— Ты ведь понимаешь, что я тогда просто пошутила? — строго уточнила Блэкджек, аккуратно сложив копытца на диванчике и устроившись на них сверху. — Я бросила это в шутку, не более. На самом деле это плохая идея. Даже не так, кошмарная. Почти самоубийственная.

— Мой любимый вид идей… — пробормотал я, пытаясь подбодрить себя, ибо не был уверен в правильности затеи. Но говорил я решительно: — Просто скажи, это осуществимо? Возможно ли разделить душу между мной и Фениксом, чтобы у него появилась своя воля?

Блэкджек замолкла, а вот я заёрзал на месте. Находиться в картине всегда странно и слегка дискомфортно. Даже сейчас, сидя за занавеской на диванчике у деревянного стола, я волей-неволей замечал разные детали: штрихи кисти на ткани, чуть разнотонные и отличающиеся по ширине; поверхность стола, твёрдую, как дерево, и при этом слегка маслянистую на ощупь; даже диванчик пах не кожей или прошлыми посетителями, а акриловой краской.

— Ты веришь, что это возможно? — наконец спросила Блэкджек, и я уверенно кивнул. Тогда собеседница продолжила. — Собственно, если бы не верил, то не пришёл бы. И такой же ход есть во многих произведениях. А если во что-то люди верят…

— То это существует, — закончил я. — И ты мне поможешь?

— Лучшая моя помощь — отговорить тебя от этой дурацкой затеи! Ты ведь понимаешь, что Брут бы не одобрил подобное! Глупо рисковать и собой, и Хугином!

— Брут помог воплотиться моему Фениксу. И он не оставил никаких инструкций. Никаких советов. Ничего. Он просто бросил меня с ним. И теперь мне разбираться, как поступать, — сквозь зубы заметил я.

Упоминать о том, что именно переданный через Машу совет Брута заставил меня поспешить и решиться действовать, а не просто ждать неизвестно чего, я не стал. Так же как и о том, что искать помощи у Блэкджек меня надоумил всё тот же разговор.

Я и так после дела с Янтарной комнатой разоткровенничался с пони. В сердцах высказался, как меня задело, что Феникс так и не помог мне в последнем бою. Нет, я, конечно, обрадовался, что у него имелись эмоции и, возможно, свои мысли, которые привели к этому решению. Но то, что я не мог их понять, услышать и обговорить, меня сильно ранило.

Блэкджек честно пыталась поддержать, вот только утешения ничего не стоят. Зато идеи, пусть и слегка безумные — другое дело. И мысль о разделении души, пусть и высказанная вскользь, зацепила меня. А сегодняшняя заваруха стала последней каплей. Вроде бы мелочь: Хугин выполнил мой приказ… но мне было от этого необъяснимо больно. Я не знал, хотел ли он этого? Возможно, он действовал против воли? Может, у него имелись собственные мысли по поводу ситуации?

Глупо? Да, безусловно… но Брут меня разбаловал. Он был мне верным другом. И я хотел вернуть подобную связь хоть с кем-то, пусть простит меня Надя за эти слова. И ради подобного я был готов на любую глупость.

— Но это же неразумно! — не унималась моя подруга-пони. — Даже если ты выживешь и добьёшься цели, то весьма вероятно, что это будет не то, о чём ты мечтал. Выгляни в бар. Посмотри на собравшихся там людей и их тульп. Их сервиторов. Их героев и идолов. Их воображаемых друзей. Все в этом баре прошли свой длинный путь к обретению друга. Дни и недели создания визуального образа. Недели и месяцы тульпосерфинга, пассивного и активного, для проработки характера. Месяцы, а порой и годы в ожидании отклика, дружеского прикосновения. Это всё не просто так! А для того, чтобы твой разум и душа подготовились! — Блэкджек перевела дух после пламенной речи и закончила коротко, но жёстко, даже обвиняюще: — Тебе практически подарили друга. Так этого оказалось мало, и теперь ты хочешь обойти месяцы и годы его воспитания — сразу получить всё.

— Блэкджек, не забывай: я Критик, — мягкость и понимание в словах стали ответом на напор: — У меня не так много времени. А мне нужен напарник. Верный и максимально автономный. Я понимаю, что прошу много, но не просто же так.

— То, что ты Критик, не ставит тебя выше правил, — рубанула Блэкджек. И добила парой фраз: — Это твоё желание. А чего хочет Хугин?

Я молчал. Мне нечего было сказать. Я не знал…

— Ты не соизволил призвать Хугина на это обсуждение, напрямую его кающееся, — ещё сильнее ударила поняшка, пристально смотря на меня. — И ты всё равно хочешь, наплевав на всё, поступить по-своему? Ты вообще подумал о своём товарище?

— Ты мне поможешь или нет? — насупился я. — Я тебя услышал, но всё равно поступлю по-своему. И когда Хугин сможет решать, то только он будет вправе меня судить! А если ты мне не поможешь и не скажешь, как разделить душу, то я найду кого-то другого. Вот тогда я по-настоящему рискну.

— Хочешь выставить меня виноватой и использовать это? — поняшка хлестнула хвостом. — Ты ведь знаешь, что я творила в своей истории? Знаешь, на что я способна? — я на это промолчал. Поняшка нахмурилась: — Ты нехороший человек, Сергей! Я тебе помогу…

— Отлично! — я улыбнулся. — Спасибо. Тогда как мы это сделаем?

— Для этого нам нужно попасть в астрал, — с ядовитой улыбкой объявила Блэкджек и припечатала: — На четвёртый уровень.

Хм… хорошая попытка меня остановить. Собственно, одной этой фразой поняшка могла обломать притязания на подобную глупость почти любого из посетителей бара. Астрал — отдельный и очень опасный пласт реальности. И чем выше уровень, тем там опаснее. Хотя и интереснее. И я знаю это на своём опыте — последние полгода из осознанных снов я перешел именно в астрал, а потому понимал, чего хочет моя подруга.

— Отлично. Тогда встречаемся в мире снов сегодня ночью у входа на пятый уровень астрала, — улыбка пони побледнела. — Я уже несколько недель собираю информацию, чтобы пройти испытание для подъёма с пятого на четвёртый уровень. И если ты знаешь про него, то знаешь и как туда попасть, — уголки губ Блэкджек совсем опали, а её добил: — Думаю, это дело на пару ночей…

— Помогите! Спасите! Кто-нибудь… Пожалуйста, придите на помощь!.. — долгий, полный боли и ужаса крик, такой громкий, что аж в ушах звенит.

Я прочистил ухо пальцем и, не реагируя на причитания, глубоко вздохнул. Красота… Рассеянный свет освещал зал. Огромный зал. Эпически громадный зал. Да что мелочиться! Бесконечный зал! И пусть в последнем пункте имелись сомнения, но стен действительно не наблюдалось, сколько ни гуляй. Лишь белый туман укрывал плотным слоем потолок и клубился на границе видимости.

И колонны. Ровные ряды одинаковых нефритовых колонн, уходящие линиями в даль. Оттенки зеленого неровными разводами растекались замысловатым узором по ним и по полу. Каждый, кто вглядывался достаточно долго, начинал чувствовать себя гораздо более умиротворённо. Хотелось просто присесть и любоваться.

В реальности такого не могло существовать. Но мы и находились не там, а в Астрале. Вернее, на пятом его уровне: Чертогах Разума.

— Спасите! Меня похитили! Бедную, беззащитную поняшку, символ дружбы и любви украл грязный извращенец! Спасите честь и достоинство доброй пони от противного зоофила!

Я покосился на «добрую пони», которая весело прыгала вокруг, выкрикивая гнусности. Грива так и колышется, шерстка лоснится, глаза блестят, а на морде до невозможности довольная улыбка. Даже рог искрится от переполняющей магии.

— Вот в чём в чём, а в зоофилии меня ещё никто не обвинял, — я всё же решил среагировать. — И хватит уже блажить, Блэкджек. Я ещё после первой сотни твоих возмущений понял, что ты не в восторге от затеи. Но за хвост тебя сюда никто не тащил. Сама пришла!

— Пришла! Сидеть в баре надоедает, знаешь ли! А одинокие прогулки по миру для такой милой и слабой поняшки, как я — небезопасная затея. Духи, призраки, лявры и прочие твари так и норовят сожрать! По осознанным снам тоже не особо погуляешь — там сплошные неадекваты, не знаешь на кого нарвёшься. Пока мы встретились в мире сна и поднялись на этот уровень, на нас напали семь раз! А на уровнях выше мне просто не нравится.