Нет, конечно, мозг не отключался. Зачем, если это, по сути, суперкомпьютер, способный производить такие вычисления, которые не снились блоку управления крейсером.

Просто мозг отсекал всё лишнее, что не нужно для выживания. Вплоть до того, что зачастую мир казался чёрно-белым, чтобы не тратить энергию на восприятие цветов.

Я выбрал себе киборга…

Что может быть крепче, чем сталь? Что может быть логичнее, чем процессор? И что может быть хладнокровнее, чем запущенная программа?

И вот этот киборг, воплощение холодной ярости в моём теле, свёл все данные, полученные в этом зале, прогнал через лишённый сострадания мозг, и получил единственно верный результат — они не охраняют Эвелину, а защищают.

Эта правда лишь вызвала у меня лёгкую улыбку. Остались за бортом нравственные вопросы, потому что сейчас они могли только помешать.

На миг остальные оракулы застыли, обернувшись на труп своего соратника.

А я, сбросив с плеча другой магострел и вытащив нож, подскочил уже к следующему, намечая удар в поясницу. Мне не было смысла недооценивать противников, я принимал решения исходя из того, что они — сильнее.

Мне не удалось захватить противника врасплох, но это и не было нужно — свистнула совсем рядом с моим лицом сабля, но я выгнулся, метая нож совсем в другого оракула. А вот тот не ожидал, что лезвие, заготовленное для одного, достанется ему.

— Минус два, — без единой эмоции произнёс я, возвращаясь на место старта, где лежал гвардейский магострел.

Пятеро противников переглянулись. Кажется, они ожидали чего угодно, но только не обычного боя. Что, надеялись спровоцировать меня на магию?

Я отлично помнил, что это Альберт Перовский учил меня, как защищаться от оракула в его собственном разуме. И будет предельной глупостью попытаться сразиться с учителем, который прекрасно знает эти приёмы.

Оракулы стали стягивать капюшоны с головы. Невзрачные лица без эмоций, скорее, даже чуть уставшие от всего этого.

Альберта был всё тем же стариком, и «берсерк» сделал себе пометку, что надо бы проверить, повлияло ли наличие Иного в теле дряхлого оракула на его больные суставы.

Все присутствующие были седыми. Только Перовский — старик, остальные же гораздо моложе, в полном расцвете сил, так сказать.

Почему седые? Потому что внутри Иной?

У меня волосы покраснели, когда я стал продвигаться в обучении магии огня. И причиной была «магия Вето», из-за которой весь мой потенциал выходил наружу, в тело.

— Тим, — спокойно сказал Альберт, — Ты пытаешься остановить неизбежное. Мы — идём.

Берсерк сразу же выдал результат анализа. «Нас заговаривают, чтобы переждать боевой режим» — и сам же отключился, чтобы не тратить ресурсы организма. Значит, в случае чего смогу запустить его ещё раз.

— Кто — вы? — спросил я, чувствуя, как возвращаются цвета в этот мир, — Иные?

— Иные сейчас спят, — старый оракул прикоснулся к груди, — Поэтому не обольщайся малой победой.

— А я-то думаю, что за слабаки?

— Мы живём уже не первую тысячу лет. Твои попытки разозлить нас смехотворны.

— Вас — это Легион?

— Незримая… — Альберт будто не услышал вопроса, и показал назад, на Эвелину, — Ты знаешь, что она хочет?

Я улыбнулся. Ну, в эту игру, когда не отвечают на вопросы, можно играть и вдвоём.

— Эвелина, — чуть погромче сказал я, — Я… я пришёл за тобой.

Эти слова прозвучали неожиданно даже для меня. Василий внутри тоже слегка удивился, и значит, он тут был не при чём.

Но чернолунница не ответила. Она так и сидела, зажмурив глаза и начитывая какую-то молитву.

— Боги, — с горькой усмешкой сказал Альберт Перовский, оглянувшись на Избранницу, — Источники силы, способной менять законы мироздания. И при этом неспособные противостоять самим себе.

— Эвелина… — повторил я.

«Ты обманываешь. Ты шёл не за мной, а чтобы узнать причину, по которой ты в этом мире», — голос Эвелины прозвучал в голове, — «Я просила тебя идти в пустыню. Там — моя свобода. Здесь же только твоя смерть».

Я усмехнулся. Вот вся такая из себя богиня, но не знает простой истины — послушай женщину, и сделай всё наоборот.

Альберт прочёл мою усмешку по-своему.

— У тебя возникал вопрос, в чём же различие между Незримой и Чёрной Луной? — спросил он, — Ведь подумай, Тим, не странно ли это? Ты борешься с Церковью Чёрной Луны, но при этом помогаешь чернолунникам?

— Ваши внутренние проблемы меня не касаются.

— Наши проблемы? — Альберт развёл руки, — Это у мира проблемы… Растерзанная богиня, которая сражается со своим же тёмным началом, и в этой битве её не волнуют судьбы миров.

Он сделал шаг назад, оттянул саблю, коснувшись остриём виска Эвелины. Видимо, кончик лезвия был наточен идеально — по щеке чернолунницы покатилась капелька крови и упала на плечо.

— Руку сломаю, пёс толчковый, — с улыбкой сказал я, — Потом тебя убью.

— Ты всегда был прямолинейным, Косой, — Альберт улыбнулся.

— Так ты Губошлёп или нет? — наконец, спросил я, — Если ты умер в том мире, что ты делаешь в этом?

— А ты? Что ты тут делаешь?

— Представь себе, я шёл узнать это…

— В усыпальницу Рюревских? — Альберт рассмеялся, — Чтобы духи рода сказали тебе о твоём предназначении?

Вот это его веселье меня немного смутило.

— Тебе не кажется странным, сколько всего навалилось на тебя, Тим? И наследник Царского рода, и Последний Привратник…

У меня сразу же мелькнула мысль: «А ещё псионик Свободной Федерации, владеющий важной информацией о враге», но я это не озвучил.

— …и техника Пса досталась тебе, — продолжал оракул, — Как там этот внебрачный выкидыш? Его попытки приобщиться к роду Рюревских достойны умиления.

Сгинь его псовая луна, это он о ком? Внутри меня Василий зарычал, оскорблённый до глубины души. Куда уж глубже, если он и так на задворках сознания?

— Успокойся. Я о выкормыше Великолунии…

— Ключевец? Ещё один наследник? — я даже растерялся.

Эта правда заполняла некоторые пробелы, но паззл до конца не собирала.

— Думаешь, Анжелика Ветрова — единственная любовница царя? Смертный, твоя наивность забавляет.

Я скривил губы, покосившись на два трупа. Тоже мне, бессмертные.

— История моего ученика не очень весёлая, — старик теперь говорил, именно как Альберт Перовский, — То, что случилось с его матерью, наложило на него отпечаток. Впрочем, как и на меня…

Это многое объясняло. Не знаю, что там произошло, но наверняка что-то подлое, раз уж Вячеслав и от рода Ключевцев. Да, с Красногорией у него отношения не сложились.

А вот последняя фраза Перовского заставила кое о чём вспомнить.

— Так вот про какую любовь ты говорил?

— Жизнь — сложная штука, — оракул пожал плечами, — Впрочем, этот великолунский выкормыш довольно везуч. Именно он когда-то в своих попытках попасть к Перволуннику открыл, что можно копировать магическую технику. Рядом с жилищами Святых Привратников происходит много чудес.

Меня коснулась догадка, почему Вячеслав странно реагировал на упоминание о хижине Коккино. Именно там и планировалось скопировать с меня технику Пса.

До чего же продуманный вылунь — я до сих пор не мог понять, какая истинная цель у него. Идти убивать одного наследника, взяв в напарники другого наследника, у которого ещё и есть то, что ему нужно… Это нужен талант, уметь собирать все яйца в одну корзину.

Я устало вздохнул и потёр лоб. Пятеро соперников так и стояли стеной между мной и Эвелиной, ничего не предпринимая.

От них веяло псионикой готовых к бою оракулов. Мой «кокон» подёргивался, готовясь защитить разум в любой момент, но дальше этого не заходило. Да я и не рисковал, чуя, что в чужих разумах может быть ловушка.

— Присоединяйся к нам, — сказал Альберт.

— Если просите об этом, значит, дела у вас совсем плохи.

Я сделал шаг к ним, и с удивлением отметил, что тело отозвалось усталостью и болью. Нет, я прекрасно помнил, что пришёл сюда израненным, но до этого энергия во мне бурлила.