Смерть требовала не меньшего торжества, чем свадьба. Оставить мёртвого без последних почестей означало навлечь великий позор на его родню и вождя. Но если начертатель был прав, то Халлварду следовало в первую очередь думать о живых.

— Я могу провести обряд, — внезапно предложил я Броки. — Не знаю, куда уведёт вас Кровавый Топор, но вряд ли мы с Ормаром отправимся вместе с вами. Я всё объясню учителю. Дело важное. Он не должен отказать.

— Нет. Вермар — наш брат. Мы опозорим его перед Гроддой, если не сделаем все сами.

Я пожал плечами.

— Гродда справедлива и милосердна. Так мне рассказывали на Свартстунне. Я знаю жриц, что ей служат, и они никогда не говорят о Гродде как о жестокой богине. Она всё поймёт.

Броки колебался. Я взглянул на Коли. Младший казался мне более ведомым.

— Вермар погиб, чтобы вы жили, — сказал я, глядя ему в глаза. — Не глупите и не делайте его смерть напрасной. При жизни он был моим врагом, но сейчас он мертвец. Будь уверен, я воздам должные почести Вермару.

— А ты точно сделаешь всё правильно? — спросил младший.

— Со мной будет начертатель. Он не даст ошибиться.

— Странно плетётся полотно, — тихо отозвался Броки, глядя на море. — Ты, Хинрик, выходит, уже дважды нам помогаешь. Сначала отдал нас Халлварду, теперь обещаешь заняться братом… Зачем ты это делаешь? Я совсем не могу тебя понять.

— Могу — вот и делаю, — коротко ответил я. Ответа и сам не знал. Просто я чувствовал, что так было правильно. Может меня вели сами боги. Может Гутлог так долго вдалбливала в мою голову наши традиции и порядки, что я начал жить и дышать ими. Или же просто я ещё не успел ожесточиться.

— Я буду очень тебе благодарен, — наконец согласился Броки. — Если Халлвард уведёт нас до заката, надежда лишь на тебя.

— Всё сделаю, — пообещал я и сполоснул пустую плошку. — Только соберите вещи, которые нужно положить на костёр.

Я направился обратно к пещере, надеясь подглядеть за колдовством Ормара. Но увиденное меня разочаровало: гадание закончилось, и теперь мужи просто беседовали у огня. Лицо Халлварда озарилось надеждой, в то время как начертатель хранил задумчивость. Кровавый Топор снял с запястья несколько витых серебряных браслетов и передал колдуну.

— Уверен? — спросил его начертатель. — Обратной дороги не будет.

— Уверен.

— Хорошо. — Ормар убрал браслеты в один из мешков на поясе. — Жди, пока луна располнеет, а потом умрёт. И когда она исхудает полностью, ты увидишь плоды.

Кровавый Топор кивнул. Я поставил плошку к другой посуде и намеренно громыхнул ею, чтобы они меня заметили. Оба мужа обернулись ко мне.

— Ну что, Хинрик. Теперь я точно знаю, что ты был прав, — сказал великан. — Мы уходим днём. Отсидимся в лесах на севере.

— Так вы тоже идёте в Бьерскогг? — с надеждой спросил я. Компания воинов была бы кстати.

— Да, они пойдут на север, — подтвердил начертатель. — Но мы не с ними.

Я подошёл к очагу и обратился к мужам.

— У меня есть просьба.

Я рассказал Ормару о мертвеце и обещании, которое дал его братьям. Казалось, это ему не понравилось.

— Ты уже провожал мёртвых?

— На Свартстунне. Участвовал в обрядах, когда умирали наши женщины.

— Здесь всё будет иначе.

— Понимаю, но кто–то должен заняться мертвецом. А людям Кровавого Топора задерживаться нельзя.

— Это верно, — сказал колдун. — Но и ты взял на себя большую ответственность. Юнцу вроде тебя ещё рано справлять такие обряды.

Я робко улыбнулся.

— Но у меня есть ты, начертатель.

Ормар нахмурился, отчего его лицо ещё больше стало походить на старый камень.

— Прежде, чем обещать что–либо кому–либо, сперва проси разрешения у меня. Халлвард рассказал о тебе и твоём милосердии на судилище. Я понял, что ты берёшь на себя слишком много не из тщеславия, но по доброте сердца. Сейчас я прощаю тебя, но это в последний раз. Ты отныне мой ученик и шагу не смеешь ступить без моего одобрения. У тебя не должно быть своей воли.

— Прости, начертатель. Я лишь хотел помочь.

Ормар тяжело вздохнул и поднялся на ноги.

— Чую, натерплюсь ещё с тобой. Идём, покажешь вашего мёртвого.

Халлвард увёл людей, когда солнце перевалило за полдень. Тонкий ручеёк людей взобрался по тайной лестнице и исчез за деревьями на вершине утёса. Несколько человек ушли на лодках до Фисбю — пополнить припасы, собрать слухи и, быть может, даже взять новых людей. Одну лодку нам оставили. Для Вермара.

Лагерь опустел, и теперь лишь ветер гулял по внезапно ставшей неуютной бухте. День заканчивался, солнце клонилось к западу. Ормар решил, что мы переночуем здесь, но уйдём ещё до рассвета. Людей ярла он не боялся, но встречаться с ними не желал.

Я работал над погребальной лодкой. Напевая выученные на Свартстунне священные речи к Гродде, сооружал для Вермара постель из сухих веток и еловых лап. Ормар помог мне обмыть тело от ран, и я нарядил бывшего врага в свою сменную рубаху. Другой роскоши предложить не мог. Мы уложили мертвеца в лодку, дали в руки его топор. Броки оставил для него нож, чтобы брат смог охотиться и разделывать зверя в царстве мёртвых. Жены мятежников смилостивились и дали ему с собой еды: несколько сушёных рыбин и даже немного мёда в сотах. Коли сокрушался, что не успел вырезать для Вермара лук, но я надеялся, что Гродда даст мертвецу всё необходимое после перехода.

Наконец, когда с приготовлениями было покончено, настал черёд начертателя.

— Помогай мне, — приказал он.

Ормар насобирал на склоне траву бессмертника для подношения Гродде. Жёлтые цветки ещё не успели распуститься, но я поместил букет на грудь покойника.

Начертатель достал из мешка небольшую глиняную чашу, рассёк себе палец и выдавил в сосуд немного крови, а затем передал мне.

— Теперь ты.

Я воспользовался подаренным ножом и повторил действия начертателя. Ормар пел древние песни, и я чувствовал в них силу. Казалось, его воззвания и правда доходили до ушей богов, потому что ветер стих, чайки перестали орать, и даже воды моря успокоились.

Колдун наклонился к носу лодки и вырезал на нём вязь из нескольких рун.

— Это имя Вермара, чтобы Гродда и её слуги узнали и приняли его, — пояснил он. — Дай чашу.

Он окунул палец в кровь и стал окрашивать вырезанные руны, проговаривая вслух каждую, а затем накрыл сухой ладонью вязь и прочёл воззвание к Гродде, прося её встретить новую душу. А затем подошёл к противоположному концу лодки и нанёс ещё один рунный знак.

— Это знак, что разорвёт связь Вермара с миром живых и не даст ему вернуться.

Ормар окрасил нашей и эти руны, прочёл заклинание и вылил остатки крови на дно лодки.

Я откупорил мех с элем, который достался нам от Кровавого Топора, и мы сделали по глотку, а оставшееся тоже вылили в лодку — то был дар Гродде. Тризна у нас получилась бедная, но я надеялся, что Вермар не рассердится.

— Теперь он готов.

Начертатель отошёл к костру и вернулся с несколькими горящими прутьями. Я толкнул лодку в море и продолжал тащить, пока не оказался по пояс в воде. Ормар положил горящие прутья на хворост, и огонь мгновенно занялся. Мы навалились и изо всех сил оттолкнули Вермара в море. Ветер дул от берега, он тут же подхватил горящую лодку и медленно понёс к горизонту.

— Можешь вырезать первую руну из третьего ряда, — сказал Ормар, провожая взглядом Вермара. — Сегодня ты приблизился к смерти и почтил ее. Режь руну Грод и ходи с ней несколько дней, познавая всё, что она тебе покажет. И готовься к дороге. Спать будем мало.

— Пойдём через Фисбю? — спросил я, надеясь, что мы ещё сможем догнать Халлварда.

Начертатель покачал головой и наклонился к воде, чтобы смыть кровь с чаши.

— Нет. Мы идём в Эрхелл. У меня появилось дело к ярлу Свейну.

Вырезать руну Грод получилось не сразу. Я мучил уже четвёртую деревянную плашку, но не был доволен результатом. То нож срывался, и линия выходила кривой, то рисунок получался нечётким.