— И чем ты смог ее убедить? — уточнил я.

— А как вы догадались? — хитро усмехнулся парень.

— Достаточно увидеть твое довольное лицо. Может, у тебя и нет таланта Арины Родионовны, но убеждать ты все же умеешь.

— Я всего лишь подвел Зинаиду к окну и показал машину, на которой привез невесту домой. И сказал, что никогда не предам ту, которая выбрала меня — простого парня. Что не стану гневить Искупителя, который наградил меня такой спутницей.

— Ты ведь понимаешь, что она просто беспокоится о дочери. Дело вовсе не в тебе.

— Странно, что Иришка так боится рассказывать матушке о моей природе. Было бы куда проще, если она узнала, кто я такой. Ведь шаманы создают пары навсегда. Мы и клятвы даем всерьез, а не как принято у обычных людей.

— Не торопи события. Всему свое время. Думаю, твоя невеста знает свою мать и найдет правильный момент, чтобы обо всем поведать.

— Вот и она мне говорит прямо как вы, вашество.

— На крайний случай мы всегда сможем позвать Зинаиду в гости и поговорить начистоту, — осторожно предложила Яблокова.

— Спасибо, Людмила Федоровна, — открыто улыбнулся Фома.

В этот момент по лестнице спустился наш гость, и мне с трудом удалось сохранить на лице серьезное выражение.

Сорочка была великолепной. Шита она оказалась из шелка, с рядом мелких перламутровых пуговиц и пышным кружевом на воротнике и манжетах. Уж не знаю, кому принадлежала эта вещица, но взгляд к себе она приковывала. Фома уставился на Гордея, словно увидел новогоднее дерево, украшенное яблоками.

— У вас отличная гостевая, Павел Филиппович, — немного смущенно сообщил гость и поправил кружево на шее. — Ваш слуга выдал мне кое-что из вашего гардероба. Полагаю, что это не повседневная вещь.

— Павел Филиппович носит такое только по выходным и праздникам, — тут же вставила Яблокова. — Для особых приемов высокопоставленных гостей. На каждый день стоит выбирать что-то более скромное. Чтобы не смущать посетителей своей красотой. Знаете, Гордей Михайлович, любой мудрый некромант вам скажет, что одеваться надо так, чтобы не жалеть о своем выборе костюма, когда станет призраком. Поверьте, наш некромант видел духов в домашних халатах, обернутых в полотенце, а то и вовсе в исподнем.

— И без него встречал, — подтвердил я.

— Многие призраки навсегда остаются в этом мире в одежде, в которой умерли, — продолжила Людмила Федоровна. — Конечно, многие сразу покидают наш бренный мир. Но есть те, кто остается в нем. И куда приятнее обитать призраком, когда на тебе хороший костюм.

— И не поспоришь, — усмехнулся Гордей и вновь оттянул воротник от горла. — Но я все же не привык к таким вот предметам одежды. Кажется, мне, что это все же дамская прерогатива — носить нежные ткани и кружева.

— Хорошего мужчину ничто не испортит, — возразила Яблокова и предложила гостю присесть.

Тот подчинился. Сейчас Петров выглядел куда более свежим, чем полчаса назад, когда появился на пороге дома. Яблокова же делала вид, что ничего странного не происходит, и налила гостю чай.

— Где вы решили поселиться после обретения титула? — уточнила она, наполняя вторую чашку для себя. — Уже выбрали, какой дом вам нужен?

— Вы не поверите, но мне удалось выкупить дом недалеко от вас. Его продавали с большой скидкой, потому как считают, что внутри обитает привидение. И вроде даже не одно. Однако мой… куратор, — парень ловко подобрал слово и продолжил как ни в чем не бывало, — заявил, что это все выдумки. Призраки не могут обитать так близко к старому центру города, сказал он. И добавил, что на крайний случай мы попросим некроманта заглянуть на чай и выгнать непрошеных гостей прочь.

— Непрошеных? — Яблокова приподняла тонкую бровь. — А с чего вы взяли, что в доме у покупателя больше прав, чем у призрачного обитателя? Быть может, в особняке жил хозяин?

— Ну, так после смерти он уже никаких прав на дом не имеет, — пожал плечами Гордей и расстегнул верхнюю пуговку рубашки.

— Смерть это не повод терять свои права, — почти ласково заявила женщина и ловко вернула пуговку в прорезь. — Вам очень идет эта рубашка. В такой и умереть не стыдно.

Гордей икнул, но не решился снова ослабить ворот.

— Может, вы и правы, — осторожно сказал он Яблоковой.

— В чем? — Людмила Федоровна улыбнулась.

— Я не все понимаю в этих деликатных делах с правами мертвых, — вздохнул парень. — Правом владеет Павел Филиппович. Он у нас адвокат.

Я понял, что Гордей выбрал тактику понравиться хозяйке дома, и невольно оценил его приютскую хитрость. А затем ответил:

— Хорошо, мастер Петров. Я загляну к вам в гости и посмотрю, есть ли у вас незарегистрированные жильцы, которые не оплачивают коммунальные услуги.

И довольно улыбнулся, поймав на себе полный недовольства взгляд Яблоковой.

Дорогие читатели. Просим вас поддержать историю лайком, комментарием и наградой.

Все это помогает писать больше и с удовольствием.

И также дает возможность другим читателям узнать про нашу историю)

Гордей задержался у нас до завтрака. Яблокова предложила перебраться в гостиную, куда подала булочки с маслом и вареньем из черной смородины. Петров попытался откланяться, но Людмила Федоровна настояла, чтобы молодой человек поел вместе с нами.

— Ужасно неловко, что я ворвался к вам в дом, а вы меня еще и потчуете, — заметил парень, уплетая булочку.

Он протрезвел и перестал выглядеть болезненно. Мне подумалось, что хозяйка дома добавила в чай одно из снадобий, которыми нас снабжал Лаврентий Лавович. Но спрашивать об этом я не стал, не желая смущать гостя.

— Бросьте, Гордей Михайлович, — отмахнулся я. — Это было недоразумением, и я рад, что нам удалось во всем разобраться.

Гордей многозначительно взглянул на Яблокову и неожиданно взял ее за руку, чтобы коснуться губами ладони.

— Спасибо. Если бы не вы, то я наверняка бы натворил дел.

— Все хорошо, — тихо ответила женщина и по-матерински пригладила растрепанные волосы гостя. — Это наш Павел Филиппович вырос в семье потомственных дворян. Он умеет сохранять хладнокровие. Вы из другого теста.

— Увы, — пожал плечами гость.

— И вам не стоит этого стыдиться, — тотчас успокоила его Яблокова. — Вы другой. Вчера вы получили титул, сегодня надели на себя дорогой костюм. Но внутри вы все еще остаетесь парнем, который большую часть жизни носил кепку, в козырьке которой пряталось лезвие.

— Вы правы, — кивнул Гордей и тепло улыбнулся. — Но из ваших уст это звучит комплиментом, а не упреком.

— Потому как я считаю, что у вас есть потенциал, юноша. Вы не стали нанимать лиходеев, чтобы погубить Павла. Не затаили злобу, чтобы потом втихую отыгрываться и мстить некроманту. Нет, вы пришли в его дом, пусть не совсем трезвым и готовым к беседе. Однако, были готовы вызвать его на дуэль. Вы не стали бить исподтишка.

— Каюсь, была такая мыслишка, — признался парень и извлек из кармана брюк небольшой складной нож.

Он положил оружие на столик. Яблокова взяла его, ловко выбросила наружу лезвие и оценила его на остроту подушечкой пальца.

— Хорошая работа.

— Один каторжанин изготовил, — буркнул Гордей.

— Уж не сам ли Жора Лимон? — деловито уточнила Людмила Федоровна.

— Он самый. А вы откуда знаете про этого человека?

Женщина вынула из пучка волос тонкую шпильку, которая на самом деле оказалась узким шилом с украшенной камнями рукоятью и протянула Петрову.

— Не может быть. Неужто он делал что-то для девиц. Насколько я знаю, он баб не особо уважал, — парень спохватился и стукнул себя по лбу, — простите за грубость.

— Женщин, — флегматично поправил его Фома, который расположился у окна и высматривал что-то снаружи.

— Все так, нежный пол Лимон и впрямь не уважал. Но однажды сделал эту вещицу, потому что я его об этом попросила. Я редко прошу. И потому он согласился. Руки у него были золотые. Жаль, что еще и липкие. Вечно в них оказывались чужие кошельки и бумажники.