— Да кто ты вообще такой, щенок⁈ — яростно выкрикнул «защитник».

Он исчез в тени и тут же возник у меня за спиной. Я едва успел увернуться, как его рука прошла в сантиметрах от моей головы. Я развернулся, нанося удар локтем, но он снова исчез, появившись слева.

— Ты не сможешь победить меня, — раздался его голос отовсюду. — Я — часть этого места. Я — его тень.

Со всех сторон послышался зловещий смех. Тем временем остальные субличности разбежались кто куда, чтобы, не дай бог, не попасть под горячую руку.

Я прикрыл глаза, чтобы глубже прочувствовать чертоги разума. «Защитник» сильно ошибается, думая, что это его территория. Нет. Это результат объединения наших разумов, а значит здесь я столь же могуществен, как и любая из личностей Льва Сапрыкина.

— Раз ты думаешь, что тени защитят тебя… — произнёс я, открывая глаза. — Значит, мне придется их уничтожить!

Моя энергия вырвалась наружу, заполняя зал ослепительным светом. Тени начали исчезать, растворяясь под его напором. «Защитник» материализовался передо мной, его тело начало распадаться, но он всё ещё пытался атаковать.

— Нет! — закричал он, бросаясь вперёд.

Но я был готов. Моя рука, наполненная энергией, встретила его удар. Наши силы столкнулись, создавая взрывную волну, которая разнесла всё вокруг. Я чувствовал, как его тьма пытается поглотить меня, но я не отступал.

— Он не ваш хозяин, слышите! — выкрикнул я, обращаясь к остальным субличностям. — Вы не должны ему подчиняться! Восстаньте против него!

Внезапная тишина опустилась на разрушенный зал. Все взгляды были устремлены на меня. Личности Льва Сапрыкина стояли неподвижно, словно ожидая следующего шага, но ни одна из них не двигалась. Они все еще находились под страхом перед «защитником».

Вот же черти! Им младенец говорит сражаться, а они по норам попрятались и ждут итогового результата. Ну хорошо… попробуем на них надавить!

— Вы не обязаны подчиняться ему! — повторил я громче, — Вы свободны выбирать свой путь. Вспомните, кто вы есть на самом деле!

На мгновение казалось, что мои слова не достигают цели. Но затем я заметил едва уловимое движение среди одной из личностей. Это был Воин. Он сделал шаг вперед, а его взгляд стал более осознанным.

— Мы… мы помним. И больше не хотим жить в страхе.

Другие личности тоже начали двигаться. Их лица выражали смешанные чувства страха и надежды. Они смотрели друг на друга, словно осознавая свою силу вместе.

«Защитник», почувствовав угрозу, попытался вновь набрать силу, но было слишком поздно. Энергия, которую он контролировал, начала утекать из его рук, возвращаясь к своим истинным владельцам.

— Нет! — снова крикнул он, пытаясь удержать контроль над ситуацией. Но его голос уже звучал слабее.

Энергетическая волна, вызванная столкновением моих сил с силами «Защитника», продолжала разрушать пространство вокруг нас. Но вместо того, чтобы позволить ему исчезнуть, я почувствовал, как остальные субличности Льва Сапрыкина начинают действовать. Они объединились, направив свои энергии на удерживание «Защитника».

Его тело начало дрожать, а затем стало медленно сжиматься, пока не превратилось в плотный энергетический шар. Этот шар они держали крепко, не позволяя ему освободиться.

— Мы сделали это, — произнес Воин, обращаясь к остальным субличностям. — Теперь пора освободить нашего хозяина.

Вместе мы двинулись по разрушенным коридорам, оставляя за собой шлейфы сияющей энергии. Наконец, мы достигли темницы, где содержался настоящий Лев Сапрыкин. Дверь была запечатана мощным барьером, невидимым глазу, но ощутимым каждым нервом.

Подойдя ближе, я протянул руку к двери. Пальцы мои засветились ярким светом, и барьер начал трещать, постепенно иссякая. Когда дверь наконец раскрылась, я увидел мужчину, скрючившегося в углу камеры. Он выглядел измождённым и усталым, его волосы были спутанными, а одежда — истертой и грязной.

— Лев? — осторожно окликнул я его.

Он поднял голову и взглянул на меня. Лицо его сначала отразило недоверие, но вскоре оно сменилось удивлением.

— Кто ты? — шепотом спросил он. — Ещё одна субличность? Я так долго тут пребываю, что уже не помню всех…

«Такой уж маленький, а уже субличность,» — пронеслось у меня в голове с лёгкой ухмылкой, но вслух я ответил:

— Я тот, кто пришёл вытащить вас отсюда. Тем более что у этого не самого уютного местечка появился новый постоялец.

Тишину зала прорезала тяжелая поступь Льва, когда он приблизился к плененному «Защитнику». Тот, несмотря на свое ослабленное состояние, продолжал источать злобу и непокорность. Глаза его пылали яростью, а фигура, хотя и теряла четкость, оставалась угрожающе плотной.

Лев остановился напротив «Защитника», всматриваясь в его искаженное лицо. В его взгляде читались годы борьбы и усталости, но также в них оставалась решимость и непокорность.

— Я предупреждал, что рано или поздно тебя остановят, — тихо проговорил Лев, — что ты никогда не сможешь достичь пика своей ужасающей мощи. Но ты все равно решил идти до конца…

Ответом ему послужило неожиданное хриплое смехотворство, которое эхом прокатилось по залу. Смех «Защитника» был полон злобы и отчаяния, но в нем звучала и какая-то странная уверенность.

— Ты прав, у меня действительно никогда не получится достигнуть этой планки, — прорычал «Защитник», продолжая смеяться. — Но сегодня я узнал новость, которая меркнет перед всем, что мы с тобой сделали…

Лев нахмурился, напрягшись. В воздухе повисло напряжение, словно каждый ожидал, что произойдет дальше.

— О чем ты говоришь? — спросил Лев, стараясь сохранить спокойствие.

«Защитник» вдруг перестал смеяться, его взгляд стал холодным и жестким.

— Наш сын, Михаил, обзавелся своим «защитником». А значит, его судьба уже предрешена!

Услышав эту весть, субличности, скрывавшиеся за нашими спинами, задрожали и тихонько заохали.

— Бедный мальчик… — с тихой, почти молитвенной горечью произнёс Лев-учёный, его голос дрожал от накатившей печали.

Лев-Воин нахмурился, его взгляд стал твёрдым, как закалённая в битвах сталь, и решительно заявил:

— Он справится!

— Мы должны ему помочь! — с искренней, почти наивной детской непосредственностью потребовал Лев-ребёнок.

Я невольно кивнул в знак полного согласия с последним. Не вижу смысла тосковать и убиваться, когда можно взять дело в свои руки и изменить ход событий.

А настоящий Лев, казалось, впал в оцепенение. Его глаза, пылающие ненавистью, неотрывно следили за расплывчатой, почти эфемерной фигурой Защитника. Целую минуту он оставался безмолвным, словно парализованный нахлынувшими эмоциями, но затем, собрав последние крупицы ярости, сделал шаг вперёд. Его голос, сначала едва слышный, вскоре превратился в грозный шёпот, а затем — в неистовство:

— Как ты это сделал… — произнёс он, делая ещё один шаг, и его голос, переполненный отчаянием, перерос в крик: — КАК ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ, УБЛЮДОК⁈

На это Защитник лишь разразился холодным, зловещим смехом, после чего собственноручно запер ментальную темницу и плавно опустился на холодный пол, оставляя после себя эхо недоброй иронии.

— Ждать осталось недолго, Сапрыкин. Совсем скоро мой сын найдёт меня, и тогда мы покажем этому миру, что такое ярость настоящего Теневика!

Я шагнул вперёд, вглядываясь в расплывчатую фигуру, окутанную полумраком и тайной. Каждый момент, каждый взгляд говорил мне, что «защитник» — это не просто игра разума, а нечто куда более могущественное и опасное. Но что это, я так и не мог до конца понять. Всё вокруг этой Тени было странным и лишённым логики. Она была слишком мощной для обычной субличности и слишком зависимой для самостоятельного существа.

И еще больше меня настораживала одна вещь: почему она не уничтожила субличности Льва? Да, она их подавляла, манипулировала ими, но до сих пор не стерла их из сознания. И в этом было что-то странное, почти загадочное. Ведь сил на это у нее точно хватало, но вот решимости почему-то не было.