— Но… Зачем? — уточнила Яблокова и быстро добавила. — Зачем им нужно было помогать?

Зимин усмехнулся:

— Они имели свой интерес. Но обо всем по порядку. Так вот: ритуал вечной жизни очень сложен. Человек должен раздробить свою душу на несколько частей, и спрятать осколки в отражающем предмете. Желательно в зеркале, как в символе Тескатлипоки. И тогда человек станет бессмертным. Но повреждение души могут пережить не все. Это сложная процедура, которая почти всегда заканчивается смертью того, кто решился на это действо. Ритуал прошел по всем правилам. И героиня выжила. Только ее кожа обрела мертвенную бледность. Словно вся кровь ее покинула. Эту бледность было невозможно ничем убрать. Но это означало, что ритуал сработал.

С тех пор, часть ее души навсегда осталась за небольшим зеркальцем, которое героиня постоянно носила с собой. И время сжалилось над женщиной. Она стала выглядеть моложе, и вскоре слуги заметили, что их госпожа похожа на юную девицу. А у зеркала вдруг появилась одна очень интересная способность.

Зимин выждал паузу и хитро осмотрел собравшихся:

— Уж не знаю, кто сказал вам, что вы плохой рассказчик, — произнёс Фома. — По мне, у вас очень хорошо выходит.

— Спасибо, мастер Питерский, — ответил Зимин.

— Так что за способность была у зеркала? — полюбопытствовала Нечаева. — Оно притягивало призраков?

— Отчасти, — произнёс кустодий. — Во всяком случае, про этот эффект хозяйка зеркала не знала. А жрецы Тескатлипоки словно забыли предупредить ее о таком побочном эффекте. Однако сдается мне, что сделали они все это намеренно. Потому как служат они только своему богу. Зеркало, а вернее, часть души, которая была в нем заточена, начало подменять реальность.

— Как это? — не поняла Софья Яковлевна.

— Осколок души наделил свое вместилище волшебными свойствами. Героиня нашей истории очень боялась потерять эту вещицу, а вместе с ней свою красоту и молодость. Она пристрастилась часто смотреть на собственное отражение, чтобы убедиться, так ли она хороша, как ей хотелось. Девица хранила зеркало как реликвию и вопрошала у нее, достаточно ли она хороша и красива. И поначалу, зеркало показывало в отражении ее и тихим голосом уверяло, что красота девицы ни с чем не сравниться. Но потом, в зазеркалье стали проявляться красивые девушки, которые вызывали в героине приступы ужаса и ярости. Она считала, что видит тех, кто отберет у нее красоту и молодость, займет ее место в отражении. Не прошло много времени, как проклятое зеркало показывало своей хранительнице, где искать красавицу.

— А красавицей был призрак? — догадалась Нечаева, и Зимин кивнул:

— Один из призраков. Заточенный в зеркале кусок души героини получил способность обнаруживать скопления духов, и показывала ложное изображение, указывая, где ее искать.

— Тескатлипока был одним из проводников? — уточнил я, но Стас развел руки:

— Кто знает? Информации про этого «бога» очень мало. Некоторые из его способностей указывают на это, — пояснил я. — Выходит, зеркало настраивалось как портал и забирало души, переводя их на ту сторону. Но перед этим вытягивало из призраков остатки силы, разделяя эту энергию между героиней и этим… Богом.

— Таких тонкостей наша допрашиваемая не знала, — с сожалением ответил кустодий. — Она вернулась в Империю не так давно, потому как оставаться в Мезоамерике стало для нее небезопасным.

— Это почему? — удивился Питерский.

— Там принято носить открытые одежды и тем самым показывать, что им нечего скрывать. И наша героиня не могла показываться на людях со слишком белой кожей, которая вызывала у местных много вопросов. Это у нас люди добрые, они бы решили, что девица приболела. Но в Мезоамерике люди сурового нрава. Они вполне могли бы принести героиню в жертву одному из богов. Или просто спалить вместе с домом на всякий случай. Да и местные жрецы стали замечать, что духи гневаются.

— Прямо как в заброшенных домах, где призраки от страха проявляли агрессию, — заметил я.

— Именно, — кивнул Зимин. — Девушка вернулась и пояснила свой внешний облик тем, что принимала снадобья и они помогли ей сохранить молодость. Она собиралась отправиться в дальнюю азиатскую страну, чтобы там продолжить служить Империи. Там, где белая кожа — признак высших сословий. Там ее внешний вид не вызывал бы никаких вопросов. И император уже собирался подписать бумаги, которые позволили ей отбыть туда вскорости.

— Она могла бы действовать долгие годы, — протянул я. — Если бы не Козырев, который смог увидеть эту даму через свою систему зеркал.

— А почему Козырев не стал таким же? — полюбопытствовала Нечаева?

— Ритуал занимает много времени, — просто ответил я. — Его у Василия не было. Козырев хотел оставаться в зеркалах, чтобы увидеть свою дочь, которую однажды обидел и выгнал. Он долго изучал разные рукописи и сказки, чтобы предположить, что его дочь сможет увидеть его призраком.

— Даже так? — заинтересованно уточнил Зимин, но по хитрому взгляду я понял, что он знает о Кусач.

— Козырев верил, что после его смерти, Дарья явится к одному из братьев, чтобы взять что-то на память о нем самом и его покойной супруге. Хотя ставку он сделал на кота, которого дочь любила. Следую своему плану, старик переместил части души в зеркала и рамки для фотографий с отражающими поверхностями. Это ослабило его, и болезнь добила Василия. Правда, после смерти он получил возможность в виде пусть и ограниченного, но самостоятельного путешествия по собственному зазеркалью. И только благодаря ему, нам удалось получить наводку на героиню сегодняшней истории. Иначе кто знает, как бы все сложилось. Призраки в городе начали чудить, и это привело к жертвам. А потом, когда призраки бы иссякли, это зеркало могло бы окончательно свести с ума героиню истории. И она начала бы сама убивать людей, чтобы создавать призраков. Если бы она начала это делать в Азии, то спровоцировала конфликт на высоком уровне.

Зимин кивнул:

— Все верно, Павел Филиппович. Поэтому дама помещена в дом скудоумия, а зеркало изъято и уничтожено.

— Правильное решение, — одобрил я.

В комнате повисла тишина. Каждый обдумывал историю, рассказанную кустодием. И только спустя несколько долгих секунд, Яблокова произнесла:

— Вот тебе и свет мой, зеркальце, скажи.

На этом все. Любите страну:)

— Павел Филиппович, вы готовы? Просто времени осталось не так много, а на дороге могут быть пробки. Не хотелось бы опоздать.

Голос Фомы вырвал меня из раздумий.

Я взглянул на лежащий на столе приоткрытый конверт, из которого выглядывал край белого листа со строчкой текста: «Заседание комиссии назначено». Вздохнул, отгоняя волнение.

Взглянул на себя в зеркало, поправил лацканы пиджака и ответил:

— Да, Фома. Подавай машину.

— Так она уже у крыльца, вашество, — пробасил мне из-за двери Питерский.

Я сунул в карман телефон и, наконец, вышел из комнаты.

Фомы в гостиной уже не было. В кресле сидела Людмила Федоровна — после «чудесного воскрешения» она постепенно привыкала к миру живых.

Моя соседка была очень громкой. Она гремела посудой, когда готовила, ругалась на ножи, которые внезапно восставали против нее и не хотели резать продукты. Порой Людмила Федоровна забывалась и начинала разговаривать, полагая, что никто ее не слышит. При этом она использовала странные слова, которые наверняка придумала сама, пока была мертвой. Однако были и маленькие победы — Яблокова перестала пытаться пройти сквозь стены, и сменила свои старые платья из комода на новые наряды. Которые, к слову, ей очень шли.

Заметив меня, женщина улыбнулась и отставила недопитую чашку с чаем на стол. Затем уточнила:

— Волнуешься?

Я кивнул:

— Не хотелось бы потерять практику. А шанс на это есть, пусть и призрачный.