— Видимо, время так и не пришло, — заключил я.

— Мастер Рипер передал лидерство Плуту, — пояснил парень. — А затем пропал. Словно в воду провалился. О нем нет никакой информации.

Я поежился, понимая, что Рипер, скорее всего, отправился восвояси. Я не враждовал с главой «Сынов», но и к товариществу с ним не стремился, несмотря на заверения Рипера о дружбе. И сейчас, когда я узнал, что Рипер скорее всего покинул этот мир, на душе стало легче. Гришаню же, судя по его виду, такое положение дел расстраивало.

— Он был хорошим лидером, который помог «Сынам» выжить и процветать, — вздохнул водитель. — Кабы не он, пришел бы всей организации край. Вы не подумайте, Плут тоже правильный лидер. Он хочет отказаться от старого и узаконить всю деятельность…

Парень замялся, и я понял, что после этой фразы должно было последовать «но», которое перечеркнет все заслуги Петрова. И решил перевести тему разговора:

— Легализация — это правильно. Разбойный век подходит к концу.

— Понимаю, — вздохнул Гришаня. — Только… сложно все это.

— Вы привыкнете, — успокоил я его.

— Наверное, — односложно ответил тот.

Машина свернула на знакомые улочки, и я понял, что увлеченный разговором даже не заметил, как мы прибыли к дому. Авто вкатилось в арку и остановилось у крыльца.

— Приехали, мастер, — произнес Гришаня, избегая смотреть на меня.

— Спасибо, — ответил я, открыл дверь и покинул салон.

На сиденье я оставил несколько крупных купюр, которые не решился дать парню в руки.

Я вошел в дом. Где-то на втором этаже слышались женские голоса. Людмила Федоровна смеялась, о чем-то рассказывая. Это был добрый знак.

В приемной никого не было. Я добрел до кресла и тяжело в него опустился. Уставился в окно, пребывая в размышлениях. История Гришани никак не шла у меня из головы. Выходит, парень и впрямь был не так прост. Секретов в нем таилось не меньше, чем в Фоме. Становилось не по себе от мысли, что Рипер неспроста приказал ему работать на извозе. Вероятно, ушлый главарь банды знал больше, чем говорил. А памятуя о его странных поступках и опасных подарках, стоило быть настороже.

— Ну и задали вы мне задачку сегодня, Павел Филиппович!

Голос Ярослава вырвал меня из размышлений. Я перевел взгляд. Призрак стоял в паре метров от меня. Заметив, что я обратил на него внимание, бывший культист криво усмехнулся и уселся на подоконник. Весь его вид говорил о том, что он жаждет поделиться чем-то, но хочет, чтобы его обо всем расспросили.

— Как прокатились с Людмилой Федоровной?

— Она невероятная! — воскликнул парень, и глаза его полыхнули черным.

— В хорошем смысле? — на всякий случай уточнил я.

— Искупитель свидетель, будь я живым, то сто раз подумал, надо ли ехать в машине с таким водителем.

— Вроде, когда она выезжала со двора, все было в порядке, — удивился я.

— Однако, когда мы выехали на дорогу, наша женщина принялась…

Призрак опасливо осмотрелся и замялся, словно поняв, что сболтнул лишнего. И наверняка сейчас задумался, стоит ли продолжать этот разговор.

— Лихачить? — уточнил я.

— И возмущаться! — хохотнул парень. — Кажется, раньше машин на дорогах было немного меньше. И Яблокова не особенно была рада плотному потоку. Хотя стоит признать, что водит она неплохо. Но при этом я несколько раз поднимал стекло, чтобы ее не слышали водители соседних машин. Людмила Федоровна костерила их на чем свет стоит. Проходилась по всему их родовому древу.

— Даже так? — усмехнулся я.

— Людмила Федоровна еще не совсем свыклась со своим новым статусом. Она не всегда понимает, что ее слышат окружающие живые.

— Для того и нужен был рядом с ней ты.

Призрак пожал плечами.

— Я сделал все, что от меня зависит. И даже когда на светофоре к нам подскочил паренек, чтобы помыть окно…

— Он решил подзаработать, — догадался я.

— И размазал грязь по стеклу, — кивнул Ярослав. — Мне едва удалось удержать в салоне нашу фурию.

— Каким же образом?

— Пришлось заклинить дверь. Она, конечно, поняла, что это моих рук дело. И пообещала продать на вокзале за три копейки нож, к которому я привязан.

— Она не станет продавать его так дешево, — я спрятал улыбку. И добавил, заметив настороженность призрака: — Не беспокойся, Людмила Федоровна уже привыкла к тебе и не станет выгонять.

— Она сама вам это сказала? — серьезно осведомился Ярослав. — Или вы просто меня так успокоить пытаетесь?

— Сама сказала, — подтвердил я серьезно.

— А когда мы, наконец, прикатили в банк, Яблокова вышла наружу и свистнула, привлекая внимание охранника. Тот подошел и едва успел поймать ключи от машины. Людмила Федоровна приказала припарковать авто и не повредить при этом крыло. Пообещала помять бедолаге морду, если он повредит краску. И знаете, Павел Филиппович, я бы на его месте принял угрозу всерьез.

— Какая она у нас, оказывается, буйная, — пробормотал я.

— Потом стало понятно, что этот финт с ключами был проделан по определенной причине. Уже через пару минут все в банке знали, что приехала клиентка на машине Чеховых. Управляющий забегался, приказывая всем вести себя прилично. Освободили небольшую комнату для особых клиентов, и сам принял Яблокову.

— Он ее узнал? — напрягся я.

— Людмила Федоровна вела себя с ним очень грубо. Приказала по-другому завязать галстук, потом заявила, что у него ботинки плохо почищены. И спросила, есть ли у бедолаги супруга, потому как судя по его рубашке, он безнадежно одинок.

— Искупитель сохрани! — простонал я.

— Но это странным образом сработало нам на пользу, — удивил меня Ярослав.

— И чем же?

— Тот мужик совершенно точно не подумал, что перед ним бывшая клиентка. Он боялся на нее взгляд поднять, и совершенно точно не признал ее. Наша женщина потом мне сказала, что еще никогда себя не вела столь вызывающе в банке. И с этим человеком всегда была подчеркнуто вежлива и немногословна.

— Умно, — оценил я.

— Затем она ушла в хранилище. И уж туда я заглянул лишь на мгновенье. Людмила Федоровна потребовала, чтобы я вышел прочь и не смел за ней подсматривать в такой интимной обстановке. Как-то она смогла понять, что я оказался рядом. У меня до сих пор от нее мороз по коже, мастер.

— Ты не можешь ощущать холод, — машинально поправил я призрака.

— Могу, — возразил парень и обеспокоенно поерзал на подоконнике. — Я вышел из хранилища голодным, словно Яблокова отхватила от меня кусок души.

— Ты себя накручиваешь, — нахмурился я.

— Знаю. Она живая и совершенно точно не может меня сожрать. Но обратите внимание, что никто из домашних мертвых с ней не решается спорить.

— Она очень долго была мертвой, — напомнил я парню. — Это могло на нее повлиять. К тому же Людмила Федоровна очень трепетно относится к содержимому своих банковских ячеек.

— Да я всего на секунду лишь зашел и глянул одним глазком, — смущенно пробормотал Ярослав и пригладил волосы. — Чего я там не видел?

— Не стоит спорить с женщинами в таких вопросах, — я развел руки в стороны. — Это они могут ошибиться дверью в бане. И никто не возмутится. А стоит такое проделать мужчине…

— Кипятком окатят, — кивнул парень. Затем продолжил: — Домой мы добрались без происшествий. На обратном пути Людмила Федоровна уже не кричала на каждого беднягу в соседнем ряду. И казалась какой-то задумчивой и довольной.

— Главное, чтобы мотоцикл не захотела купить.

Мы одновременно трижды сплюнули через плечо и постучали по столешнице.

— Обыск прошел не так гладко, как планировалось?

Голос Нечаевой заставил меня повернуть голову к дверному проему. А через мгновение передо мной на столе появился чайник и пустая чашка.

— Бодрящий отвар по рецепту Морозова, — пояснила девушка. — Должен помочь восстановить силы.

— Спасибо.

Я налил настоявшийся до черноты отвар в кружку, сделал глоток. Напиток был терпким, с добавками каких-то лесных трав.