— И если я сниму браслеты…- она оглянулась, словно ожидая, что из стены выйдет старик в стеганом халате.

— Вы можете этого не делать. Завтра вы вернетесь в свой привычный мир и закроете дверь в прошлое навсегда. Но ответьте мне: разве вы для этого проделали такой длинный путь?

Дарья опустила глаза в пол и нервно повела плечами.

— Вы можете сделать это когда посчитаете нужным… — терпеливо продолжил я, но договорить не успел.

Дарья молчала, а потом медленно покачала головой. И подвинула к себе пузатую сумочку.

— Знаете, я была у Николая. У него на столике стоял снимок мамы в странной зеркальной рамке. Я попросила продать мне ее. Этот мерзавец даже не задумался и сунул мне рамку вместе с фотографией за двадцать рублей. Мне даже не пришлось врать, что карточка застряла внутри рамки. Я забрала…

Женщина вынула из сумки зеркальную рамку и поставила ее на столик. Провела пальцем по поверхности стекла. А потом гулко сглотнула.

— Мне тогда показалось, что от снимка веет силой. И сейчас я думаю, что отец подстраховался и разместил в домах, куда он может заходить по несколько порталов.

Гостья сняла с запястья браслеты и положила их на столик. Тяжелые бусины ударились о деревянную поверхность. И почти тотчас рядом с диваном появился призрак. Старик пригладил взлохмаченные волосы и тихо пробормотал:

— Какая же она красивая. Вся в мать…

Потом взглянул на меня и неуверенно спросил:

— Ты меня проявишь? Чтобы я мог с ней поговорить. Но только предупреди, чтобы она не испугалась…

— Я слышу тебя и без некроманта, — сухо сообщила Дарья и подняла подбородок. — И вижу тоже без его помощи.

— Как же я виноват перед тобой, — воскликнул старик и вдруг закрыл лицо ладонями. — Ты никогда не сможешь меня простить. И поделом мне за все, что я сделал. Я ведь когда очнулся, когда все понял, то уже было поздно. Ты пропала. Я нанимал всяких сыскарей, да все без толку. Сколько я объехал монастырей, сколько приютов…

— Искал? — искренне удивилась Дарья. — Зачем?

— Чтобы просить прощения! Доченька, я так виноват…

Я поднялся с кресла и направился прочь из комнаты. Потому что этим двоим было о чем поговорить без моего присутствия.

Дорогие читатели.

Окончание готовим. Но решили не тянуть и выложить "Козырную главу" сегодня.

Впереди "сказка" Чехова в зимнем варианте (интрига) и начало новой истории.

Спасибо за ваше терпение и ожидание)

Спустя время я вернулся в приемную. Дарья стояла у окна и смотрела на розы, цветущие под подоконником. Старик парил рядом, и вид у него был на редкость умиротворенным.

— Не помешаю? — вежливо уточнил я.

— Павел Филиппович, — улыбнулась женщина, разворачиваясь ко мне лицом. — Мы у вас в гостях. Потому такой вопрос стоило задать мне самой.

— Все в порядке, — я развел руки в стороны. — Вы мне не мешаете. Если желаете чай…

— Все еще нет, — Дарья покачала головой. — Мы с папой решили поехать к Сергею.

— Все же договорились о передаче вам кота? — уточнил я, понимая, что все не так просто.

— Нет, — Кусач с какой-то особенной теплотой взглянула на призрак отца. — Мне стоит поговорить с родней. И, может, мы решим, что было бы неплохо жить рядом.

— Вы переедете в столицу?

— Я предложу брату и его супруге переехать ко мне.

— А как же… — я многозначительно взглянул на Василия.

— Зеркала можно перевезти куда угодно. А дух мальчонки, которого папа привечает, я могу забрать с собой.

— Сумеете? Быть может, я помогу?

— Шаманы не могут приказывать призракам. Но мы способны договариваться. Если мальчик неглуп, то согласится уехать с семьей.

— Согласиться, — Василий буквально сиял. — Спасибо тебе, некромант, что помог встретиться с моей Дарьюшкой. Век о тебе не забуду.

— Рад, что смог помочь, — я улыбнулся вредному Козыреву.

Кусач вынула из сумочки конверт и положила на стол.

— Прошу не обижать меня отказом, — она подняла руку, предвосхищая мои возражения. — Я привыкла платить по счетам. А то, что вы для меня сделали стоит достойной платы.

— Не стану оскорблять вас, — я кивнул. — Но я хотел вас попросить о помощи.

— Помощи? — повторила Дарья с удивлением.

— Мой помощник тоже шаман. Но у него не было наставников. Я был бы вам благодарен, если бы вы помогли ему советом при случае. Если вы оставите свой номер для звонков, то я был бы вам признателен.

— Будем дружить домами, — кивнула Дарья Николаевна.

— Семьями, — я протянул ей руку.Женщина сняла перчатку, обнажив загорелую крепкую ладонь, и пожала мою.

— Договорились.

— Хорош, адвокат, — хохотнул Василий и хлопнул себя по колену, но тут же добавил извиняющимся тоном, — ты уж не обижайся, Чехов.

— Никаких обид, — подтвердил я.

Мы распрощались, и гости покинули дом.

При виде Фомы женщина сбавила шаг и поклонилась ему. Питерский ответил тем же, проводив настороженным взглядом Кусач.

— Она шаманка, — сказал он просто, когда подошел к крыльцу.

— Знаю, — я протянул парню визитку. — Она обещала отвечать на твои звонки, если будут вопросы по вашей шаманской части.

— Дорогой подарок, — восхищенно выдохнул Питерский и спрятал картонный прямоугольник во внутренний карман пиджака.

Я ушел к себе в кабинет, чтобы вынуть из сейфа тетради и углубиться в чтение заметок Василия.

Вскоре домой вернулась шумная компания женщин. Судя по резкому стуку во входную дверь, Яблокова вновь решила пройти сквозь препятствие.

Нечаева заглянула ко мне и уточнила:

— Павел Филиппович, все хорошо? Вы трапезничали?

Я потер лицо. Отчего-то мне стало не по себе от мысли, что Арина Родионовна увидит записи Козырева. В некоторых из них было что-то жутковатое и неправильное.

— Нет, не успел. Чуть позже освобожусь и поднимусь. И прошу вас, передайте госпоже Яблоковой конверт, который лежит на вашем рабочем столе. Думаю, что она будет рада пересчитать полученный гонорар.

— А вы выписали чек? — тут же деловито уточнила девушка.

— Не потребовалось, — я пожал плечами. — А как вы? Развеялись?

— Людмила Федоровна подстриглась. Но не согласилась сменить одежду на современную. Постарайтесь сделать вид, что ничего особенно не произошло. Чтобы она не ощущала себя неловко.

— Как скажете, — согласился я.

После того как я остался один, сложил стопкой тетради и вновь убрал их в сейф.

Стук во входную дверь вырвал меня из размышлений. Я встал было с кресла, но Фома уже сбежал по ступеням со второго этажа и подошел ко входу. Открыл дверь, а через несколько мгновений обернулся ко мне и произнёс.

— Вашество, к вам посыльный от Станислава Александровича.

— Пусть проходит, — распорядился я.

Питерский посторонился, и в приемную вошел парнишка в темной форме службы доставки.

— Павел Филиппович, вам пакет, — произнес он, остановившись в дверном проеме и осторожно озираясь. Видимо, молва о вредном призраке этого дома еще долго будет ходить по городу.

Я жестом подозвал его, и гость направился к столу. Открыл сумку, достал из нее запечатанный пакет и передал его мне.

— Спасибо, — поблагодарил я парнишку, и тот торопливо развернулся и покинул приемную. Я же вынул из подставки нож и вскрыл конверт. Внутри оказалось несколько листов.

— Что это, вашество? — полюбопытствовал Фома.

— Уже неважно, — ответил я. — Думаю, всех этих людей уже допрашивают кустодии.

Я вынул бумаги из конверта и положил их на стол. На листах и правда были напечатаны имена, фамилии и адреса, которые я просил сегодня у Морозова.

— А зачем кустодиям их допрашивать? — уточнил Фома.

— Потому что в разговоре с Морозовым я предположил, что это может быть бомбист, который делает специальные бомбы.