В этот самый момент мне стало очень страшно. Если Джон не заберет меня отсюда, я их клиент надолго.

— Предлагаю закончить, — прошу я, но доктор ставит ультиматум:

— Назовите свое имя, и на сегодня все.

— Анна Стоун.

— Нет, Анна Стоун где-то здесь, — доктор показывает на висок. — Кто вы?

— Меня зовут Анна Стоун, — упрямо повторила я, и в воздухе повисло гнетущее напряжение. Некоторое время смотрим друг на друга, и доктор Коллинс сказал:

— Хорошо. Закончим на этом, — собирает бумаги в папку, поднимается с места. Выходит и обращается к тому, кто стоит за дверью: — Мы закончили.

На пороге оказался санитар с лицом, похожим на кирпич. Куда делся тот, другой, что привел меня?

Мое бедное сознание во всех подробностях поднимает воспоминания нечеловеческой пытки надо мной. Пульс ускорился, напряжение возросло, и я непроизвольно отшатнулась.

— Я сам отведу миссис Стоун в палату, — сказал доктор и санитар, молчаливо кивнув, неспешно вышел вон.

— Идемте, — мистер Коллинс жестом указал на дверь.

Ноги плохо слушаются, но я в состоянии их контролировать.

— Спасибо, — искренне благодарю я.

Заходим в лифт. Двери закрылись, и доктор решительно спрашивает:

— Как с вами обращается персонал?

— Хорошо.

— По десятибалльной шкале?

— Единица.

После обеда часть пациентов вывели на улицу. Лениво шаркая ногами, иду по тропинке из красного кирпича до тех пор, пока мое внимание не привлекли голоса, доносящиеся откуда-то сверху. Двое мужчин в белых халатах, среди которых узнаю главного врача, пьют чай на свежем воздухе на балконе.

Потеряв интерес к происходящему, продолжаю свой путь по тропинке. Прошла до другого конца внутреннего двора и увидела Еву Нельсон. Женщина расположилась на самой отдаленной скамейке, укрытой ветками еще зеленого дерева. Такое чувство, будто она прячется. Поймав мой взгляд, женщина жестом предлагает присоединиться к ней. Обхожу дерево и усаживаюсь рядом.

— За тобой приходил юрист, — тихо заговорила она, а я резко поворачиваю к ней голову и натыкаюсь на мраморный профиль ее лица. — От лица влиятельного человека сделал предложение, от которого мистер Андерсен не смог отказаться.

В этот самый миг с груди спал тяжелый груз и стало легко дышать. Мои губы тут же расплываются в блаженной улыбке, и я шепчу:

— Не оставил…

Женщина бросила на меня взволнованный взгляд, но быстро вернулась в изначальное положение и поднесла к губам сигарету.

— Им осталось уладить некоторые формальности, и ты свободна, — добавила она.

— Тогда зачем этот сеанс психотерапии с доктором Коллинсом? — все равно беспокоюсь я.

— Пока тебя не выпишут, все будет идти своим чередом.

— Своим чередом… — невесело повторила я. — Только бы на мисс Миллер не наткнуться.

Улыбка окончательно спала с моего лица, ведь новой встречи с ней я могу уже не пережить.

Женщина смахнула пепел и украдкой посмотрела на меня.

— А ты не зли ее и будь паинькой, — посоветовала Ева.

Некоторое время задумчиво смотрим перед собой.

— Откуда тебе обо всем известно? — серьезно спрашиваю я.

Женщина протяжно затягивается и наконец говорит:

— Видишь старика на балконе второго этажа, того, что справа?

Проследила за ее взглядом: тот, кого она назвала стариком, был мужчина за сорок. Толстый и неуклюжий. Старше выглядит из-за блестящей лысой макушки. С висков тянутся редкие волосы, почти касаются плеч.

— Это заместитель главного врача, — говорит Ева. Снова подносит к губам сигарету и выпускает облако дыма. — И мой лечащий врач. Он любит поболтать со мной.

Я опешила. Тонкая изящная Ева — его любовница?

На короткое время образовалась странная тишина.

— Ты хочешь, чтобы я вытащила тебя отсюда? — низким голосом вдруг спрашиваю я.

Взгляд женщины красноречивее всяких слов. Этот взгляд обещает заложить дьяволу собственную душу в моих интересах, коли потребую. Такую цену она готова заплатить за свободу.

— Для начала нужно выбраться мне, — смотрю на балкон и не свожу глаз с заместителя главного врача.

Женщина молча откидывается на деревянную спинку и взгляд ее устремляется вверх. Врачи, растянувшись на плетеных креслах, теперь курят сигары и, глядя на их живые и довольные лица, в груди зарождается нечто мрачное и злое.

— А потом я вытащу тебя, — тихо, но решительно обещаю я.

Рука Евы дрогнула, из ее пальцев вывалилась сигарета.

На выходе из столовой меня ждет старшая медсестра. Когда увидела ее, по телу пробежала крупная дрожь. От страха мой живот скрутило и я пошатнулась.

— За мной, миссис Стоун, — сухо сказала она. Сразу разворачивается на каблуках и уходит вглубь коридора, собрав руки за спиной.

Меня никто не тащит, никто не бьет и не угрожает. Отчего-то становится еще страшнее.

Следую за мисс Миллер, а непослушные ноги так и норовят свернуть в любое коридорное разветвление. Женщина с взглядом волка показывает мне на серую стальную дверь.

— Здесь ваша одежда, когда будете готовы, пройдете к стойке регистратуры прямо по коридору.

Я посмотрела туда, куда показывает женщина. В конце коридора двери открыты, и я вижу холл больницы. Завидев склонившегося над бумагами Джеферсона, остолбенела.

— Да, — быстро опомнилась я и нырнула в комнату перед собой.

На столе коробка с моей одеждой. Вынимаю из коробки свои вещи и, молниеносно стянув с себя больничную одежду, надеваю зеленое платье. Выхожу из комнаты и почти бегом направляюсь к Джеферсону.

На стойке регистратуры суровый юрист заполняет медицинские формы, а рядом контролирует процесс главный врач. Мистер Андерсен улыбается мне, а я ему — нет.

— Мистер Джеферсон. Как же я вам рада!

— Что с вашей головой? — вместо приветствия юрист потребовал ответ на предмет рассеченного лба.

— В душевых скользко. Такое бывает, — вместо меня отвечает врач.

Мой взгляд стал суровым, а мистер Джеферсон терпеливо ждет ответа от меня.

— Такое бывает, — мрачно подтвердила я. Патрик ответом остался недоволен; наградив врача уничтожающим взглядом, протягивает мне бумаги:

— Подпишите их, миссис Стоун.

Опускаю на бумаги глаза, а там отказ от всяких претензий к руководству больницы, ее врачам и прочему персоналу, никаких претензий к методике их работы.

Не удивлена, но подписать все равно непросто.

— Это надо сделать, — говорит юрист, интонацией и взглядом подсказывая, что по-другому никак. Все понимаю, и стиснув зубы, ставлю простейшую закорючку в конце страницы.

Остальные формы определяю как обычные, потому подписываю без противоречивых чувств. Вот только на банковской выписке заметно долго задерживаю взгляд. Там значится, что Анна Стоун имеет счет в банке Данфорд на сумму сто тысяч баллионов! Сразу за выпиской приложен договор аренды на квартиру. Просматриваю детали — арендодатель Стив Гудвик.

— На выписке и первой странице договора ставьте подпись, — сказал Джеферсон.

Безропотно выполняю указания юриста, поставив на документах две простые закорючки.

— Очень хорошо, — доволен врач. Сгребает все в свои руки. — Все формальности улажены и…

— Прощайте, — отрезал юрист и ведет меня к выходу. За спиной захлопнулись тяжелые больничные двери, подул ветерок и солнце светит так, как, казалось бы, никогда не светило раньше.

— Как ощущения? — спрашивает мистер Джеферсон, немного щурясь на солнце.

Мои губы растягиваются в блаженной улыбке и, вытянув подбородок к небу, говорю:

— Теперь я знаю, как чувствуется свобода.

Недалеко припаркована маленькая оранжевая машина, округлая, с большими вытянутыми глазами. Автомобиль напоминает ту модель, что называют «жук» в привычной мне реальности. Эта модель популярна в Данфорде.

Я удивлена, ведь мне представлялось, что Джеферсон живет в большом доме и пользуется дорогим автомобилем.

Патрик не потрудился открыть для меня дверь машины, крикнув из салона, что ручку надо дергать сильнее. Усаживаюсь в пыльный салон и с глупой улыбкой говорю: