— Уверен, что нас всех ликвидируют, — произнес шестой. — А на места управленцев компании Доуган назначит своих разумных.

— Значит необходимо использовать лазейки в законе и словах самого Доугана для того, чтобы выторговать себе варианты капитуляции получше, — задумчиво произнес третий. — Солидные откупные и можно оставить свои места в Совете Директоров компаний.

— Навряд ли это получится, — с сомнением в голосе произнес пятый. — Помните посланника Бессмертного Императора?

— Лорд Арчи? — уточнил четвертый. Пятый директор молча кивнул.

— Он предлагал капитуляцию на наших условиях, — произнес третий.

— И мы совершенно правильно сделали, что оставили его предложение без рассмотрения, — заявил первый.

— Мы сделали это, потому что в Пространстве хаттов еще были планеты, которые оказывали сопротивление, — заметил второй директор. — Сейчас же, по факту, организованное сопротивление уничтожено как таково. Осталась лишь пара планет в скоплении Си’Клаата — и Нимбан. Штурмовики и подразделения тви’леков устанавливают на завоеванных планетах оккупационные режимы — безжалостные и беспощадные. До конца полугодия адмирал Модус и Кригсмарине полностью сломят сопротивление в системах Пространства хаттов и зачистят территории от сопротивления. Необходимо решать что-то сейчас, пока они не перешли к штурму.

— Вы его-то боитесь, коллега? — хмыкнул пятый директор. — Наш соратник, — он кивнул в сторону первого директора, — утверждает, что наша оборона непреодолима.

— Против обычных кораблей — да, — вмешался в разговор четвертый директор. — А что мы будем делать, когда сюда придут звездные суперразрушители? Или Доуган направит к Нимбану звездолеты, вооруженные «Упокоителями»? Когда они будут взрывать наши оборонительные станции из своих сверхдальнобойных потоковых лучевых орудий. Ведь все давно просчитано — они будут уничтожать наши оборонительные системы по одной, вскрывая линию за линией, а затем пойдут на штурм. Наши дроиды против их «небовиков» не способны воевать, лишь давить массой.

— У нас массы больше, наши дроиды дешевле, — напомнил шестой директор.

— Вы так думаете только по той причине, что на нас не сбрасывали массированный десант «небовиков», — фыркнул второй директор.

— И не сбросят, — заявил первый директор. — Эти машины Вечной Империи стоят не так уж и дешево, как вам кажется. Уничтожат они десяток наших В-1 или В-2, потеряв одного своего дроида — мы все равно остаемся в экономической прибыли. Наши затраты на производство — в разы меньше…

— О чем вы вообще говорите? — покачал головой третий директор. — Чем быстрее Вечная Империя расправляется со своими внутренними врагами, тем больше вооруженных подразделений они получают. На Вечную Империю работают сотни заводов по выпуску боевых машин, десятки планет исключительно военной направленности… А у нас — лишь ресурсы Нимбана… Если Вечная Империя продолжит держать нас в блокаде, как это делала Старая Республика под Фоэростом — у нас раньше закончатся полезные ископаемые, чем у них — звездолеты для блокады. Нужно договариваться! Сейчас!

— Выходит, у нас паритет по позициям, — заметил шестой директор. — Трое за переговоры, трое — за продолжение сопротивления.

— Переговоры — но лишь на наших условиях, — заметил второй директор. — полная автономия, большие наценки на каждый заказ…

Раздался мелодичный перезвон со стороны входа. Судя по всему, пришел глава корпорации…

Шестерка директоров застыла, в ожидании прибытия босса. Однако, когда распахнулись старомодные двустворчатые двери, украшенные дорогостоящей инкрустацией, на пороге никого не оказалось.

Директора синхронно нахмурились…

А после этого из темноты коридора на стол переговоров, совершив несколько кульбитов в воздухе, приземлился некий объект…

— Я прибыл к вам от имени Бессмертного Императора, чтобы заключить договор на ваших условиях, — раздался голос из глубины коридора. — А теперь, я думаю, что переговоры должны вести совсем другие разумные…

С шипением в темноте коридора появилось алый энергетический клинок, отблески света которого указали на хорошо знакомую фигуру посланца правителя Вечной Империи Закуул.

— Охрана! — завопил первый директор.

— Убийца! — вторил ему второй.

— Взять его! Прикончить! Растерзать! — подключились остальные.

С тихим шипением створка бронированной двери, за которой располагался пост элитных телохранителей членов Совета директоров. И оттуда вышел мускулистый киффар с длинными волосами, небрежно кивнувший обладателю алого клинка.

— Боюсь, с охраной у вас так же проблемы, — произнес Лорд Арчи, посмотрев на шестерку перепуганных нимбанцев и едва заметно кивнув своему напарнику.

— И с продолжением вашей тлетворной жизни — тоже, — добавил лишенным эмоций голосом Квинлан Вос, запалив свой световой клинок.

Через десяток секунд к отрубленной голове главы Совета Директоров компании «Херш энд Кессель» добавились еще шесть.

Чходос пылал.

Горела крепость — штаб Имперского Корпуса Закрепления Территорий, горели дома местного офицерского состава.

Горела бронетехника и остывали человеческие тела на поле боя.

Невидящим взором Асажж Вентресс смотрела перед собой.

Но ничего не видела.

Ее не интересовали ни тысячи трупов, усеивающих подходы к цитадели «Огненного заката», ни стоны раненных, которых эвакуировали медицинские боты, ни сотни двигающихся по полю сражения групп зачистки, уничтожающих засевших в долговременных укреплениях и блиндажах боевиков террористического движения…

Ракатанка не обращала внимания и на то, что сидит на голой земле, закопченной и обожженной попаданиями реактивных систем залпового огня.

Ее не беспокоили многочисленные шрамы на ее теле и засевший в животе осколок снаряда, разорвавшегося неподалеку. И даже кровь, которой она была перепачкана с головы до ног, ее тоже не беспокоила.

Командир 4-го батальона 2094 ИКЗТ капитан Ла Ик, приблизился к женщине, толкнув перед собой на землю пленного человека. Остатки военной формы и шевроны «Огненного заката» указывали на то, что он — высокопоставленный военный среди мятежников.

Тех самых, с которыми 11-й штурмовой корпус вел сражение несколько дней и победил. Ценой огромных потерь, ценой всего.

— Генерал, — хриплым от набившегося в дыхательные пути горького дыма произнес капитан. — Мы взяли его.

Молодая женщина, в чьих коротких волосах запеклась кровь, посмотрела на него взглядом, от которого офицера бросило в дрожь. Полные ярости горящие расплавленным металлом радужки сейчас казались ему страшнее стволов турболазеров, нацеленных в лицо.

Чтобы хоть как-то избежать этого пламенного взгляда, капитан отвел глаза в сторону. И тут же увидел, что на коленях женщины лежит голова клона…

Его нагрудник оказался прошит сотнями мелких осколков шрапнели, а камуфляж брони оказался опален. Его лицо превратилось в маску облегчения, несмотря на то, что половина лица обгорела от высокой температуры близкого взрыва и сейчас походила на свежезапеченный кусок бесформенного мяса…

Лишь по не до конца выгоревшим отметкам на броне, Ла Ик понял кто сейчас лежит перед ним…

— А-а-а, — с плохо скрываемым удовольствием произнес пленник. — Значит мы прикончили этого «мясного дроида», а не тебя, бешенная сука…

С коротким замахом, Ла Ик впечатал кулак в почки пленника. Тот заорал от боли, выгнулся дугой, принявшись кататься по обожженной земле и оглашать воздух ругательствами.

Раттатанец бросил взгляд на умершего командира 11-го штурмового корпуса. В момент попадания реактивного снаряда, сам капитан находился в сотне метров от разрыва боеприпаса — штурмовал блиндаж, из которого никак не хотели выходить мятежники. Гранаты и огнеметы помогли решить этот вопрос очень и очень быстро… Затем был штурм командного центра, в котором командир 4-го батальона возглавил остатки смешанных клоно-раттатакских сил… Просто потому, что остался единственным командиром из двух корпусов — штурмового и 2094-го пехотного.