— Павел Филиппович…

— Цените хорошее отношение, — грубовато перебил я мужчину. — Не стоит воспринимать его как должное. И за слабость тоже не стоит принимать. Мы с вами на одной стороне. Пока.

— Мастер… — вновь начал Вальдоров, но я шагнул к нему вплотную, заставив замолчать.

— Мертвые смотрят на вас, Константин Михайлович, — негромко сказал я. — Даже когда вы считаете, что не оставили свидетелей — они есть. У меня в этом городе тысячи и тысячи глаз. В любом темном углу, на множестве безлюдных улиц. В ваших интересах поступать так, чтобы я не пожелал смотреть за вами каждой парой этих самых глаз. Или дайте мне повод показать вам на что я способен.

Вальдоров молчал. Черты его лица заострились. Воздух наполнился ароматом озона.

— Нам пора, Арина Родионовна, — вежливо произнес я и взял под руку настороженную девушку.

Вместе мы направились к крыльцу театра. А спину мне буравил взгляд Константина. Но не злобный. Скорее, растерянный. Или даже испуганный.

Здание Императорского Театра было одним из старых в Петрограде. Старше был только Центральный острог, превращенный в музей после воцарения Демидовых, и Императорская резиденция, в которой я недавно встретил призрак Павла. Фасад здания украшала лепнина, а дорожка, ведущая к дверям, была украшена массивными статуями. Свет фонарей мягко освещал белоснежный с золотыми прожилками мрамор, подчеркивая благородную фактуру камня. Широкая каменная лестница вела к массивным дверям из светлого, которые уже распахнулись, приглашая гостей внутрь. В воздухе витала легкая прохлада летнего вечера. Внутри располагался зимний сад под высоким куполом с изысканными витражами.

На дорожке, ведущей к зданию самого театра, Арина Родионовна сбавила шаг. Она с любопытством рассматривала статуи, которые расположились по обе стороны от дорожки. Справа возвышались герои сказок и богатыри, лица которых были полны решимости. Слева же замерли злодеи, но на их лицах не было злобы. Только глаза некоторых светились багровым огнем. По замыслу скульптора, злодеи не символизировали абсолютное, каноничное зло. Скорее, хитрость и коварство.

Композиция была выстроена так, что посетители театра шли между двумя сторонами, которые были готовы сойтись в смертельном поединке.

Моя спутница слегка вздрогнула, когда ее взгляд упал на одну из фигур — злодея с холодными глазами и кинжалом в руке.

— Какие жуткие, — прошептала Нечаева. — Как будто они вот-вот оживут.

— Это всего лишь новая композиция, — попытался успокоить я спутницу. — Полагаю, что в зимнем саду часто устраивают выставки…

— Конечно, — ответила она и сжала мою руку.

— Простите за эту безобразную сцену, которую пришлось устроить на парковке, — произнес я, убедившись, что нас никто не слышит. — Признаться, не ожидал встретить у Императорского Театра Вальдорова. Надеюсь, состоявшийся разговор не испортит вам впечатление от премьеры.

Арина Родионовна покачала головой, словно отгоняя морок. Мне показалось, что мыслями девушка была не здесь и не со мной.

— Вы были в своем праве, Павел Филиппович, — проговорила она задумчиво и посмотрела на меня потемневшими глазами. — Не беспокойтесь о том, что напугаете меня. Поверьте, княжич, я когда-то давно я видела разное. И это мне стоит опасаться разочаровать вас.

— Чем? — усмехнулся я, вспомнив образ кошки.

— Своим прошлым, — с грустью пояснила девушка. — Мне бы хотелось сказать, что я ничего не помню. Или что я жалею о чем-то, произошедшим со мной в другом времени. Но кое-что я помню. И как бы ужасны ни были мои поступки, я не печалюсь о них. Я жалею лишь о том, что не встретила вас раньше.

Пальцы Нечаевой дрогнули, и я накрыл их своими.

— Мы живем здесь и сейчас, — тихо сказал я. — Уверен, что у меня были другие жизни, о которых я не помню. Кто знает, что происходило в моем прошлом.

Я невольно оглянулся, оценивая статуи, который остались позади.

— Кем я мог быть — героем или злодеем…

— Это всегда две стороны одной медали, — грустно улыбнулась Арина Родионовна. — Для кого-то злодей — самый дорогой и родной человек. Или… вовсе не человек. А герой — негодяй, который пытается его погубить.

— Кем бы вы ни были в прошлом, я приму вас, Арина… Родионовна. Любой. Каждой…

Глаза девушки блеснули, и она потупилась, пряча навернувшиеся слезы.

— Как и вы принимаете меня со всеми моими темными секретами, — продолжил я.

Нечаева кивнула и потянула меня дальше по дорожке. Вскоре мы подошли к строению внутри здания. Оно выглядело не очень высоким, но я точно знал, что театр уходит на несколько этажей вниз. Двери нам открыли слуги в ливреях. Мы спустились по широкой лестнице, вдоль которой по бокам из незаметных ниш стекала вода. Она струилась по стенам и уходила в углубления в полу.

— Театр расположен на подземной реке, — пояснил я Нечаевой. — Только сила водников позволяет зданию стоять на месте. Поговаривают, что в стенах находятся мощные артефакты, которые заставляют воду не вредить зданию.

— Наверняка так и есть.

Фойе на нижнем уровне встретило нас светом хрустальных люстр, отражающихся в зеркалах. Нечаева слегка задержалась, чтобы рассмотреть купол из воды, который составлял потолок. Она выглядела восхищенной и от этого еще более прекрасной. Я с улыбкой наблюдал за ней, понимая, что мне и впрямь повезло с избранницей.

В холле собралось множество людей. Зеркала, обрамленные позолоченными рамами, кратно увеличивали отражения гостей, создавая иллюзию бесконечности. Зрители собирались в группы в ожидании начала спектакля. Обсуждали последние новости, делились сплетнями. А между живых сновали призраки, которые время от времени оборачивались в мою сторону. К счастью, они не устремились ко мне, чтобы просить о благословении темного или с просьбами перевести их на другую сторону.

— Смотрите, Павел Филиппович, — тихо произнесла Нечаева, указывая на фреску с изображением мужчины, который спускался в подземное царство.

— Конечно, — ответил я. — Это известный сюжет про героя, который спускается в подземный мир. Чтобы спасти свою любовь, или узнать пророчество от гадалки.

Арина Родионовна приняла загадочный вид и лукаво мне улыбнулась.

— Что? — уточнил я.

— Ничего, — ответила Нечаева. — Просто я вживую наблюдаю персонажа этого избитого сюжета.

Я нахмурился, не сразу поняв шутку. А затем улыбнулся:

— В отличие от героев легенд, мне приходится делать это по долгу цвета моей силы. Так что никакой романтики, только работа.

— Эх, — вздохнула Нечаева, а затем с робкой надеждой поинтересовалась. — А в подземном мире точно нет гадалки, которая может предсказать будущее?

— Я там таких не видел, — усмехнулся я. — Так что сегодня вечером мы не будем спускаться в подземный мир. По крайней мере, я надеюсь…

Кто-то задел меня за плечо, я и обернулся. Рядом с нами стоял пожилой мужчина, который выделялся среди собравшихся на премьеру. Вместо дорогого костюма с гербом семьи на нем был старый выцветший сюртук, на котором были видны потеки засохшего клея и мелкие стружки.

— Простите, мастер. Ох уж эта моя неуклюжесть, — морщинистое лицо старика расплылось в странной искусственной улыбке.

— Ничего, — ответил я. — Все в порядке.

Незнакомец поправил очки в толстой роговой оправе, а затем обернулся к Нечаевой. И на секунду я заметил в его холодных выцветших глазах неподдельный интерес. Незнакомец даже рот приоткрыл от удивления. И от этого взгляда Арина Родионовна вздрогнула. Впрочем, через долю секунды выражение лица собеседника стало прежним:

— Добрый вечер, мастер, — произнес он, обращаясь к спутнице, и склонил голову. — Прошу меня простить.

А через долю секунды незнакомец растворился среди гостей. Будто бы его и не было.

— Странный человек, — задумчиво произнес я, глядя на собравшихся гостей, среди которых пропал наш собеседник.

Нечаева не ответила. Просто рассеянно кивнула: