Я откинулся на спинку стула и задумчиво взглянул на лист. Кто и с какой целью полез в этот проклятый дом? Вряд ли это был кто-то из местных. В жилом комплексе владения Чернова считались нехорошим не просто так. Жандармы-подельники, которые могли бы забраться в особняк, к тому времени уже пропали без вести и, скорее всего, были мертвы. Детей и семьи у Чернова не было. Если бы родня была, они уже давно узнали про этот особняк, и попытались вступить в наследство.

Единственной идеей, которая приходила на ум, была мысль про искателей всякого потустороннего. Типа журналистов, которые пробираются в дома с плохой репутацией, а затем пишут статьи про ужасы этих мест. Но многих из подобных журналистов ловили жандармы. И оформляли таких любителей на пару суток в отделение. Где по процедуре задержания должны были снимать отпечатки пальцев.

Я вынул из кармана телефон, задумчиво повертел его в руке. А затем набрал номер Беловой. Девушка взяла трубку почти сразу:

— Чехов, если ты нашел еще одну кувалду и тебе срочно нужны отпечатки, то лавочка закрылась на неопределенное время.

— Почему? — не понял я.

— После того как вы ушли, он сиял словно храмовый колокол в день рождения Искупителя. Никогда не видела его таким довольным. Он все повторял, что на пороге грандиозного открытия, которое впишет его имя в историю Имперской экспертной науки. А потом в его кабинет пришел этот высокомерный Вальдоров, достал удостоверение и заявил, что кувалда проходит по одному делу, связанному с имперской безопасностью. И если мастер Вахрушев не хочет отправиться из своего уютного кабинета прямиком к дознавателям кустодиев, кувалду придется отдать. По понятным причинам, эксперт не стал спорить с кустодием. Но после того как забрали улику, настроение у Василия Ивановича знатно испортилось. Так что в ближайшее время к нему не попасть.

— Жаль, — искренне ответил я. — Кто знает, возможно, у мастера Вахрушева и правда получилось бы совершить великое открытие. Но я звоню по другому вопросу. Хочу узнать, не проходили ли по спискам пропавших без вести журналисты. Скажем, за последние пару месяцев.

— Журналисты всегда пропадают. Работа у них опасная. Люди, которые суют нос в чужие дела, долго не живут.

— Работники не того типа, — поспешно поправился я. — Нужны те, кто шастают по заброшенным домам с плохой репутацией.

— Жди, — коротко ответила Белова и завершила вызов. Я же хотел было положить телефон на стол, но в этот момент аппарат снова зазвонил. На экране высвечивался номер Нечаевой. Я улыбнулся и принял вызов:

— Добрый вечер, Арина Родионовна.

— Добрый, — послышалось в динамике. — Как прошла встреча с экспертом?

— Ничего интересного, — ответил я. — Отпечатков пальцев нет в базе. Поэтому продолжаем искать. А как проходит ваш вечер?

— Чудесно. Распаковала подарок мастера Савельевой. Замечательная кукла. Прямо как живая. Знаете, Павел Филиппович, она механическая, на шарнирах. И может ходить, шевелить руками, и даже говорить несколько фраз. А еще, Савельева позвонила мне и пригласила посетить ее мастерскую. Чтобы показать рождения ее творений.

— Когда? — с интересом уточнил я.

— Завтра вечером. Мастер Савельева говорила, что сегодня особенная луна, которая помогает в волшебстве этого ремесла.

— Луна, — протянул я. — Интересно.

Я взглянул на лежащий на столе лист. И паззл в голове вдруг со щелчком сложился.

— Я перезвоню вам, Арина Родионовна, — торопливо ответил я и завершил вызов.

Я взглянул на часы, висевшие на стене. Восемь вечера. Если поторопиться — можно закончить с подарком Маре уже сегодня. Откладывать это дело на завтра я не хотел. Время, отведенное владычицей подземного мира, уже подходило к концу. Да и Александр Васильевич может догадаться, что история про мимика — всего лишь байка. Особенно после того, как кустодии проведут экспертизу отпечатков силы с кувалды.

Был и еще один пункт, почему стоило торопиться. Арина Родионовна. Мастер Савельева не просто так заманивала Нечаеву в гости. А Чернов вряд ли отличался при жизни терпением. Так что он уже сегодня может нанести визит в жилой комплекс, где обитала Арина Родионовна.

Я встал с кресла и вышел из комнаты. Покосился в сторону покоев Яблоковой. Но из-за плотно закрытой двери слышались звуки работающего телевизора. Быстро спустился по лестнице и застал на первом этаже призраков, которые сидели за столом и учили играть Бориса Николаевича в карты. Получалось у новенького плохо, что очень веселило Козырева.

— Это тебе не лошадью ходить, — наверно не в первый раз заявил он и засмеялся.

Борис Николаевич попытался пригладить всклокоченные волосы, но они тотчас вернулись в свое прежнее положение.

— Эти картинки вводят меня в заблуждение. Как дама может быть сильнее юноши? И если она взрослая, то почему нет девицы, которая стояла бы ниже по рангу…

— Не душни, — отмахнулся Козырев. — Просто признай, что карты — это не твое.

— Нет уж, — нахмурился бывший заведующий библиотекой. — Я не сдаюсь перед трудностями. И обязательно освою эти ваши карты.

Мужчина нахмурился и даже замерцал от натуги.

— Лошадью ходи, — буркнул Василий и вновь захихикал.

— Ярослав, сможешь вести машину, если я напитаю тебя силой? — уточнил я, прерывая веселье.

Бывший культист кивнул, сложил карты стопкой на угол стола и поднялся на ноги.

— Далеко ли собрались, на ночь глядя, Павел Филиппович? — добродушно уточнил Василий.

— В гости, — ответил я. — А, да. И Людмила Федоровна не должна знать о том что я уезжал.

Козырев покачал головой, но промолчал. Я поставил тотемы и бросил Ярославу нить силы. Призрак тут же жадно припал к ней, а затем прошел сквозь стену, исчезнув в доме.

— Господин некромант, а нам не найдется немного? — невинно поинтересовался Василий. — Я не за себя прошу. Борис Николаевич совсем закис.

— Кто? — всполошился новенький.

— Конь в безрукавке, — в сердцах сплюнул Козырев.

Но я решил не жадничать и подкормил домашних силой.

Вернулся Ярослав через несколько минут, протянув мне холодный камень, который я убрал в карман. Культист же исчез на улице, а через несколько мгновений, у крыльца остановилось авто.

Я вышел из дома, осмотрелся и спустился по ступеням. На город уже начинали опускаться сумерки. Обернулся, и тяжело вздохнул. Окно комнаты Людмилы Федоровны было приоткрыто, так что вся моя маскировка, скорее всего, пошла прахом. Потому что любопытная соседка наверняка решила узнать, почему во дворе завелась машина.

В подтверждение моей версии край занавески на окне Людмилы Федоровны качнулся. Я открыл дверь, сел на переднее сиденье, и продиктовал Ярославу адрес. Слуга кивнул, и авто выехало со двора.

— Спасибо, Павел Филиппович, — произнес Ярослав.

— За что? — не понял я.

— За то, что благодаря вам я выбрался на эту вечернюю прогулку, — ответил культист. — Город очень изменился. Ночью это особенно заметно. Видимо, я слишком долго сидел во дворе заброшенного особняка.

— Наш дом почти в центре города, так что ты можешь любоваться с крыши видами хоть каждый вечер.

— Я часто так делаю, — пояснил призрак и добавил. — В последнее время это мое любимое развлечение. Пока в доме правила Любовь Федоровна я держался подальше от здания.

Я с трудом скрыл улыбку:

— Наша с ней дружба тоже задалась не сразу. Когда я с ней познакомился, Людмилой Федоровна была на редкость склочным призраком, склонным к перепадам настроения.

— И как же вы нашли с ней общий язык?

— Я мог с ней разговаривать. Так что ради бесед она быстро сменила гнев на милость. Видимо, она очень долго была одна в доме.

— И как только она не одичала и не превратилась в баньши, — пробормотал Ярослав.

Я пожал плечами: