— Мягонький! — рявкнул Рыков.

— Я, господин капитан! — отозвался щуплый парень в первом ряду, сделав лихой шаг вперёд.

— В шашки хорошо играешь?

— Так точно! — он озарился лучезарной улыбкой, победоносным взглядом оглядывая сослуживцев.

— Вот… — Рыков прищурился, — Одни таланты, капитан Рюревский. Мягонький в шашках зверь!

— И всё же я… — вырвалось у меня, но я проглотил окончание фразы, да и Фёдор рядом едва заметно кашлянул.

Рыков заурчал, предчувствуя победу. Все уставились в ожидании, чуть не открыв рты от предвкушения.

Ну же, царский наследник, скажи хоть слово о том, что ты царский наследник. Потребуй особого отношения, закати скандал, пообещай ротному Рыкову проблемы.

А может, Царь с моей помощью решает какие-то свои проблемы? Чем провинились эти Огненные Волки?

Оскорбят они меня, и уже завтра расформируют полк. Ну, и как говорится, по секрету все будут знать, по чьей вине всё это… «Новый наследничек объявился».

Ага, щаз-з-з!

Я почувствовал, как поднимается шерсть на загривке. Вашу капитскую мать, как же меня достали эти интриги.

Может, это удар по Славиным? Государь сливает собственную гвардию?

Но именно этот полк — наследие исчезнувших Борзовых. Насколько я понял, Славины до сих пор не смогли окончательно подмять под себя всю Пламенную Когорту.

А всё может быть намного банальнее — Царь просто сразу кинул меня в омут. «Привыкай к политике, сынок!» Выкарабкаюсь, выплыву, значит, достоин, а нет, то и на троне недолго бы протянул.

Кажется, Рыков всё прочёл в моих глазах. Поэтому я, поджав губы и засунув гордость глубоко в Пробоину, процедил сквозь зубы:

— Жду ваших указаний, господин капитан.

— Я твою Луну-Пробоину шатал, Рюревский! — огрызнулся Рыков.

— Так точно, господин капитан!

— И мне насрать на твою кровь, капитан!

— Так точно!

— Это здесь, вылунь, ты станешь лунным! — Рыков явно стал заводиться, тыкая пальцем себе под ноги, — На этом плацу, в этих сапогах! На этой, на хрен, земле! Когда будешь ползать в грязи с магострелом, глядя, как на тебя несётся «уголёк», вот тогда ты станешь лунным, твою ма-а-ать!

Дальше был поток бессвязной лекции о том, что такое «сраные Лунные», «грёбанные Подлунные» и «зачуханные Безлунные», и как они связаны между собой службой в армии и в гвардии. Логики особой тут не было… хотя нет, она была, но особая, армейская. Скрепленная заборным матом, эта логика выбивала всю лишнюю ересь из головы и делала солдата солдатом.

Что-то меня на размышления потянуло… Я едва сдерживался, чтоб не улыбнуться. Тем более, до этого посмеивающиеся гвардейцы в роте за спиной Рыкова стали очень серьёзными, и я понял, что такое состояние у капитана очень даже опасное. Как для здоровья, так и для службы.

— Это тебе не трястись перед усыпальницей от страха, лунный, мать твою в Пробоину! Гвардеец входит к предкам с гордостью!!! — Рыков уже расхаживал между нами и ротой, заложив руки за спину, — Огненный Волк всегда знает, что он достоин! Он достоин каждую минуту своей жизни, недолунки! Даже в обоссаных штанах он достоин, если в этот момент проворачивает штык в горле «уголька» или драного великолунца!

Эту армейскую музыку я и вправду любил, и сразу проникся чувством к ротному. Он напоминал моего наставника, и я прекрасно чувствовал, что капитан Рыков будет вот так, вместе с каждым своим рядовым, вместе ползать в грязи и рвать штыком врагов.

С каждым, но не со мной…

— Так, капитан Рюревский, — неожиданно повернулся Рыков, — Берёшь этого чемпиона по шашкам, и дуешь в свои предгорья. Мягонький у нас вечерник талантливый, и земляш у тебя вон какой, в груди по две чакры. И…

Он замолчал, удивлённо уставившись на возникшего рядом Влада Истомина. Тот вытянулся по струнке рядом со мной и выпалил:

— Рядовой Истомин прибыл.

— Из тебя рядовой, как из меня великолунец, секретник, — с ненавистью прошептал Рыков.

Истомин ничего не ответил, а я со вздохом ему кивнул. Игра продолжалась, и все мои опасения подтвердились. Я — приманка, и, скорее всего, Царь решает с моей помощью свои проблемы с заговорщиками.

Сейчас в предгорья инкогнито отправится царевич, практически без охраны, и будет охотиться за свихнувшимся «комком». И если что-то случится с наследником, это всегда можно свалить на ярость элементаля.

Ну какой заговорщик, желающий убить царевича, не клюнет на такую приманку?

— Разрешите получить оружие, господин Рыков? — пошёл я с козырей.

Если скажет «не разрешаю», это уже произвол с его стороны.

— Мягонький, — буркнул Рыков.

— Я! — и снова лучезарная улыбка, которая стала меня уже раздражать.

— Дуйте на склад, потом на конюшню. И пусть эти клоуны уже оденутся!

— Есть!

— Капитан Рюревский, не слышу, — Рыков чуть склонил ухо.

— Иди в задницу, капитан, — прошептал я, чтобы только он прекрасно расслышал, но вслух сказал чётко, — Есть отправляться на склад!

— Прекрасно, — Рыков впервые улыбнулся, — Думаю, мы поладим.

— Влад, какого хрена? — набросился я на телохранителя, едва мы зашли в складское помещение.

Старенький кладовщик, который только-только нахмурил брови, чтобы встретить нас строжайшим взглядом, сразу как-то растерялся и даже не стал ввязываться.

— Ваше… господин капитан, я не понимаю… — телохранитель попытался что-то ответить.

— Что ты здесь делаешь, Влад?! — я сделал шаг вперёд, — Что вообще происходит?

Истомин поджал губы, но отступать не стал. Хотя куда, позади лишь дверь.

Громов, хмыкая, встал в сторонке, прижавшись к одному из стеллажей, на котором угадывались стопки красной формы. А Мягонький, щуплый доходяга со странным взглядом, наоборот, подошёл поближе, растягиваясь в улыбке:

— Господин капитан, вы здесь, чтобы переодеться в уставную форму.

— Чего? — моё возмущение резко пропало, когда я снова вгляделся в лицо Мягонького.

— Это склад, господин капитан! Капитан Рыков отправил нас, чтобы…

— Да твою же псину, — прошипел я, вдруг кое-что поняв.

Этот Мягонький — просто идиот. Вот что было странным в его взгляде… Ну, может, не идиот, но явно человек со своим взглядом на жизнь.

Я снова взглянул на Истомина, чувствуя, как внутри всё закипает. Сложно сохранять самообладание, когда чувствуешь себя лишь пешкой в чужой игре.

— Капитан, — со вздохом сказал он, — Это приказ его лунного величества… я не могу говорить…

— Я — приманка, так? — я ткнул себе в грудь, потом ткнул в Мягонького, — Поэтому я иду в предгорья с ним?

— Я же говорю, я не могу…

Что-то поменялось в ауре вокруг, и я, вместо того чтобы снова наброситься на Влада, обернулся. Посмотрел на растерянного кладовщика, повёл носом, втягивая псионику, витающую в воздухе.

— Игорь Олегович, — стараясь говорить ровно, громко произнёс я, — Надеюсь, хоть вы объясните?

Между стеллажами сдвинулась тень, и на свет вышел Царь. Он слегка поморщился:

— Я надеялся, что ты раньше меня учуешь, Василий…

Громов, сообразив, кто перед ним, заметно побледнел и сразу же вытянулся по стойке «смирно». Я же промолчал, понимая, что государь сюда припёрся не для того, чтобы просто поболтать.

И он продолжил:

— Но я доволен, что ты сам обо всём догадался. Правда, как мне сообщила моя служба, ты должен быть склонен к побегу, — он задумчиво поскрёб подбородок, — Но ты не побежал. И ты не вступил в конфликт с самым отмороженным моим полком.

— Огненные Волки верно служат государю, — идиотская улыбка Мягонького стала ещё шире.

Государь усмехнулся, а я осторожно сказал:

— Сначала мне надо было разобраться…

Царь подошёл к старому кладовщику, потом резко махнул ему головой. Тот, сосредоточенно кивнув в ответ, исчез в тени стеллажей.

— Как я и говорил тебе, Василий, править страной надо уметь. Этому можно научиться, но есть определённые черты характера, без которых это невозможно.