Влад тут же повернулся ко мне, недоумевая, что за чепуху я несу.

Ну да, по легенде же мы приехали на помощь к отряду обычных солдат из Царской Армии, которые дежурят на входе в долину, где рыскает залётный «комок» из Вертуна.

Это всё я помнил, но уже начал играть в свою игру. Необходимо было выяснить, что здесь происходило все эти дни, и какой расклад меня ожидает.

Доверять планам Царя, который со своими интригами потерял уже двоих сыновей, будет только глупец.

Старик пригладил бороду, виновато улыбаясь изо всех сил:

— Ваше лунородие, так не было больше никого, только солдатня эта. Паломники идут, это да, но с утра они все отправились в храм, храни их Незримая. — при этих словах он осенил себя знамением, нарисовав круг перед собой.

Я сделал то же самое, чтобы сохранить общее настроение со стариком. Сразу же появились тёплые мысли об Эвелине, я словно почуял её присутствие, и это меня даже удивило.

— Не может такого быть, что никого не было! — вырвалось у Влада, и он обернулся ко мне и горячо зашептал, — Ваше лу… господин капитан, должны были прибыть отряды. Я уверен, что вся долина уже в кольце.

Я поджал губы. Ну, с точки зрения логики, если у Царя с головой всё нормально, то так и должны были сделать — гвардия рассредотачивается вокруг долины, и ждёт в укрытиях, когда сюда прибудет приманка, то есть, я. И, когда начнут действовать предатели, гвардия нанесёт удар.

Какой отличный план.

— Как есть, так и говорю, ваше лунородие, — недовольно проворчал староста, — Не было никого, только эти безлуни хамоватые. Ну, и паломники… Правда, их так много стало, — он кивнул своим мыслям, заулыбался, потом снова осенил себя знамением, — И это хорошо, ведь люди к вере тянутся. Нынче времена такие.

Ага, псина ты толчковая, рассказывай. Просто денег тебе больше принесли, вот и радуешься.

— Много, говоришь, паломников? — поинтересовался я, с деланным интересом глядя на горы Святого Диофана, торчащие над крышами.

— Да. За последние два дня, как Жёлтая Луна ушла, столько народу прибыло. У нас и мест столько-то нет, и еды, чтоб всех прокормить, а тут ещё Хомяк этот… — искренне возмущался староста, — Паломники вот уважают чужой труд, платят, а этот чего?

— Переждём, — повернулся я к Владу, кивая ему, — Значит, обогнали мы генерала, скоро прибудет. Места в гостинице теперь есть, ваше подлунное благородие, ведь ушли паломники?

Влад только беспомощно таращил глаза. Какой генерал? Кого переждём? Какая гостиница?

— Ой, ваше лунородие, — снова виновато улыбнулся старик, словно оправдываясь, — Ну, многие же из них только повернулись к вере, неопытные ещё. Да, проспали люди, с дороги дальней ведь, пива перебрали, с кем не бывает? Отоспятся, да завтра к храму отправятся.

Отоспятся, как же. На месте Царя я бы накрыл гнездо сразу, пока все яйца в одной корзине. Но нет же, Гвардия не может напасть на обычных паломников, хватать и убивать заговорщиков надо, когда ловишь их с поличным.

Я повернулся к Фёдору, тот перехватил мой взгляд и судорожно сглотнул. Кажется, здоровяк догадался, что мне снова будут нужны его мозги.

Большая двухэтажная гостиница на несколько номеров в этой деревне была одна. Она же была и постоялым двором, и таверной, и справочным бюро.

Если туристам не хватало места, их готовы были приютить другие жители деревни. И, если уж на то пошло, жители были бы рады, если бы паломники останавливались только у них, а не заглядывали в гостиницу.

К постоялому двору я решил пока не ехать. Мы скоро вернулись к Мягонькому, который, казалось, остался в том же положении, в котором мы его покинули. Он сидел на лошади, чуть склонив голову, и таращился в стену ближайшей избы.

А, нет, время от времени всё-таки выхватывал блокнотик и что-то там записывал.

— Рядовой Мягонький, проходил кто, пока нас не было?

Парень посмотрел на меня отрешённым взглядом, потом развернул лошадь в сторону дороги. Сдаётся мне, он и не смотрел туда до этого.

— Господин капитан, пролетели две птицы, пробежала кошка.

Казалось, его губы жили отдельно от застывшего странной маской лица.

— Люди были? — раздражённо переспросил я, — Заметил что-нибудь странное?

Он задумчиво прикусил карандаш, поднял глаза. В солнечном небе как раз висела, почти затушёванная до розовой бледности, Красная Луна. Пробоина маячила далеко над горизонтом, за густой полосой облаков.

Мы тоже уставились в ту сторону, надеясь, что Мягонький не просто так смотрит вдаль.

— Странное… — повторил рядовой.

— Да он сам странный, точненько говорю, — вырвалось у Грома.

— Странный… в стороне… В странной стороне, — еле слышно бормотал, гоняя какую-то мысль, Мягонький.

Я даже напрягся, подумав, что он реально что-то выложит мне.

— Струны странные во мне! — округлив глаза, выдохнул Мягонький, и тут же стал записывать в блокнотик.

— Да твою псину! — выругался я, — Чтоб тебя Пробоина сожрала!

— А вот псины не было, господин капитан, — отмахнулся Мягонький, — Только тень.

Я как раз спешился с коня, решив прослушать эфир вокруг. Пространство вокруг уже начало подёргиваться от нарастающей тревоги, и моя интуиция намекала — события разворачиваются без моего участия, и надо поскорее вклиниться в поток.

Заговорщики знают, что я здесь. Наша беседа со старостой могла немного отсрочить их решение действовать, но повлиять на само решение не могла.

И надо сейчас… То есть, как тень?!

— Какая тень? — я резко развернулся, уставившись наверх, на Мягонького, — Тень собаки?

Тот молчал, что-то царапая на бумаге.

— Отвечай, когда тебя капитан спрашивает, — рявкнул Влад.

Мягонький, поджав губы, буркнул:

— Да вон там, на дороге, откуда мы пришли, — он ткнул карандашом, — Смотрю, движение. А это собака пробежала через дорогу…

Мы все уставились в ту сторону. Полуденное солнце уже хорошо разогрело гравий, и над петляющей по холмам тропой поднималось зыбкое марево. Нагретый воздух подёргивался, и кусты вдоль дороги, покачиваясь от ветра, иногда рождали миражи.

Спокойно, Тим. Долбанутому Мягонькому вполне могло показаться.

— Здесь, в горах, много кто водится, — сказал мне Влад, — Вы думаете, капитан, это был «комок»?

— «Комка» бы я почуял, — тряхнул головой Фёдор, — Ну, если б он в деревню забежал.

Мягонький, тоже рассматривая уходящую вдаль дорогу, ответил на полном серьёзе:

— Это была собака, мне не могло показаться. Вот когда по дороге шла женщина, вся в чёрном, в капюшоне, то я точно знаю, что она мне показалась.

— Что?! — совсем растерянно вырвалось у меня, — Женщина? Избранница?

— Я же говорю, капитан Рюревский, она мне показалась, — Мягонький развёл руками, — Она шла, шла сюда, а в деревню не пришла.

Влад Истомин, косо поглядывая на Мягонького, ничего не сказал. Фёдор по моим глазам понял, что это какое-то серьёзное дело, и просто ждал.

Когда я снова повернулся к дороге, моё сердце заходилось, как бешеное. Это были мои собственные эмоции, и поэтому с ними было несколько сложнее справиться.

Не может такого быть! Эвелина свободна? И она так быстро нашла меня?

С одной стороны, было даже как-то обидно, что я не спас её. С другой стороны, в душе разлилась такая дикая радость от того, что она в порядке.

Ну, а в-третьих, Тим, ты не чуешь, какой ты идиот? Прочисть мозги, пёс толчковый, и обрати внимание на свои гормоны.

— Стихи пишешь? — спросил я у Мягонького, — Про любовь?

Рядовой неожиданно вздрогнул и поспешно спрятал блокнотик в карман, а на его щеках заиграла краска. Такой богатой реакции от дурачка я не ожидал.

— Ага, значит, я прав.

— Но как вы узнали, господин капитан? — слегка растерялся Мягонький, пригладил форму и даже поправил магострел за спиной.

— Интуиция… — ответил я, равнодушным взглядом осматривая пустую деревню.

Такое чувство, что жители здесь жили только за счёт паломников. Дворы пустые, никто не корпит над грядками, не пасёт животных. Проводили посетителей и, наверное, отсыпаются или убираются в домах.