— Спасибо, — искренне поблагодарил я. — Честное слово, спасибо!

— Ты нужен нам счастливым, Павел, — добродушно усмехнулась женщина. — Поверь, злой некромант способен наделать много страшных вещей.

Я неожиданно вспомнил о своем странном сне, в котором очутился перед самым пробуждением. Хотел было спросить о нем у бабушки, но она нахмурилась и заговорила серьезным голосом:

— Это еще не все! Тебе предстоит доказать императору свою лояльность. И дать понять всем, что ты предан Империи и монарху. Ни у кого не должно остаться сомнений, что некромант не планирует бросить однажды вызов правителю.

— Это ведь очевидно… — выдохнул я. И быстро поправился: — Ну, я имею в виду, что я не собирался бросать вызов главе Империи!

— Это очевидно далеко не всем, — отмахнулась бабушка. — Поверь, найдется много тех, кто решит, что Чеховы достаточно сильная семья, чтобы подвинуть императора. Этого допустить нельзя.

— Понимаю, — кивнул я, холодея от мысли, чем может обернуться моя выходка.

— Тебе не за что себя корить, — догадалась о моих мыслях княгиня. — Поверь, я в свое время тоже была под прицелом. В те времена многие жаждали республики и свержение монархии. Хватало и тех, кто считал, что некромантка из простолюдинок может возглавить республику.

— И как же ты доказала, что не собираешься бунтовать против власти? — полюбопытствовал я.

— Отправила на каторгу тех, кто сделал мне это заманчивое предложение. И отдала Станиславу Викторовичу имена лидеров мятежников.

— Вот как? И что же было дальше?

— Император казнил их лично, — просто ответила Софья Яковлевна. — И прежде чем ты спросишь, я скажу, что ни о чем не сожалею. Занимать трон я не собиралась. Для этого я слишком умна.

— Мне тоже претит иметь подобную власть, — согласился я.

— Это клетка, Павел, — подтвердила бабушка. — Император из нас самый несвободный. Ему приходится тащить на себе бремя власти и постоянно беспокоиться о тех, кто эту самую власть пытается ослабить или отобрать. Он не волен выбирать себе супругу, одежду или друзей. Ему денно и нощно приходиться заботиться о державе. А это весьма нелегкая ноша…

— Но иногда он занимается тем, что любит, — напомнил я.

— Если ты про балет и медведей, то это всего лишь безобидное хобби. Твой дед в свое время сколачивал скворечники и кормушки для птиц на зиму.

— Не знал об этом! — хмыкнул я. — А какое увлечение было у тебя?

Княгиня смутилась и отвела взгляд. Но затем все же призналась:

— Я пыталась писать сказки… Но получались они ужасно мрачными!

— Та-а-ак, — протянул я, неожиданно вспомнив истории, которые мне любили нашептывать призрачные няньки. — А не их ли мне читали твои слуги перед сном?

— Тебе нравились эти истории, — ответила Софья Яковлевна, наморщив нос. — По крайней мере, ты всегда под них засыпал.

Говорить о том, что я притворялся, чтобы не дослушивать страшные истории до конца, я не стал. Не хотел расстраивать бабушку. Вместо этого я ответил:

— Ты права.

Княгиня вздохнула и откинулась на спинку кресла.

— Хорошо, что Лаврентий Лавович очень хочет попасть в библиотеку императора. А Станислав Викторович так удачно обещал тебе пригласить вас с лекарем в гости. Тебе стоит напомнить ему об этом приглашении. Напроситься в его дворец и там в приватной беседе дать понять, что Чеховы — добрые подданные Империи, которым чужды притязания на власть.

— Думаешь, этого будет достаточно? — усомнился я.

— Придется доказывать столько, сколько понадобиться, — сурово припечатала женщина. — Морозов поможет с заданием от кустодиев. Он обмолвился, что во дворце нужна помощь некроманта. Я скажусь хворой, и тебе придется послужить на благо правителя. Как консультант нового отдела.

— Хорошо, — кивнул я.

— Думаю, что императору достаточно будет понаблюдать за тобой, чтобы понять — ты не жаждешь власти.

— У него есть артефакт, который не позволяет врать, — поделился я своим наблюдением.

— Эти артефакты переходят от одного правителя к другому, — кивнула бабушка. — Есть вещица, которая заставляет усмирять любую горячую голову. Ты наверняка заметил, как за столом все слушались Станислава Викторовича. А ведь там были довольно сильные аристократы. Они могли бы смять любого противника и в горячке пришибить даже самого важного…

Я нахмурился, вспоминая то неприятное ощущение, которое гнуло мою голову склониться, когда император требовал тишины.

— Он не станет использовать на тебе действие скипетра или державы, — продолжила княгиня, наверняка заметив мое состояние.

— И что же делают с аристократом эти вещи? — насторожился я.

— Эти предметы подчиняют волю и заставляют выполнить любой приказ. Запретная магия, которая доступна лишь правящей крови. Но использовать ее дозволено только в крайнем случае. Бывший император с помощью этих вещей казнил мятежников.

Женщина поежилась, словно вспомнив о чем-то неприятном. А потом вернула на лицо улыбку.

— Ты со всем справишься, дорогой. Я уверена в этом.

— Я не умею нравиться людям, — признался я.

— Станислав Викторович смотрит в душу человека. Ему не нужны ужимки и фальшивые улыбки. Быть может он один из немногих, кто оценит твою прямоту и искренность. К тому же — мы не лжем. Никто из Чеховых никогда не претендовал на трон.

— Мы выше этого, — проговорил я без тени сомнений.

— Мирская власть для тех, кто знает смерть, — холодно усмехнулась бабушка.

В ее глазах полыхнула тьма, которая никогда меня не пугала по-настоящему.

На подоконник вдруг запрыгнул полосатый кот. Он внимательно осмотрел нас и принялся намывать лапу.

Бабушка тепло улыбнулась, наблюдая за питомцем.

— Хорошо тут у тебя… Хоть дом и небольшой, но мне тут нравится. Понимаю, почему Виноградова не хотела уходить за грань.

— Спасибо, что поддерживаешь ее.

— Это не сложно, — отмахнулась княгиня. — Мне приятно знать, что она стала для тебя доброй тетушкой. Яблокова умная, достойная женщина, несмотря на то, что о ней придумывали люди. К тому же…

Софья Яковлевна закусила губу, словно будто пыталась сдержаться, чтобы не сказать лишнего.

— Как Маргарита Ивановна? — осведомился я.

— Она тяжело переносит беременность, — нехотя сообщила княгиня. — И наш лекарь уверяет, что дело тут вовсе не в возрасте. Причина плохого самочувствия Марго может быть в том, что она носит малыша с темной силой — так намекнул мне лекарь.

— Он не смог рассмотреть какой цвет энергии у ребенка? — нахмурился я.

— У него не вышло увидеть силу, — расстроенно произнесла Софья Яковлевна.

— Выходит, в нашей семье появится еще один некромант? — уточнил я.

— Возможно, — кивнула бабушка. — А теперь давай вернемся, наверняка нас уже заждались…

Мы поднялись в гостиную, куда уже перебрались остальные. В центре стола стоял исходящий паром чайник.

— Александр Васильевич велел поить тебя специальным отваром, — пояснила Софья Яковлевна. — Он поможет быстрее восстановиться.

— Передай ему мою благодарность, — ответил я, садясь в кресло.

А Яблокова разлила по кружкам чай. По комнате поплыл аромат лесных трав и каких-то кисловатых ягод. Я сделал глоток настоявшегося до черноты отвара и довольно кивнул, оценив вкус:

— Отличный напиток! Ну, рассказывайте, что случилось за то время, пока я почивал?

— Целых три дня, — сурово отметила Людмила Федоровна.

— Меня официально назначили на пост главы отделения, — начал Фома. — А еще я по всем правилам получил отчество. Меня пригласили в Сенат, где торжественно сообщили, что за великие заслуги перед Империей, я теперь основатель семьи Питерских.

— Много народа было на торжественной части? — уточнил я.

— Очень, вашество, — смущенно произнёс Фома. — Я даже оробел немного. Если бы я пошел на это мероприятие один — точно сбежал бы. И ну его, это отчество…

— Еще чего не хватало! — фыркнула Софья Яковлевна. — Не каждый день княжеский помощник получает титул. Да еще и с этакой формулировкой!