— Слухами Петроград полнится, — улыбнулся мужчина. — Да, выборы в Государственную Думу уже через пару месяцев, времени на компанию мало, но вы успели произвести впечатление на народ.

— Слухи, — задумчиво повторил я, и в этот момент дверь в кабинет судьи открылась, и в коридор снова выглянула помощник:

— Проходите, — произнесла она, и мы направились в кабинет.

Судья уже ожидал нас за трибуной. И едва я вошел, он с интересом взглянул на меня. Мы встали за столом напротив трибуны, дождались, окончания вступительной части заседания. А затем, когда мы уже сели за стол, судья уточнил:

— Надеюсь, вы не хотите заявить вызов свидетеля из призраков, Павел Филиппович?

Я покачал головой:

— Увы, уважаемый суд.

Секретарь, которая немного побледнела при вопросе судьи, облегченно улыбнулась. Егор Игнатьевич же, узнав, что призрачных свидетелей не будет, и вовсе расцвел как храмовый колокол. А в его глазах разгорелся азарт. Видимо, он решил, что без помощи призраков сможет одержать победу над вчерашним выпускником лицея, у которого за плечами было полтора заседания. Судья же, наоборот, едва заметно скривил губы:

— Признаться, Павел Филиппович, вы создали очень забавный прецедент в праве Империи. Такого не было со времен правления Николая Третьего.

— Он тоже вызывал призраков в суд? — полюбопытствовал я, и судья улыбнулся:

— Про подобное я не слышал даже в юридической академии.

Он покосился на висевшие на стене часы и вмиг посерьезнев, произнес:

— Но вернемся к делу. Итак, Егор Игнатьевич, вам слово.

Мой оппонент встал из-за стола и откашлялся:

— Мой доверитель отправился на рыбный промысел, — начал он. — Вернее, они собирались с истцом вдвоем, но мой клиент решил закинуть сеть с берега, пока ждет брата у лодочного домика. Он забросил сеть, а когда вытащил ее, она оказалась полной рыбы. В этот момент, на берег пришел истец и принялся требовать половину улова. Но так как рыба была в сетях моего доверителя, а истец пришел уже после того, когда улов был вытащен, и не принимал участия в промысле, то его притязания не имеют никаких оснований…

Я слушал это вполуха, но сделал вывод, что линия защиты решила убрать из истории лодку. Видимо, потому, что ответчик смог донести, что управление лодкой подразумевает хотя бы маленькую, но команду. А в одиночку на промысел на лодке никто не выходит. И поэтому Егор Игнатьевич решил выстроить защиту на чуде. В надежде, что я и судья видели рыбалку только по телевизору. Что ж, это хорошо.

Судья заинтересованно выслушал речь, и когда представитель закончил, кивнул:

— Понятно. Павел Филиппович, вам есть что возразить по существу?

Я встал из-за стола и одернул лацканы пиджака:

— Пока я слушал речь Егора Игнатьевича, у меня появилось несколько вопросов. Если мой оппонент не против, я бы задал их ему.

— Охотно выслушаю, — тут же ответил Егор Игнатьевич.

— Спасибо. Вы сказали, что ваш доверитель, цитирую «Забросил сети и вытащил их полными рыбы».

— Все верно, — подтвердил представитель ответчика.

— А затем к нему подошел мой доверитель и потребовал половину улова, — продолжил я. — Позвольте уточнить. Он подошел к лодке вашего клиента по воде?

Егор Игнатьевич замер, а затем осторожно ответил:

— Нет, мой доверитель ловил рыбу с берега.

— Сетью? — уточнил я.

— Все верно, — подтвердил юрист противоположной стороны. — Это никак не противоречит указу о рыбном промысле.

— И улов был хороший, если вы упомянули, что сети были полны рыбы, — уточнил я.

— Все верно. Вероятно, это и стало причиной конфликта. Истец, будучи рыбаком, просто позавидовал успеху моего клиента.

— Богатое же место на рыбу нашел ответчик, — протянул я. — Рыба сама в сети прыгает. А дело точно происходило в месте, где разрешена рыбная ловля? Не в заповедной зоне, и не на Мануфактурной стороне?

Представитель ответчика замялся, явно обдумывая ответ. Но ему на помощь пришел судья:

— Разве так не бывает? — удивился он.

— Бывает, — не стал отрицать я. — Например, в откровениях от учеников Искупителя было сказано, что их учитель ловил полные сети прямо с берега…

— Откровения учеников Искупителя базируются на воспоминаниях реальных событий, иначе Синод бы не принял их к учению, — тут же заявил Егор Игнатьевич и я недовольно поморщился, понимая, что сам дал ему козырь.

— Выходит, пока у истца и ответчика одинаковые позиции, — заключил судья. — Раз свидетели не заявлены, я хотел бы послушать мнение Павла Филипповича.

Я вздохнул:

— Мой доверитель упомянул, что в то время, пока ответчик ловил рыбу сетью с берега в оживленном судоходном районе, истец ходил по воде и загонял рыбу в сети. Так что фактически, истец помогал ответчику в ловле и тем самым…

— Да где ж это видано, чтобы человек по воде ходил? — удивленно перебил меня судья, листая дело. — Истец же простолюдин, и силой не обладает.

— А где видано, чтобы рыба у берега сама в сети вошла? — резонно заметил я, и судья задумчиво наморщил лоб. А затем произнес:

— Выходит, гражданский суд рассматривает дело между двумя одаренными Искупителем мучениками.

— Выходит, что так, — согласился я. — И дело нужно передавать в Синод, чтобы тот устанавливал правду среди отмеченных Искупителем людей. Или же они оба будут обвинены в ереси, и тогда…

Егор Игнатьевич побледнел, понимая, что если дело перейдет в Синод, его карьера будет завершена. Потому что перейдя на игру на этом поле, он сильно ухудшит положение ответчика, что прямо запрещено кодексом адвокатской этики. А еще он знал, что я только что пережил заседание комиссии. И ограничился выговором за то, что мой клиент попал в острог. Поэтому Егор Игнатьевич поспешно откашлялся и произнес:

— Возможно, в истории моего доверителя есть некая доля преувеличения. А еще, возможно, истец помогал ему в ловле рыбы. Просто ответчик запамятовал об этом.

— Выходит, вырученные за улов деньги нужно разделить? — уточнил я.

— Выходит, что так, — кисло согласился оппонент, и судья довольно стукнул по столу молотком:

— Суд удаляется в совещательную комнату, — провозгласил он, и мы быстро покинули кабинет.

— Я много слышал о вас, Павел Филиппович, — начал Егор Игнатьевич, когда мы вышли в коридор. — И даже, признаться, обрадовался, когда узнал, что вы будете моим оппонентом в этом деле. Очень уж мне хотелось посмотреть, каков знаменитый адвокат-некромант в заседаниях. Я надеялся увидеть кого-то из ваших подопечных. Не каждый день в зале суда проявляются мертвые. Но признаться, даже без духов вы смогли произвести на меня впечатление. Хотя я не ждал много от того, кто по своей воле взялся защищать простолюдинов. Не подумайте, я не смею вас осуждать. Понимаю, что у каждого свой путь.

Я только пожал плечами:

— На этом заседании вы сами подали мне идею. Мне осталось лишь ее развить.

Егор Игнатьевич досадливо поморщился. Вынул носовой платок из кармана пиджака и протер взмокший лоб. Я же продолжил:

— Но даже без этой подсказки я бы попросил об отложении заседания, чтобы поискать призраков на том берегу. Так что…

— А вы уверены, что они там живут? — осторожно уточнил мужчина.

— Обитают, — привычно поправил я собеседника. — И да, мертвых хватает в любом месте. Стоит только постараться, и практически на каждой улице обязательно найдется кто-нибудь из тех, кому хочется поговорить и получить услугу от некроманта.

— Уникальную услугу. Хорошая способность для адвоката, разговаривать с мертвыми, — протянул мой оппонент. — Дает некоторые… бонусы.

Я не ответил. Только покосился на коридор, где уже начали собираться призраки. Но они отчего-то не решались подойти ко мне. Я мысленно порадовался, что они не стали поддерживать меня на заседании. Никогда не знаешь, чем может обернуться такая вот помощь.

— У этих бонусов есть достаточно неприятный побочный эффект, — проговорил я негромко.