Вошёл, называется, в богиню… Идиота кусок!

— Тим, ты такой первый среди магов, с этой способностью «кокона», — честно призналась Эвелина, — Может, это какой-то высший уровень судьбы, неподвластный даже богам?

— Замолчи, — я отвернулся, стал спускаться в низину.

Песок заструился, поддаваясь под ногами. Здесь всё будто настоящее, это действительно будто реальный мир!

Богиня, которая может создавать целый скрытый мир, и прятаться в нём. Человек, который может создавать «кокон», и прятаться в нём.

Нашли, на хрен, друг друга!

— Да, и я о том же, — радостно подхватила Эвелина, только голос был уже впереди.

Я поднимался на следующий бархан, на котором сидела Избранница. Ну хоть сейчас она может без этих вот своих штучек?!

— Извини, — Эвелина сразу же встала.

Дождалась, пока я, утопая сапогами в песке и чертыхаясь, перевалю через вершину, и пошла рядом. Легко пошла, даже песчинки под ней не проминались.

— Незримая тоже отличается этим от других богов, понимаешь? И, если читать пророчества по-другому, быть может, ты и вправду Последний Привратник?

Я промолчал, упрямо продолжая идти. Тут не злиться надо, а думать. Но успокоиться не получалось, и я так подозревал, причина вот в этой клушке рядом.

— Можешь оскорблять меня, сколько влезет. Но я поняла действительное предназначение Последнего Привратника — ты закроешь врата в этот мир, и мы останемся вдвоём на целую вечность.

— Я лучше тебе рот закрою, дура, — не выдержал я.

Брови Эвелины сдвинулись, губы поджались, в глазах сверкнули искры. Небо заметно потемнело, и мне в лицо ударил резкий порыв ветра вместе с песком.

— Не забывай, смертный, с кем ты говоришь!

— С дурой хренолунной, — остановившись, сказал я, — Давай, давай, может ветер мозгов надует!

Вокруг чернолунницы как раз вихрился песчаный ураган, угрожающе подхватывая подол платья и чёрные волосы. Она раскинула руки и действительно стала похожа на всемогущую ведьму.

Вот только мои последние слова немного остепенили её, и, обиженно надув губки, Эвелина сложила руки на груди. Ветер сразу же утих.

Отвернувшись, я продолжил идти.

«Тим, тебе просто нужно принять своё предназначение», — голос прозвучал уже в голове.

— А тебе заткнуться! — рявкнул я.

Обернувшись, я уже никого не увидел. Только вечерняя пустыня и горизонт, подкрашенный закатными красками.

Я снова продолжил идти, пытаясь вспомнить дыхательные практики с самых первых курсов Корпуса Псиоников. Сложно управлять своим телом, когда его у тебя нет.

Хотелось выть и рычать. Да тут ещё в небе появилась Красная Луна –яркая, насыщенная, разве только кровь с неё не капает. «Уголёк» внутри меня дёрнулся навстречу, и захотелось действительно долго бежать.

Свобода и ярость.

Я понял, что это очередная атака на мои бедные мозги и только прибавил шагу. Тим, как же тебя так угораздило?! Вот все бабы, как бабы, а у тебя… брюнетка. Все беды от них, это точно!

— Ну, ладно, стерва ты сисястая, — процедил я сквозь зубы, — Значит, хочешь увидеть сильную волю?

Я шёл долго.

Солнце давно закатилось за горизонт, оставив небо в полной беззвёздной черноте, посреди которого кровавым зрачком висела Красная Луна.

Я её просто ненавидел, потому что источник магии огня насиловал мне душу. Я хотел успокоиться, чтобы просканировать то ментальное тело, которым сейчас обладал, но пламя в душе лишь сильнее разгоралось. Хотелось и вправду, как предложила Эвелина, превратиться в «уголька» и бежать, бежать, бежать…

— Псина горелая, — я остановился, сел и со злости сгрёб пальцами песок, а потом закричал в небо, — А-а-а-а-а!!!

Злость. Чистая, лютая злость на всё и всех. На мир, на богов, на себя…

Сжал кулаки, я наблюдал, как песок выдавливается и струится вниз, частью подхватываясь ветром. В свете Красной Луны песчинки искрились всеми оттенками красного: алый, розовый, рубиновый… Ну красота просто, обсмотреться можно.

— Тим, спокойно.

Я в сотый раз попытался взять себя в руки, разглядывая исчезнувший горизонт. Там была полная темнота, и убегающие вдаль дюны просто растворялись в ней.

Но грозу я прекрасно слышал, иногда даже чудились вспышки молний, и тогда выхватывалась из тьмы щербатая линия горизонта.

Я спокоен. Я заставляю своё тело снизить количество адреналина. Мне нужен кортизол, точно. Бодрость, мотивация — вот что мне нужно.

Та-а-ак, закрываем глаза.

Я готов действовать. Я полон энергии. Энергия огня насыщает меня, разогревая кровь, и хочется бежать, бежать, рассекая воздух раскалённой огненной шерстью.

Чего?

Открыв глаза, я уставился на Красную Луну в небе. Опять ты? Чтоб тебя Пробоина сожрала!

Не получается… Я просто не чувствую тела, хотя могу видеть свои чакры. Словно грубо вырвали астральный мозг вместе с чакровым хребтом.

Ни кровеносной системы, ни секретных желёз с гормонами, ни нервных окончаний. Так, а что я тогда должен чувствовать?

Псионика. Да, в этом мире есть магия, она струилась из Луны, насыщая кровь огнём.

Но мне нужно не это.

Позади, за спиной, чуялась и сильно грязная псионика. Энергия раненой богини, как сказала Эвелина. Скорее всего, пока мы разговаривали, то место сильно напиталось её магией.

Я прощупывал эти потоки, но не мог найти зацепку. Это просто магия, которой полно в этом мире. Всё равно, что по ветру пытаться найти, кто же это дует такой сильный.

— Я ничего не чувствую, — вырвалось у меня, а потом я застонал, — Ничего-о-о-о!!!

Это была печаль…

Навернулись слёзы, и я даже вскочил испуганный. Такое непривычное ощущение, когда глаза защипало не от дыма или ещё чего, а от слёз! Я тысячу лет не плакал.

Слёзы?! У псионика Свободной Федерации?! Твою же псину…

— Ты мне за это ответишь, — обидно шмыгнув, я смахнул капли со щеки.

Но меня уже снова обуяла ярость, и я, поправив магострел, двинулся дальше. Песок, кажется, стал ещё более рыхлым, заставляя часто спотыкаться, но это только придавало злости.

Так, Тим, надо рассуждать логически. Ты внутри Эвелины, нырнул в её сознание, и она закрыла тебя в своём «божественном коконе». Такой уютный кокон размером с небольшую планетку.

Хорошо, а где он сам может находиться? Неужели вот это всё помещается в теле смертной? Навряд ли…

Скорее всего это какой-то параллельный мир, неразрывно связанный с сознанием Незримой. А я, как обычный псионик, навряд ли имею силы путешествовать по мирам, разрывая границы пространства-времени.

И всё же кокон должен быть связан не только с богиней, но и со смертным телом Эвелины. Она спокойно пришла сюда, втащив ещё и меня, и свалила наружу решать свои проблемы.

Значит, где-то должна быть лазейка…

И где эта тонкая серебряная нить, по которой я выйду обратно? Где этот шлюз, ведущий из виртуальной реальности в мозг?

— Так, а что у нас там с учебными иллюзиями? — вдруг озарившись догадкой, я остановился, и растянулся в улыбке, — Ну-ка, ну-ка, ну-ка!

Ноги вдруг стали срываться в пляс, и я неожиданно для себя раскинул руки. Ай, какой Тимка молодец, всё понял и раскусил такую хитровылуненную систему!

— Эх!

Из-за эйфории я и вправду стал скакать по песку, похлопывая себя по бокам. Винтовка больно била в затылок, а я всё прыгал, радуясь, что нашёл способ выйти отсюда.

Я даже вспомнил коленца, которые мы ради баловства учили в Корпусе, насмотревшись старинных фильмов, ведь командование всегда следило за уровнем патриотизма.

Хотя чего они так беспокоились? С патриотизмом у нас всё было в порядке — нам только покажи место дислокации капитов, и все только наперегонки туда бежали. Вот так и бежали, вприпрыжку, весело отплясывая.

В голове заиграла озорная песенка, которую мы, помнится, услышали у орбитальных артиллеристов. Эти толчковые псы, для которых вся война происходила на мониторе, были невероятно креативными ребятами: