанную страницу. — Я так же надеялся, что напишу в конце страницы «Конец цикла», но…
— Придется продолжать, — вздохнул старший хранитель. — Ох, и намучаемся мы еще с этим Риком Доуганом.
— Не то слово, — подтвердил Тар Тас.
— Прежде чем перейдешь ко второй части, сделай пояснения относительно того, что нам известно о состоянии галактики, — дал распоряжение старший хранитель, покинув, наконец, обитель Тар Таса.
Проводив взглядом своего начальника, хранитель взял новую страницу.
«Год 36 433 после прибытия То Йоров.
Два года и два месяца спустя Первой Битвы при Джеонозисе.
Рик Доуган, он же человек по имени Егор, пришелец из другой вселенной, окончательно и бесповоротно изменил историю нашей галактики. Мальчик, что был призван Дартом Вишейтом, чтобы стать марионеткой в рука последнего, разрушил все основы мироздания, уничтожив сознание Силы, а потому ничто более не предопределено. Мы, хранители, смотрим в будущее с тревогой, ибо отныне, судьба разумных — только лишь в их руках, и теперь они будут самостоятельно определять ее. Все, что было предсказано до сих пор…»
Он оторвался от пергамента, бросив печальный взгляд на стеллажи своей библиотеки, значительная часть талмудов которой относилась к возможному будущему. Сейчас там было пусто — предопределенный порядок причинно-следственных связей оказался нарушен, а потому — несбыточен. Все придется описывать заново…
Обмакнув перо в чернильницу, Тар Тас продолжил вносить аккуратные записи каллиграфическим почерком.
«… более не имеет ценности. Старший хранитель поручил мне вернуться в мир разумных, чтобы фиксировать историю Рика Доугана как можно точнее из уст тех, кто его окружает. Не знаю, получится ли это у меня, или же нет, однако вести хроники этого тысячелетия — мой долг и священная обязанность. Я еще чувствую в себе силу продолжать свой труд, а потому не имею права останавливаться на достигнутом. Как бы мы, хранители, не хотели облегчить свой труд, мы отказываемся вмешиваться в происходящее или управлять событиями. Наш священный долг — наблюдать и фиксировать. Этим я и займусь, завершив написание очередной части саги о Рике Доугане».
