«Наибольшего распространения в Украине получили иконы, малеванные на досках (реже на полотне) маслом и темперой; на Гуцульщине в ХІХ в. были распространены иконы на стекле…

Народные иконы в большинстве реалистичные, они отображают мировоззрение народа, его эстетические запросы. Иконописцы – выходцы из народа – писали иконы со своих родных и близких, а то и с самих себя. Потому святого Георгия на коне изображали молодым парнем, подпоясанным красным поясом; святую Варвару – молодой девушкой с лентой на голове; весеннего Николая – молодым мужчиной, а осеннего – ласковым седым дедушкой. Святые как бы жили рядом с людьми…

Молились за здоровье и благополучие семьи, за выздоровление больных, за тех, кто в дороге. Наиболее распространенными молитвами были «Отче наш», «Верую», “Пресвятая Богородица”» (Лидия Орел).

Деревянный бочонок (бочка, дежа, дижа) для замешивания и закваски теста – символ благосостояния семьи и рода (квашня; в Украине – «дижа печная»). Изготовляли кадку из чистых пород дерева (например, из сосны) накануне новой луны – чтобы тесто полно подходило. Самой лучшей считалась кадка из девяти заклепок, которые стоят так, как дерево росло. Для кадки обязательно делали веко, которым ее прикрывали, чтобы нечисть не вскочила.

Как первый предмет, причастный к выпечке хлеба, кадка в народной традиции пользовалась особым уважением и была участницей многих обрядов.

Считалась капризным живым существом. После изготовления мастер ставил кадку возле криницы и заливал водой – «поил», а хозяйка поила из кадки корову, чтобы хлеб всегда был добрым, чтобы в доме был достаток. Так проверялась кадка – добротно ли сделана, не течет ли. Кадку нельзя было давать в долг или просто так выносить из дому; не допускали, чтобы через нее перескакивали куры – перестанет хлеб заквашивать.

Чтобы подправить «больную» кадку, ее обкуривали целебными травами; клали на порог и втыкали в днище нож; выносили на пятой неделе Пасхального поста под звезды, чтобы «хвасталась» перед Богом о своих «достижениях». «Правили» кадку и выносили перед полной луной, чтобы хлеб был пышным и ловким (полным).

Считали, что есть дижа, а есть диж (дижун, дижур). У дижуна непарное количество заклепок, и он плохо квасит, в нем хлеб не удается, его не ис пользовали для замешивания теста. Потому прибавляли еще заклепку, чтобы из дижуна сделать дижу.

Кадка не должна стоять все время в тепле, не любит крика, ругани, ссор, ее нельзя бить, ставить на землю. Кадку с тестом (квашню) ставили на одежду и накрывали одеждой. Если снизу была мужская одежда, то сверху женская и наоборот.

За кадкой присматривает хозяйка. Юношам, да и мужчинам, даже заглядывать в нее не позволено. «Как Иван в дижу заглянет, бороды и усов не станет». Считали, что кадка хозяйку от покойника бережет. Если покойник-хозяин начинал часто сниться, во сне приходить, хозяйка снимала веко с кадки и быстро в нее заглядывала.

Ставили кадку на почетное место. В Чистый четверг кадку очищали: мыли, натирали солью, чесноком или луком, окуривали воском и хмелем. Потом переворачивали и украшали: подвязывали красным женским поясом, рушником или хмелем, покрывали скатертью, клали хлеб-соль и выносили во двор: «Кадка пошла на исповедь».

Когда готовили свадебный каравай, кадку с тестом (квашню) каравайницы поднимали вверх и касались ею трижды матицы – чтобы каравай был пышным и высоким.

Кадка была участницей свадебных обрядов. На нее усаживали невесту, чтобы заменить девичью косу женской прической. Причесывали невесту на кадке, потом ставили в кадку и одевали. После невеста должна была выскочить из кадки. Если ей удавалось это сделать с первого раза – легко будет деток рожать.

Кадку выносили во двор, чтобы остановить град.

С квашней имели дело женщины. Хозяин только малевал на кадке крест-оберег.

Упоминание о коврах есть в Лаврентьевской летописи (997 г.). Там говорится, что тело убитого князя Олега «…вынесоша и положиша на ковре». То есть в быту зажиточных людей, князей ковры были известны. К сожалению, трудно определить, были они привозные или местного производства.

О коврах (килимах) упоминается в украинских колядках, что свидетельствует об их производстве в Украине с ХVІІ—ХVІІІ вв.:

Тканьем ковров занимались девушки и женщины. Шерсть брали овечью осенью и весной, пряли на «пряслице» – доске, напоминающей лопату, вставленную узким концом в днище.

Распространенные цвета в коврах – красный, черный, зеленый, белый, желтый, синий. Ткали ковры преимущественно для себя длинными осенними и зимними вечерами. Изготовляли один ковер на протяжении одного-четырех месяцев. Орнаменты на коврах были геометрические или растительные.

Коц (коць) – грубый односторонний подстриженный ковер из ворса.

Важную роль ковры выполняли в свадебном и погребальном обрядах. На ковер становились молодые, вступая в брак; на ковер они садились за свадебным столом. В зажиточных семьях коврами застилали лавки на праздники и на свадьбу. Во время погребальных обрядов на ковер клали покойников, особенно молодых и зажиточных. Коврами накрывали коней, которые везли домовину на кладбище.

Изобретение колеса, как и воза (повозки), приписывают скифу Анахарсису.

Колесо (круг) – круглая охранная часть устройства оси, основа колесного транспорта. Колесо по природе использования выполняет круговое вращательное движение, именно потому и наделено ритуальной, в большинстве случаев защитной символикой. Древнейшие колеса были сплошными по всей площади круга, позже – изготавливались из двух вырезанных из досок полукругов. Колесо, которое и ныне используется в повозках, состоит из маточки (головки), спиц и внешнего обода, набитого на спицы.

И сожжение колеса весной, и запуски пылающего колеса с горки на Купала символизировали как бы уничтожение прошлогоднего движения солнца по кругу, и возрождение солнца после зимы, и поворот солнца на зиму с высшей летней точки (колесо с горки вниз). Солнце и его движение связывали с колесом.

Колесо цепляли в хозяйственных помещениях как оберег. В то же время в народе известны поверья, что черт и ведьма могут превращаться в колесо, чтобы обмануть, подвести человека.

Колыбель, колыбка, люлька, люля, гойдалка, зыбка, колыска – первое «пристанище» новорожденного – была семейным символом, берегиней рода, традиций.

Делали колыбель мастера одну для рода, из «чистых» пород дерева: ясеня, клена, калины, лещины, ореха, вербы. Чаще всего мастерили подвесную колыбель, хотя иногда и напольную с ножками-полудугами. Колыбель делали челноком, чтобы плыло дитя в добрый путь по жизни. Соотносилась колыбель (по форме и символично) и с чревом матери, из которого рождается человек, и с домовиной, в которой заканчивается жизнь. Подвешивали колыбель к матице так, чтобы она была рядом с кроватью, возле матери. Колыхали колыбель не только, чтобы успокоить дитя, но и таким образом стимулируя развитие ребенка.

Каждая семья пользовалась одной колыбелью. К ребенку в его зыбку клали освященный чеснок, хлеб, травы, острые металлические предметы, другие обереги, чтобы нечистая сила не подступилась. Когда приходило время, колыбель выносили на чердак, где она покоилась; пока хозяева жили в доме – колыбель нельзя было сжигать, уничтожать.