Царь был взбешён. Мало того, что он потерял Игната, так и его любимая фаворитка, жена главы Борзовых, которая как раз родила ещё одного претендента на трон, навсегда исчезла вместе с ними. И с младенцем.

А Драгош, очень талантливый в интригах и всегда чувствующий, когда надо смотаться, вовремя ретировался в горы Святого Диофана, уходя от царского гнева. Точнее, его туда увезли, потому что Чёрная Хворь уже ударила.

Как раз перед этим он получил в дар от Царя несколько когорт отборных магов, навсегда ставших его личной гвардией — Игорь Рюревский ещё до трагедии пытался задобрить старшего сына, намекая, что уже не стоит претендовать на трон и уж тем более менять законы. Поигрались, так сказать, и хватит, там вон Игнат «пробудился».

Драгош думал ударить по Царю вместе со Славиными, но те в последний момент передумали, напуганные реальным исчезновением Борзовых. Борзовых, одного из трёх Великих Лунных родов!

Просто одно дело получить трон и свысока смотреть на поверженных конкурентов, и совсем другое дело осознать, что кто-то посмел уничтожить священную Лунную Кровь. Да, Лунные рода резали друг друга, плели заговоры, подсиживали, вырождались и возникали, но Великие оставались незыблемыми столпами.

Поэтому Славины в тот момент дрогнули. А потом и вовсе стали изображать ревностную верность Царю, тем более, когда по стране пошли подозрения, что это Славины уничтожили Борзовых.

Как Драгош стал Перволунником, духи рода были не совсем в курсе. Это было как-то связано с ударившей по всем Рюревским болезнью, и с видением всему Чёрному Караулу от Чёрной Луны. Вроде пророчество гласило, что Последний Привратник и наследник Рюревских связаны, а тут чернолунникам счастье само прикатило в виде Драгоша.

В общем, с той поры ситуация снова встала в шаткую позицию. Царь, оказавшийся под Чёрной Хворью, уже не мог вытянуть ситуацию — ему свою и всего рода жизни спасать надо было. О наказании Славиных и тем более речи быть не могло, потому что южным землям стали угрожать войной великолунцы. Не время для внутренних разборок.

Драгош, ставший Перволунником, тоже занялся здоровьем в горах Святого Диофана.

— Успокоились, в общем.

«Чёрная Хворь стала для всех неожиданностью. Такое бывает, когда боги намекают, что смертные заигрались».

— Ой, не надо о богах. Ладно, я всё понял, хотя некоторые подробности требуют ясности. Теперь только Василий, получается?

«Мы отреклись от Драгоша. Он больше не Рюревский, и ни капли нашей лунности не будет ни в нём, ни в его детях!»

— Ох, жёстко, — я присвистнул, — Это из-за убийства брата?

«Драгош виноват в смерти брата лишь отчасти. Он уже тогда интересовался магией чернолунников, и желал наложить на брата запретную магию Вето, едва узнал о «пробуждении» Игната».

— Ну да. Тем более, убийства братьев-наследников, наверное, не такая уж и редкость.

«Не редкость».

— Тогда из-за Борзовых, что ли?

«Нет. Драгош, шантажируя своего отца, пригрозил лишить род Лунной силы. Навсегда! Весь Великий род Рюревских!»

— Вашу же псину… Так это правда? Ну, я слышал, что чернолунники могут делать лунных безлунями, но думал, что это слухи.

«Не слухи. Лунность самого Драгоша исходит от Рюревских, и это останавливает его, но он ищет способы. Царь потому и не решался атаковать Храм Первого Полнолуния, потому что боялся за нашу Лунную Кровь».

— Так Драгош — он ваш или не ваш? Вы же сказали, что отреклись…

«Не вмешивайся в дела нашего рода, Иной! Дела Рюревских тебя не касаются!!!»

От резкого окрика во мне вновь проклюнулась злость. Тем более, когда на лицо явные противоречия.

— Я это слушал не для того, чтобы какие-то бесплотные старпёры закатывали мне истерики, — холодно сказал я.

Духи замолчали, и я почуял раздирающие их эмоции. Ярость, страх, обида, стыд…

«Драгош поставил артефакт в усыпальнице. Это оружие против Легиона, но он применил его против нас, духов своего рода. Мы разобщены, мы изгнаны из собственной гробницы!»

— То есть…

«А сегодня он принёс в усыпальницу двоих раненых наследников, желая договориться с нами. Мы не можем отречься от Драгоша… Он шантажирует и нас тоже».

— Охренеть, ну прямо исчадье хитрости и коварства, — буркнул я, всё ещё чувствуя злость на старых истеричек, — Вы уж определитесь.

«Драгош ушёл».

— Ушёл? Перволунник ушёл из Храма?

Я начал догадываться, кто были те фигуры. Ну а что, так и уходят великие тираны, тихо и незаметно.

А может, он выехал ещё раньше, прихватив с собой Эвелину?

«Да, ушёл, наплевав на свой род! Мы поддерживаем жизнь в наследнике, но он сильно ранен, и артефакт мешает. Ему нужна твоя помощь».

— А второй что?

«Сбежал, превратившись в уголька».

Я хотел продолжить допрос, но чуть не подавился астральным комом в астральном горле:

— То есть… Стоп, псы толчковые! Так кто сейчас лежит в усыпальнице?

«Василий Рюревский».

— А сбежал кто?!

«Вячеслав Рюревский».

— Ключевец?! Великолунский шпион?

«Да. Он тоже неожиданный наследник, но волей судьбы он ненавидит наш род даже больше, чем Драгош».

Я поражённо замолчал. Жжёный ты псарь, Ключевец! Как ты стал жжёным псом-то?!

Сразу вспомнилась оплавленная брусчатка возле Храма Первого Полнолуния, и круглые глаза послушника, кричащего из окна: «Это Последние Времена!» Так вот они какого уголька видели.

Твою ж… Ох, на… Да чтоб меня…

— Отшлёпай меня Незримая, — только и выговорил я.

Вячеслав скопировал-таки технику, но явно получилось немного не то. Ну, а нефиг копировать её у недоучки-«пустого» с кирпичом в чакре.

«Незримая согласилась, чтобы в обмен на её помощь мы подобрали претендента на Последнего Привратника».

— Вот даже как… И подобрали вы меня. Почему же?

«Ты должен спасти наш род. Даже перед самой смертью ты думал, как передать весточку, чтобы сохранить свою страну. Ты спасёшь Рюревских и Красногорию. Василий смел, но его характера не хватит, чтобы претерпеть все невзгоды».

— О-о-о, как красиво поёте.

«Тот магический артефакт, с которым ты встретился перед своей смертью…»

— Искусственный псионик?

«Да. Ты получишь знания о нём от Незримой».

Я поджал губы. А чего мне Эвелина тогда ничего не сказала? Хотя, она вроде как намекала, но, судя по всему, условия договора пока держат её.

— Ну, а что же Незримая хочет?

«Она давно пытается вырваться, но все решения её возрождений за тысячи лет ни к чему не привели. Любой род силён тем, что доверяет воле своих детей, и эта воля может быть разная. Но ничто так не укрепляет кровь, как свежий приток.»

— В общем, вы её убедили, что она должна довериться чужаку, так?

«Да, довериться чужой воле. Это когда-то привело её в ловушку, и это же освободит её. Взамен она обещала не разрушать этот мир, спасти Красногорию, и снять проклятие».

— Целый комплект прям. Чужая воля, это моя?

«Да».

Я возмущённо замолчал. То есть, все эти закидоны Эвелины — это она так доверилась моей воле?! Особенно, когда уговаривала тащиться в пустыню, чтоб уничтожить её сердце? Или когда вообще закрыла в своём мире-коконе?

«Кто мы, чтобы понять замыслы богов?»

По мне, так это напоминало лишь божественные проявления женской логики, но сказал я другое:

— Действительно… И что я должен сделать?

«Псарь псаря чует втихаря. Ты должен найти, кто удерживает Незримую здесь», — тут духи замолчали, а потом как бы напомнили, — «И спасти наш род».

— С обоими пунктами сейчас неувязочка, — хмыкнул я, удивляясь, откуда духи узнали пословицу псиоников.

«Только сильный маг огня сможет открыть вход в усыпальницу».

— Вы меня всунете в Василия?

«Мы не можем, артефакт не даёт. Но рядом есть сильный, очень сильный маг, и его ранга может хватить».