Но законы инерции действовали и на это существо, поэтому оно свалилось на стол, разломав его и разбросав весь скарб солдат. Тварь, потрясая звенящими прозрачными иглами, заревела, крутанулась по земле, высекла когтями пыль.

Она вскочила в охотничью стойку, замотала головой, слушая выстрелы из бокового окопа. Но я уже воткнул саблю в землю и выхватил у упавшего Сивого винтовку, схватил патрон из-под ног.

Я достаточно наблюдал со стороны, чтобы понять, как владеть оружием. И, когда тварь прыгнула в боковой проход, собираясь вырезать наших, грохнул мой выстрел и её задние ноги срезало, только осколки вспахали землю вокруг.

Почему ноги-то, жжёный псарь?!

Не было крови, она будто была из стекла. Но я, не тратя время на удивление, уже подскочил и рубанул по голове саблей.

Раздался звон, и голова, словно кусок стеклянной статуи, покатился по земле.

— Вот это выстрел, вылунь, — Сивый отклячил челюсть, — Прям в толчковую ногу…

— Я вообще-то в голову целил, — ответил я, припадая к краю окопа, — Не понимаю.

К нам бежала ещё такая тварь.

— Дай сюда, — выругался опомнившийся Сивый, выхватил у меня винтовку, — Белая магия закончилась, патроны не действуют. А пока ты пристреляешься этими, ночь пройдёт, — он поставил перед собой коробку с набросанными там патронами.

Земля задрожала, и белобрысый нервно засмеялся. Он выстрелил, целясь почему-то гораздо левее бегущей к нам мишени.

Неожиданно тварь упала, и, как подкошенная, закувыркалась. Стала подниматься, но Сивый, посмеиваясь, зарядил ещё патрон. Так же принял намного левее…

— Карлик бесится, — сказал он, — Сейчас закроется.

Он нажал на спуск, и подранок затих. Удивляться времени не было — насколько я понял, пуля из патрона с красным задком шла по какой-то дикой траектории.

Земля тряхнулась ещё, аж посыпалась пыль с края окопа. Но больше белых чудовищ не было видно.

Стало тихо…

— Ну, сегодня мы прям неплохо потрудились, — к нам вышел Хомяк и с лёгким удивлением попинал труп «снежка», — Ни хрена себе.

— Это вон, Мяч, вылунь всё твой, — Сивый усмехнулся, но с поля глаз не спускал.

— Да ладно? — на меня воззрились уже совсем другим взглядом.

— Эх, парней жалко, — вздохнул ещё один из солдат, вернувшийся с передней позиции.

Все стали всматриваться в тот окоп, который не выдержал нападения.

— Проверить бы.

— Стоим тут, пока нельзя, — успокаивал всех Хомяк.

— Да ладно, уже всё, ушла луна, — отмахнулся Сивый.

— Ждём, я ска…

Тут Небо озарила вспышка, и все разом оглянулись в сторону Белого Карлика. Я приподнялся повыше, чтобы увидеть, как отлетают ещё куски бетона с полусферы, а из щели бьёт яркий белый свет.

В воздух стали выбрасываться гроздья каких-то сверкающих капель. Словно блёстки, они перекатывались, разгоняясь ветром и оседая по полю.

— Ну, эфируса тут наберут на год вперёд, — довольно осклабился Хомяк, выглядывая из окопа рядом со мной, — А был бы ты ветряшом, накачался тут магией, аж лезла бы из жопы, — он ткнул меня кулаком в плечо.

Хомяк засмеялся, подхватили хохот и остальные солдаты, возвращающиеся из переднего окопа.

— Это да, ветряшей у нас в государстве не хватает, — кивнул Сивый.

Вспышка исчезла, и поля вокруг снова накрыли закатные сумерки. Мяч некоторое время смотрел в сторону Белого Карлика, все вокруг притихли.

— Ну, вроде пронесло, — выдохнул он и, посмотрев на пустую уже Пробоину, осенил лицо каким-то знамением, словно нарисовал вокруг себя круг.

Но тут, словно издеваясь над ним, над полем со стороны полусферы разнёсся дикий вой, от которого у меня застыли жилы. Он словно пробирал до самых костей, вызывая холодок в спине…

— Вывертыш, — одновременно произнесли все солдаты и уставились на меня.

— Выплюнула всё-таки, тварина, — выругался Хомяк.

Попробуй найди то, не знаю, что.

Всё отделение притихло в окопе, нервно сжимая винтовки, а я залёг с оружием Сивого на бруствере, не отрывая глаз от расколотого саркофага. Никто теперь не спрашивал, умею ли я стрелять.

Винтовка в руках всегда дарила мне чувство правильности. Нет врага, нет страха, есть только задача. Один мой знакомый ветеран как-то обмолвился: «Если перед тобой неуязвимая цель, это всего лишь значит, что задача сложная».

Думаю, он то же самое сказал бы про невидимую цель…

Бледные лица солдат просили только спасти их. Я не знал ничего об этом мире, но именно сейчас я почувствовал разницу между магами и обычными людьми.

Таинственный вывертыш перестал выть всего минуту назад, а казалось, прошла вечность.

Пока что он не вылезал…

Как это всегда бывает в моменты долгого молчания, приходят мысли. Мозгу надо чем-то себя занять, чтобы не скучать, и тут важно не поплыть. Это отличало опытных вояк от новеньких.

Что я тут делаю? Что это, твою псину, за мир такой? Давно стало ясно, что это не учебная иллюзия.

Луны на небе… Да какие, жжёный псарь, луны?! У Юпитера их семьдесят девять, чему тут удивляться, Тим?

А вот Пробоина… Да, эта чёртова дыра, пожирающая луны, нарушала законы физики. Даже сейчас, на закате, её хорошо видно.

Вот именно Пробоина, чёрным зрачком наблюдавшая за мной с неба, меня пугала. Потому что это… неизвестность.

А ведь если подумать, всего полдня назад я точно так же целился, выжидал неведомого врага в своём родном мире. А потом, когда из брюха «дестроера» вывалилась сфера искусственного псионика, тогда я действительно растерялся, как зелёный щенок, и не нажал на спуск.

Что должно появиться сейчас из саркофага, чтобы я удивился?

— Красный зарядил? — прошептал Сивый, сидя почти подо мной.

Я сомкнул указательный и большой пальцы в колечко, едва заметно кивнув, и лишь потом подумал: а у них тут знак «окей» такой же?

Но Сивый одобрительно закивал:

— Хорошо. Воздух раздувает огонь, поэтому пуля пойдёт выше и по ветру. Ветер дует слева направо, — шептал он, — Метров десять левее бери, думаю.

Я лишь поджал губы. Что за хрень он несёт?!

Скептик во мне очень хотел наплевать на сказочный совет, а вот логик намекал: «Слушай местного!» Что бы он не имел в виду, он лучше знает, ведь завалил же солдат до этого тварь.

На Василия особой надежды не было — бывший хозяин тела мог общаться только эмоциями. И на данный момент лучшее, что он мог сделать, это притихнуть и не мешать.

— А вот земля тяжелее воздуха. Жёлтая пуля упадёт, не полетит, — неожиданно добавил Сивый, — С водой вообще непонятно, как себя поведёт. Она может выпасть росой, и синяя пуля пойдёт вниз. А может туманом подняться…

Теперь ерунда, которую нёс Белобрысый, меня совсем сбила с толку. Какая, к псам, вода?

— Сивый, заткнись, тебя в пробоину! — зашипел Хомяк.

— Так, а если другую пулю зарядит? Вылунь не знает, а я подскажу. Вода — она в воздухе много чего может, стихии смежные…

— Заткнись, — ствол винтовки Хомяка медленно направился в сторону белобрысого, и тот обиженно замолчал.

Я знал, что в словесном поносе Сивого были подсказки, но был благодарен Мячу за помощь. Потому что я пока не был готов воспринимать такую информацию.

Хватит и того, что с красным патроном надо брать левее…

Снова дикий вой разнёсся над полем, но неожиданно заткнулся… и что-то мелькнуло, вывернулось из раскола в бетонной полусфере. Я не успел обрадоваться, что всё же вижу вывертыша, как понял, что ни хрена я не вижу.

Но трава зашевелилась, полетела пыль следом за невидимым вихрем — тот перемещался ещё дальше от нас. Я поворачивал дуло вслед за движением невидимки.

Волнение солдат в нашем окопе сильно отвлекало — они видели, что я кого-то выцеливаю, и моё ухо прожигали шесть пар глаз.

Неожиданно над полем разнеслись крики. Невидимка нырнул в какой-то из окопов, и я даже отсюда видел, как вылетают наверх части тел.