— Ступай, пока духи не решили проверить, насколько ты искренен, — позволил я.

Повторять не пришлось. Мужчина оказался на редкость прытким. И рванул прочь с невероятной скоростью.

— Гляди какой, — покачал головой призрак князя и обернулся ко мне, — Думается мне, что он не случайно…

— Главное, что помог, — отмахнулся я, осторожно повел плечами. — Спасибо вам…

— Николай Иванович Шуйский, — представился князь.

— Давно вы тут? — уточнил я.

— Успел повидать всякого, — кивнул мужчина и помрачнел.

Мы направились прочь от здания молча. Хотя судя по виду Фомы, у помощника было много вопросов. Просто задавать их в присутствии подчиненных он не хотел. Я же думал про Вихо и того таинственного незнакомца. Интересно было бы узнать о нем побольше. Быть может, судьба еще сведет нас. Хотя мне бы очень не хотелось этого.

— Павел Филиппович… — послышался робкий голос одного из дружинников, охранявших территорию.

— Осмотр окончен, призраков в здании не обнаружено, — перебил его Фома. — Отчет будет составлен, подписан и направлен в канцелярию.

— Хорошо, Фома Ведович, — растерянно ответил мужчина.

Я же только кивнул и направился к призракам, которые ожидали меня у парковки. Мертвые о чем-то беседовали, но заметив меня, разговор мигом стих.

— Все, кто хочет покинуть этот мир и начать все с чистого листа — прошу сделать шаг вперед, — начал я. — И я переведу вас в межмирье. Те же, кто желает остаться, должны пообещать мне, что не будут озорничать и причинять вред живым.

— Мы бы никогда… — начала дама с веером и замолкла под моим мрачным взглядом.

— Никакие живые не должны страдать от вашего произвола. Я вам запрещаю вредить живым, — последние слова прозвучали в полной тишине.

— Но нам надо питаться, — возразил кто-то.

— Если при этом будут страдать слуги, гости или члены правящей семьи, то вы будете голодать. И становиться тенями. Или решайте свою судьбу как достойные подданные империи.

Дамы зашушукались, прикрывая лица. Подростки испуганно заозирались.

— Пожалейте детей, — подал голос Фома. — Я, быть может, и не благородной крови, но считаю, что отрокам надо дать шанс начать новую жизнь. Они достойны счастья. А тут дети однажды одичают и станут добычей кого-то более сильного.

Вперед выскочила высокая дама, которая до того язвила. Она убрала от лица веер и показала лишенный плоти череп.

— Никто не обидит наших детей!

Я не отвел взгляда от ее изуродованного лица. Дождался, пока она успокоиться, и призрачная кожа вернется на кости.

— Так дайте им будущее, — совершенно спокойно ответил я. — Будьте сильными. Не стоит прятаться по углам в тенях. Здесь вас не ждет ничего кроме забвения и тьмы.

— А что с Павлом? — поинтересовался кто-то из толпы.

— Он покинул этот мир. И в другом не начнет все заново, — просто ответил я и по толпе пронесся настороженный шепот.

Покинуть этот мир решили многие. В том числе высокая дама. Вернее, она милостиво согласилась на переход после долгих уговоров призрачной свиты. Видимо, призраки из тех, кто решил остаться в особняке, очень хотели избавиться от злобной дамы и ее подопечных. После того, как большая часть призраков вышла вперед, я открыл врата, за которыми показался зал ожидания. И в этот раз он был нормальным, с рабочими табло и множеством ожидающих. Призраки принялись прощаться с теми, кто остается. Дети выглядели взбудораженными, а некоторые испуганными.

— Некромант не врет, — неожиданно громко сообщила язвительная дама и бросила на меня полный надежды взгляд. — Я вижу это. И знаю, что все мы однажды встретим тех, кто нам дорог. Ничего не бойтесь. Идемте.

Все желающие уйти разом потянулись к порталу. Когда я закрыл врата, в саду особняка остался едва ли десяток человек.

Николай Иванович откашлялся, привлекая мое внимание, и подошел ко мне.

— Павел Филиппович, — начал он. — При жизни мне довелось принять участие в десятке войн, так что боец я опытный. И хотел бы послужить еще на славу Империи.

Я удивленно поднял бровь. А затем осторожно ответил:

— Николай Иванович, если я вас правильно понял, вы хотите пойти в мою дружину?

Призрак кивнул, и я продолжил:

— Все мои бойцы живут в межмирье на болотах. И боюсь, члену императорской семьи там будет… неуютно. Там свои правила, и людей княжеских кровей там нет…

Мужчина улыбнулся:

— Я видел двух разбойников, которых вы призвали на разведку. Неплохие бойцы. Своеобразные, но не дурные. Я такое сразу вижу. А про то, что среди бойцов дворян нет — так это не беда. Я и при жизни то мог найти общий язык с солдатами. А за долгое время посмертия многое переосмыслил. Так сказать, обрел мудрость. Так что думаю, мы сработаемся.

— Хорошо. Вам придется принести клятву верности. Как будете готовы…

— Можно прямо сейчас, — с энтузиазмом откликнулся призрак, и я произнес:

— Тогда повторяйте за мной…

Князь произнес клятву, и замерцал. Довольно улыбнулся:

— Сработало. Я это ощущаю. Спасибо за возможность, мастер-некромант.

Я только кивнул и обернулся к оставшимся призракам:

— А вы дайте мне слово, что не будете нарушать покой живых.

Духи переглянулись и послушно произнесли клятву. Я кивнул, довольный результатом. И произнес:

— И помните: когда я вошел в то заброшенное крыло, покойный император пообещал, что убьет меня. И вот он, я, а где тот Павел?

Духи озадаченно переглянулись.

— Вот то-то же! — многозначительно закончил я, а затем развернулся и с видом победителя направился к машине.

Когда я устроился на заднем сиденье, машина тронулась в путь. Как только мы выехали за территорию резиденции, я откинулся на сиденье с глухим стоном.

— Что с вами, Павел Филиппович? — воскликнул Фома, давя на газ.

— Ничего страшного, дружище, — ответил я, не открывая глаз. — Просто я ужасно устал.

— А виду не подавали, — уже спокойнее проговорил Питерский.

— Нельзя показывать слабину перед посторонними. Иначе они поймут, что ты не бессмертный.

— Так вы и не такой, — философски заметил шаман.

Я приоткрыл веки и уточнил:

— Как твои руки?

— Да что с ними станется? — отмахнулся парень.

— Ты в перчатках, — отметил я и нахмурился.

— Ожоги от мороза сойдут к вечеру. Не извольте об этом беспокоиться. У меня все заживает быстро. Да и лекарь мне немного помог, пока вы отводили мертвых на тот вокзал.

— Не знаю, как вышло, что я выбрался из зеркала. Это было странно.

— Странно, — повторил Фома и скривился, словно попробовал лимон. — Я бы сказал, что это было жутко, вашество. Хорошо, что я не стал ожидать вас снаружи и вошел в тот зал. И еще рад, что остальные не видели, как стекло треснуло и из него показались ладони.

Я невольно содрогнулся, представив это зрелище.

— Но я узнал манжеты вашего пиджака. Да и запонки у вас запоминающиеся.

— Значит, права была Яблокова, что надо всегда одеваться прилично, — хмыкнул я.

Питерский кивнул и продолжил:

— Если бы не запонки, то я наверняка бы разбил то зеркало. Но как увидел герб, то ухватил вас за руку и потянул на себя. А когда понял, что не удержу долго от холода, то дернул. Немного перестарался, конечно. Но другого выбора не было.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я. — Не хотел бы я остаться там…

Я вспомнил странное ощущение, которое испытывал, находясь в пустоте. Оно не было жутким. Но казалось противоестественным.

— Мир мертвых такой холодный? — тихо уточнил Питерский.

— Если смотреть со стороны живых, то он пустой, — ответил я, немного подумав. — Все, что мы ощущаем, отвлекает нас от по-настоящему важных размышлений. А мертвые могут себе позволить не замечать боли, холода или голода.

— Людмила Федоровна говорила, что она испытывала голод. И тоску.

— Потому что она не смирилась со смертью. Призраки, которые остаются здесь, все еще считают себя частью этого мира. Мира живых. Но им тут не место.