— Все, что будет здесь сказано, должно остаться в этом доме, — громко заявил отец и осмотрел всех собравшихся.

На мгновенье его взгляд задержался на Яблоковой, и та густо покраснела.

Никто не стал спорить, и все собравшиеся за столом быстро произнесли клятву молчания. И затихли, ожидая моего рассказа.

— Думаю, что все было спланировано, — продолжил я, когда тишина стала гнетущей. — Ни для кого не секрет, что Фома Ведович для меня не чужой человек. Я пошел с ним на это задание по своей воле и инициативе. Потому что Питерский вписал меня в группу как консультанта. Времени для разведки просто не было. Быть может, стоило попросить отсрочку, но когда вся императорская семья уезжает за город, это знак, что решение о зачистке было принято за группу.

— Верно мыслишь, — кивнул Морозов.

— На месте мы дали клятву не разглашать то, что услышим от мертвых, — продолжил я. — Но я расскажу факты, которые не касаются тайн императорской семьи. Полагаю, что все было устроено так, чтобы пришедшие на зачистку либо убрали засевших там призраков, либо погибли. Полагаю, что заказчика устраивал любой вариант.

— Даже так, — протянула бабушка и глаза ее полыхнули яростью.

— Крыло здания было нежилым. Оно было запечатано таким образом, что мертвые не могли оттуда выйти. Они обитали там, пожирая более слабых собратьев, долгие годы после восхождения императора на трон.

— Меня вызывали в резиденцию правителя для зачисток. Но не в дальнее здание, которое было отведено для вдовствующих императриц. К нему меня не подпустили, — пояснила Софья Яковлевна.

— Видимо, именно туда нас и пригласили, — кивнул я. — Фонарь показал, что в том крыле остались призраки.

— Здание это явно не предназначено для проживания важных господ, — заговорил молчавший до того Питерский. — Я прошел по коридорам и комнатам. И уверен, что там никто не живет уже очень давно.

— То есть это была ловушка, — глухо резюмировал отец.

— Императору выгодна гибель призраков из того самого закрытого крыла. Полагаю, что печать на дверях со временем стала ослабевать. Другие призраки уверяли, что в последнее время стали слышать крики. Значит, нас вызвали не без причин. Но решили не предупреждать обо всех особенностях задания.

— Мерзавец, — прошипела Софья Яковлевна.

Она поднялась со стула и прошлась по комнате. Я заметил, как сила колыхается вокруг ее фигуры.

— Павел Филиппович привлек к своей персоне слишком много внимания, — произнесла Яблокова. — Он нравится простым людям. И живым, и мертвым. Адвокат-некромант, народный адвокат стал легендой всего за несколько месяцев. Не удивлюсь, если сильным мира сего не нравится наследник великого рода с исключительными способностями, который может попробовать себя в политике. И кто знает, чего он сможет добиться.

— То есть император хочет моей смерти, — заключил я и заметил, как вздрогнула Арина Родионовна.

Она не поднимала на меня взгляд, притворяясь, что рассматривает носки своих туфель.

— Он попытается сделать это снова, — тихо сказала она, привлекая к себе внимание. — Такие как он действуют наверняка.

— Дорогая, мы со всем этим справимся… — начала говорить княгиня, но осеклась.

— Он пожалеет о том, что затеял, — перебила ее Нечаева и подняла лицо. — Не стоило объявлять войну тем, кто преданно ему служил.

— Не пожалеет, — ответил я, и все с интересом посмотрели на меня, ожидая продолжения. — Я знаю, как сделать сложившуюся ситуацию крайне выгодной для семьи. А еще оказанная мной услуга будет стоить для императорской семьи очень дорого.

Отец напряженно переглянулся с Морозовым и заявил:

— Нам стоит обсудить твой план, Павел. Он касается всей семьи…

— Мне нельзя говорить об этом ни с кем, — возразил я.

— Это большая ответственность… — начал было Филипп Петрович, но я его перебил:

— Есть несколько секретов, о которых никто не должен знать. Если император спросит меня о том, раскрыл ли я их хоть кому-то, то солгать не получится.

— Он понимает всю важность происходящего, — внезапно заявила Арина Родионовна и мягко улыбнулась князю. — Вам стоит доверять сыну.

Я был благодарен тому, что моя невеста решила не использовать свой талант. Потому как в этом случае доверять ей в дальнейшем стало бы сложно. Девушка подошла ко мне и положила ладонь на локоть.

— Уверена, что если Павлу Филипповичу понадобиться совет, то он обратится за ним к любому из нас.

Филипп Петрович не выглядел довольным. Он привык все контролировать, и ему было сложно смириться с неведением. Но мужчина был вынужден согласится. Хотя все равно добавил:

— Будь осторожен. Дворцовые интриги — дело тонкое. Станислав Викторович — хороший правитель. Он многое изменил в империи в лучшую сторону. Поверь, я знаю об этом не понаслышке.

— Хороших императоров не бывает, — внезапно хрипло сообщил Морозов.

Мы все удивленно на него воззрились. Все же от бывшего кустодия слышать подобное было непривычно.

— Не считайте меня фанатиком, дорогие мои, — продолжил старик и взял в ладонь супруги в свою. — Я долго живу на этом свете. У меня есть опыт, о котором я никогда не расскажу ни живым, ни мертвым даже после нескольких чарок вина. Я видел кровавые ритуалы спасающие от нечисти. Когда на алтарях оставляли умирать детей великих семей. И все для того, чтобы сохранить привычный мир.

При этих словах он выразительно посмотрел на Арину Родионовну. И та не отвела взгляд, который стал непривычно жестоким.

— Я знаю вкус предательства владеющих силой и ведаю, чего стоят клятвы правителей, когда дело касается власти. И потому повторю: не бывает хороших правителей. Для того чтобы занимать трон, им приходится поступаться многими дорогими сердцу вещами. Одни отсылают родного сына в монастырь, где его из добрых побуждений душат шелковым шнуром. Другие травят братьев. Отказываются от любимых женщин, выбирая тех, кого положено поставить правительницей. Каждый такой выбор они делают не потому, что у них пустые души. Это необходимость. Суровая и жестокая. Никто не знает, сколько шрамов у каждого властителя мира.

В комнате повисла тишина. Каждый думал о своем. Я вспомнил нашу беседу с императором, в которой он говорил о своей матери.

— Я не пытаюсь заставить вас сопереживать семье нашего правителя. Но стоит помнить, что Станислав Викторович пойдет на все, чтобы сохранить целостность империи. И свою власть. Он не станет руководствоваться совестью или добрыми намерениями. Это не для таких, как он. Слишком большая ответственность лежит на императорских плечах. И говорить с ним надо на его языке. Что-то посулить и дать понять, что ему будет выгоден союз с нами. Вероятно, будет нелишним намекнуть на последствия. Но это не должно звучать угрозой.

— Если он совершит ошибку, то пожалеет, — холодно процедила Софья Яковлевна.

— Не совершит, — уверенно сказал я. — Мне есть что предложить ему.

— Это ему стоит беспокоиться, — усмехнулась Нечаева, показав кончики клыков.

— В этом мире у тебя нет прежней силы, — тихо произнес Александр Васильевич.

— Я могу разбудить ее, — девушка сжала пальцы на моей руке сильнее. — Император решил спрятаться в загородной резиденции, забыв, что в ней проходит граница миров. Несмотря на власть и обязанности — он всего лишь человек. Смертный, которому можно напомнить об этой его особенности. Нет нужды ему грозить. Достаточно подарить обыкновенный кошмар, от которого он перестанет спать ночами…

— Нам не придется прибегать к крайним мерам, — прервал я невесту, положив на ее пальцы собственные. — Я все для этого сделаю.

— Как скажешь, — ответила она и потупила янтарные глаза.

В воздухе качалась сила. Кажется, это заметил не только я.

От Зимина пахнуло холодом, словно он проверял свои тотемы. Фома пригладил кошачьи уши, выскользнувшие между прядей волос на голове. Морозов поправил манжеты рубашки, делая вид, что не озабочен происходящим. Бабушка с одобрением смотрела на Нечаеву, словно увидела ее впервые.