Отряд остановился в десятке шагов, вскинул винтовки, лишь двое поскакали прямо к нам. Один смуглый, явно местный уроженец, а вот другой, скорее всего, с нашего материка.

Как я и ожидал, смуглый прокричал что-то на незнакомом мне диалекте. Я скривился и покачал головой, показав себе на уши, Вячеслав сделал то же самое.

Тут же подал голос другой. Язык я не знал, но это произношение я уже слышал. И когда Вячеслав ответил на том же языке, я вспомнил, где слышал.

Там же, в горах под Маловратском, когда я впервые встретил Ключевца в горах. Меня кольнуло недовольство, что я не понимаю, о чём они говорят. Впрочем, никто не запрещал мне слушать их эмоции, чтобы хотя бы представлять, о чём идёт речь.

Да уж, как тут не проколоться, если я даже языка не понимаю. Чтоб вас, безлуней, пробоина сожрала.

Вячеслав, судя по ровному фону от него, пытался объяснить, как мы сюда попали. Так наша легенда живёт или нет? Да уж, если он великолунскому солдату скажет, что бросил своих на фронте, чтобы спасти побратима из вражеской страны.

И вправду, хреновая легенда…

Я поднял глаза. Красной Луны здесь не было видно, зато Синяя светила так, словно была вторым солнцем. Может, даже и хорошо, что Красной не видно — я бы набрался энергии, и все сразу бы поняли, что я не Безлунный.

Наконец, мне тоже задали вопрос. И грозно прикрикнули на Вячеслава, когда тот попытался перевести мне.

— Они спрашивают… а, понял, понял… — Ключевец замолчал, повесив голову.

— Я приплыл с материка, — ответил я, и даже для убедительности помахал руками, изображая плывущую лягушку. Потом подумал, и изобразил, что гребу веслом.

Спрашивающий нахмурился, что-то переспросил у меня.

Я попытался изобразить, что меня угнетали. А как это сделать? Ну, надавил сверху ладонью себе на голову, сгорбил спину…

— Лунные там. Они нас используют, эксплуатанты хреновы, — добавлял я вслух, — Терпежу нету, жить так невозможно. Ну, мы сели с ним и поплыли.

— Куда сели? — вдруг вполне по-красногорски спросил всадник.

— Э-э-э… На лодку.

Он внимательно смотрел на мои руки, потом на руки Вячеслава. Спросил что-то у него. Тот покачал головой.

— Ты моряк? — прилетел и мне вопрос.

Я тоже покачал головой.

— Знаешь, сколько от Островов до ближайшего берега?

Тут я поджал губы, покосился на Вячеслава. Грёбанный Ключевец, лучше надо было работать над легендой! Наша история, кажется, трещала по швам.

Я покосился на Вячеслава, тот за затылком успел показать два пальца.

— Два дня, — ответил я.

Великолунец погарцевал на лошади, объезжая нас. Взгляд у него был очень подозрительный.

Он спрыгнул, встал сзади.

— Вы — маги? — спросил он, подняв ствол магострела, — Ты, на великолунском отвечай!

Ключевец что-то сказал. Ещё один из всадников спрыгнул, спокойно подошёл, а потом со всей дури прикладом оглушил Вячеслава. Тот упал, сразу отключившись.

Вот же горелый пёс! Легенда у нас хреновее не бывает…

На меня сразу направились десятки стволов. Ещё несколько всадников слезли, приготовив штыки.

— А ты? — дуло магострела упёрлось мне в затылок, — Почему мой сраный артефакт болтается, как Лунный в петле⁈

Он опустил к моему лицу амулет.

Золотые кольца, вращающиеся друг в друге, с разноцветным камушком в самом центре. Всё это и вправду вертелось в разные стороны, и, судя по всему, артефакт не мог дать владельцу точный результат.

Ну, теперь мне стало предельно ясно, почему тот преподаватель из Маловратска, погибший Саймон Бриц в своё время сбежал с Островов. Если тут с магами вот так, прикладом в затылок решают проблему.

Я поднял глаза на Пробоину. Эх, была не была…

— Привратник я.

— Привратник⁈ — только и вырвалось удивлённое у великолунца.

Я не видел его лица, но чувствовал, что он несколько секунд не мог справиться со своими эмоциями. Наверное, Привратники — это очень редкие и ценные птицы не то, что на Южных Островах, но даже в Великолунии.

Он коротко что-то сказал своим. В отряде было всего пятеро великолунцев, более светлокожих, чем коренные островитяне, и они стали переглядываться.

Едва я назвался, как интуиция подсказала мне, что теперь действительно запахло жжёным псом. Причём опасность грозила даже не мне — настроение у командира изменилось, будто он нашёл невероятно ценное сокровище, но этого нельзя было показывать темнокожим.

— А твой друг? — великолунец наконец очнулся, и показал дулом на Вячеслава, — Он сказал мне, что он безлунный.

Я поджал губы. Вот толчковый пёс, врёт ведь как дышит.

— Не знаю, почему он так сказал, — процедил я сквозь зубы, — Оракул он, причём талантливый.

— Тогда какого хрена вы, маги, забыли здесь⁈

Меня схватили под мышку, я приготовился к удару в затылок, но меня просто заставили встать. Подошли сзади, стянули локти за спиной, и умело связали мне руки. Я попробовал напрячь запястья, чуть развести в стороны, но командир похлопал по плечу и, цыкнув, покачал головой:

— Вот Луной заклинаю, лучше не шали.

Он заметно нервничал, его глаза то и дело соскальзывали в сторону своих и местных аборигенов. Несколько солдат спрыгнули, подхватили Вячеслава и довольно аккуратно закинули на лошадь. Ну, слава Незримой, вроде помягче стали.

Мы все двинулись в сторону гор. Командир рядом со мной пешком, ещё двое позади. Лошадь с Вячеславом вёл за собой великолунский всадник. Островитяне двинули коней следом, но стали перешёптываться, и великолунец прикрикнул на них.

Судя по лицам, особо послушнее они не стали. Островитяне чуяли изменившееся настроение великолунцев, то и дело бросая подозрительные взгляды на меня. Если б не языковой барьер, то великолунцев в отряде бы уже порезали за такой ценный экземпляр, как я.

— Тупые южники, — проворчал командир.

— Их много, великолунец, — усмехнулся я, — Так просто ведь не уберёшь всех, людей потеряешь.

Тот покосился на меня и зло сплюнул.

— Умный, что ли?

— А что, это с каких-то пор стало грехом? — усмехнулся я.

Он хотел ещё что-то мне ответить, но в этот момент нас догнал один из темнокожих островитян, чья жёлто-серая форма отличалась несколькими знаками на груди. У него были волосы почти до плеч, заплетённые в косички-нити, в которые по всем концам были вплетены какие-то украшения — тонкие косточки, разноцветные колечки. От украшений веяло псионикой, и я понял, что это наверняка какие-нибудь артефакты.

Островитянин довольно грубовато обратился к командиру, тыкая стволом магострела в моё плечо. Они обменялись парой эмоциональных фраз, в которых я различил знакомое слово «пирус», и в конце этого разговора мне сильно прилетело по плечу. Командир толкнул меня, засмеявшись, и островитянин тоже выдавил улыбку, не предвещавшую мне ничего хорошего.

Ох, как же мне не нравился его первобытный взгляд, пропитанный классовой ненавистью — этот человек видел во мне только претендента на смерть, и никакие разговоры не могли это отменить. Он впитал с молоком матери, что таких, как я, надо убивать, но к счастью, авторитет командира пока сдерживал этих живодёров.

— Ты нас пойми, Привратник, — буркнул великолунец, когда темнокожий отъехал к своим, — Красногория всегда шлёт сюда шпионов. Острова без магов, но с хомусом, это очень желанный кусочек.

— Ещё пару дней назад я думал, что на Островах вообще нет жизни, — задумчиво сказал я.

— Ну, как тебе сказать… для магов её тут реально нет, — великолунец вдруг зарычал и снова влепил мне по плечу, — Молчать!

Судя по всему, это же он повторил и на другом языке. Островитяне засмеялись, а один даже пальнул в воздух. Обернувшись, я с тоской проводил желтоватый трассер, ушедший в небо.

Это не огонь… Конечно, я почуял всплеск грязной псионики, но предчувствовать, а уж тем более повелевать хомусной пулей не мог.

Пирусные пули я чуял только у пары великолунцев и у того самого островитянина, с белыми знаками на форме. Вот только их пятнадцать человек, злых, как капиты, а великолунцев пятеро.