— Вот это и странно. Я на стоянке припарковался. И вышел зубы посушить с местными извозчиками. Болтали обо всем и ни о чем. Смотрю, а мужики как-то странно посматривают мне за спину. Я решил, что они со мной по скудоумию задумали пошутить. Так вот когда обернулся, увидел, что у моей машины хлыщ какой-то трется. И первой мыслью было свистнуть, чтобы спугнуть его. Но Искупитель меня удержал от такого опрометчивого поступка.

— Чего он от тебя хотел? — без тени улыбки спросил я. — Спрашивал обо мне?

— Этот самый Константин Михайлович представился мне по имени. А потом и впрямь начал расспрашивать. О том, как давно я за рулем. Сколько раз возил некроманта по делам. И куда пропал его бывший водитель.

— Что? — я нахмурился.

— Мне тоже поначалу подумалось, что этот господин по вашу душу пожаловал. Что именно его и выслеживают все ищейки Петрограда.

Я постарался сохранить невозмутимый вид, чтобы не показать удивления. Значит, о поисках Щукина знают не только жандармы.

— Я даже дал знак школярам, что здесь гуляют.

— Какой знак? — не понял я.

— Чтобы они маякнули тем, кому положено, что рядом с некромантом трется неизвестный господин.

— Так, — я скрестил руки на груди, ожидая интересного продолжения.

— Бросьте на меня так пристально смотреть, Павел Филиппович, — обиженно фыркнул парень. — Я ведь не преступник какой.

Тут бы я мог поспорить, но вместо этого просто кивнул.

— Но после новых вопросов я смекнул, мастер Чехов, что интересуется он не совсем некромантом. А спрашивает про вашего приятеля, который накануне вас домой привез.

— И чем он интересовался? — я подобрался.

— Спрашивал, встречал ли я здоровяка, который живет в доме адвоката. Уточнил, когда я видел его в последний раз. И был ли тот в плохом здравии.

Я нахмурился, не понимая, зачем эта информация Вальдорову. Да еще и от водителя, который толком не знает Фому.

— Я сделал вид, что споткнулся, и между делом вынул из его кармана удостоверение. И тут же уронил его на асфальт. Вроде как случайно выбил из чужого кармана.

— Как он тебе голову не оторвал за такую шутку, — я потер переносицу.

— Я осторожно все проделал, — усмехнулся Гриша. — Вы не думайте, что я дуралей какой. К тому же я смог провернуть это в свою сторону.

Я удивленно поднял бровь и уточнил:

— Каким же это образом?

— Вальдоров поднял документ и сунул в карман, — пояснил Гришаня. — А потом как-то странно посмотрел на меня и жутким голосом сказал, чтобы я забыл о разговоре, который состоялся меж нами.

— Что? — не понял я.

— Я поначалу хотел спросить, с чего это Константин Михайлович решил на меня жути нагнать. Не сразу понял, что этот кустодий всерьез уверен, что я послушался.

Я мотнул головой, понимая, что перестаю понимать суть рассказа.

— В каком смысле?

— В том самом, — Гришаня постучал пальцем по виску. — Этот Константин Михайлович решил, что смог внушить мне забыть о беседе. У него на лбу даже испарина выступила от старания. А затем он щелкнул пальцами перед моим носом и совсем другим тоном спросил, который час.

— А ты чего?

— Я же не дурак, чтобы расстраивать важного человека, — совершенно серьезно пояснил парень. — Потому глупо начал моргать и шарить по карманам, словно ища часы. Потом хлопнул себя по лбу и глянул на циферблат тех, которые у меня на запястье. А кустодий в этот момент внимательно следил за мной.

— Он догадался, что ты его обдурил? — осведомился я.

— Обижаете, Павел Филиппович. Неужто я такого франта не обману? А чтобы он даже сомневаться не надумал, что я о нем ничего не помню, при прощании еще раз у него карман обшарил.

— Чего? — пораженно переспросил я.

— И опять уронил ту корочку злосчастную. После такого поступка этот самый кустодий даже не сомневается, что я позабыл о том, что мы с ним обсуждали.

— А ты молодец, — похвалил я Гришаню, и тот просиял. — Значит, мастер Вальдоров пытался тебя загипнотизировать.

— Он немного прогадал, — беспечно отмахнулся парень. — Я хоть и без отчества, но все же талант у меня какой-никакой имеется. И потому на меня гипноз от одаренных лекарей не действует.

— Ты не так прост, — рассеянно кивнул я.

— Знаю, вашество, — вздохнул Гриша и добавил, — но думаю, мне повезло быстро сообразить, что надо придуриваться. С этого кустодия станется и по голове ударить, чтобы память наверняка отбить. У меня от него пупырчатые мурашки по спине пробежали. А это, знаете ли, не самое частое явление в моей жизни — чтобы кто-то мог меня вот так на… сторожить.

Парень собирался сказать «напугать», но вовремя прикусил язык и заменил слово на другое. Я же задумался, зачем Вальдорову понадобилась информация о Фоме. Тем более такая личная. Неужто он решил отыграться на шамане и попытаться отомстить ему за унижение. Мне отчего-то казалось, что этот кустодий должен быть выше подобных обид. Но с другой стороны, я плохо разбирался в живых. А если судить по мертвым, то они и десятилетия спустя могли продолжать копаться в своих комплексах.

— А вы правду говорили про мстящих призраков? — словно между прочим, спросил Гриша.

— В каждой сказке есть доля истины, — не стал врать я. — А духи иногда очень зациклены на сильных эмоциях, которые испытывали при жизни или в момент гибели.

— То есть призраки убитых всегда хотят мести?

— Если они не были запуганы при жизни и имели твердый характер, то да.

Я тут же нахмурился, вспомнив о том, что самый сильный призрак, которого мне довелось встретить, вовсе не была зациклена на мести. Людмила Федоровна не искала своего убийцу и не желала ему наказания. Все же стоило признать, что чужая душа — всегда загадка. И призрак сильной женщины не исключение.

— Спасибо за консультацию, мастер-некромант, — произнес Гришаня и деловито уточнил. — Как прошло заседание?

Я покосился на водителя и произнес:

— С какой целью интересуешься?

— Так узнать, чем дело закончилось, — не моргнув глазом пояснил водитель.

— Адвокат-некромант выиграл, — просто ответил я.

— Ну поздравляю, мастер, — с уважением протянул парень и быстро сменил тему разговора. — Куда едем?

— Домой, — ответил я и довольно откинулся на спинку сиденья. Гриша же завел двигатель, и машина выехала со стоянки.

Людмила Федоровна сидела в кресле гостиной и со скучающим видом читала периодику. Рядом на столике лежали маникюрные ножницы и несколько прямоугольных газетных вырезок. При ближайшем рассмотрении я смог понять, что утренняя почта оказалась испорченной.

— И зачем вам понадобилось кромсать бумагу? — уточнил я.

— Я попросила Евсеева добыть мне вторые «Имперские ведомости», — пояснила Яблокова. — Подшивка не пострадает. Но я решила начать собирать вырезки о Фоме и его новой службе. Уверена, репортажей о нем не будет в достатке. Скорее всего, он будет оставаться в тени.

— Вероятно, так и задумано, — я пожал плечами.

— Его детям будет полезно знать, какими важными делами занимался их батюшка.

— Детям? — поперхнулся я.

— Именно, — кивнула Людмила Федоровна. — От тебя мы с Софьей Яковлевной еще долго будем дожидаться малышей. Не удивлюсь, если ты станешь благородно ждать, пока твоя избранница завершит обучение. И лишь потом, наконец, оформишь отношения как положено. А случайно детей вы не заведете из принципа. Чтобы позлить княгиню и меня.

Я на это ничего не ответил, лишь откашлялся, чтобы скрыть улыбку.

— Знаешь, я тут поняла, что вполне готова помогать воспитывать внуков. Зря я, что ли, такая умная? — рассеянно продолжила женщина.

— Мне кажется, что вы вполне способны и своих детей воспитать, — беспечно заметил я.

— Павел Филиппович, — укоризненно покачала головой соседка. — Ну, вам стоит понимать, что для подобного действа мне надо состоять в браке. А для этого я слишком…

— Вы не старая, — вставил я и понял, что поторопился.