Мужчина ответил не сразу.

— Завтра в два часа я жду тебя в моем кабинете, — протяжно и терпеливо сказал он. — Этот шанс у тебя последний. Будь с документами.

— Я приду, — твердо и решительно говорю я.

— Хорошо. Доброй ночи, Анна.

— До завтра, Джон.

Как замечательно жить одной! На кухне легкий бардак. Я тоже выгляжу как бардак. Никто не дает оценок и никто меня не критикует.

Так мне чувствуется теперь свобода.

Пересчитываю остаток наличных: 73 баллиона из тех денег, что дал мне Джон.

Том денег мне по-прежнему не доверил, недельный бюджет остался у миссис Стоун. А миссис Стоун, в праведном гневе покидая дом, не горела желанием этим бюджетом поделиться со мной.

Нерадостно посмотрела в окно — на смену привычной солнечной погоде в Гринпарк пришел дождь. В Данфорде погода стоит еще хуже — здесь ливень.

Стою под стеклянным куполом на выходе вокзала западного Данфорда и сокрушаюсь, оттого что в купе стилпоезда оставила свой зонт.

«Анна, надеюсь, ты выросла не в тепличных условиях и твой иммунитет чего-нибудь да стоит», — подумала я, вымокая под теплыми каплями дождя. На дорогах широкие лужи. Без зонта на улицах, кажется, только я одна.

При мрачном небе «Гордость Хэнтона» кажется еще темнее, чем есть на самом деле. Бегом поднимаюсь по широкой лестнице и ныряю в карусельную дверь, сразу ощутив тепло. В холле на меня в упор смотрит администратор, у него потрясенный взгляд, еще двое за стойкой администрации увлечены работой и меня не замечают.

Капли воды текут у меня по лицу, и я поспешно вытираю влагу тыльной стороной руки. Быстрым шагом иду в дамскую уборную. За мной шумно закрывается дверь. Смотрю на себя в зеркало. Печальное зрелище. Будто я из душа, причем принимала его в одежде. Мое зеленое платье теперь кажется черным.

Салфетками вытираю лицо и шею, но толку от этого немного. Большего уже не сделать, и мой взгляд стал еще тоскливее, чем внешний вид. Разве можно идти на встречу вот так?

— Гррр… — хлопнула ладонью по раковине и вышла из уборной.

Когда я вошла в лифт, на меня не взглянул только ленивый.

«Да! Да! Да! Я похожа на крысу, мокрую и противную. Убейтесь!» — со злостью подумала я. Когда нажала на кнопку девяносто девятого этажа, с некоторых лиц мгновенно сошла маска осуждения.

— Добрый день! — поправляя мокрые волосы, приветствую я секретаря Хэнтона.

— О боже… — глаза девушки округлились, и она сразу протянула мне салфетки.

— Не поможет.

— Миссис Стоун. Два часа, — проверяет Дэйзи запись в графике. Убирает салфетки на место.

— Верно.

— У мистера Хэнтона еще не закончилась встреча. Подождите немного.

Я кивнула и тихим голосом говорю:

— Я не отказалась бы от кофе.

Мне приятно видеть отсутствие удивления на ее лице. Девушка в строгом коричневом платье спокойно приготовила для меня кофе. Один только запах восхитительного напитка приводит в чувства.

— Спасибо! — благодарю я и сразу делаю глоток.

Встреча Джона закончилась через двадцать минут. Из кабинета вышли серьезные мужчины в деловых костюмах. Лица у них неслабо озадачены.

Дэйзи заглянула в кабинет:

— Миссис Стоун, — докладывает она, а затем оборачивается ко мне и разрешает войти.

Когда за мной закрылась тяжелая дверь и я увидела Джона, сердце выдало неровный ритм. Высокий мужчина смотрит на черное небо над Данфордом, рукава его белой рубашки засучены по локоть, а руки упираются в бока.

— Здравствуй, Джон, — сказала я и мужчина медленно-медленно обернулся ко мне. Немного сердитое лицо стало мягче. Осмотрев меня с ног до головы, Хэнтон шумно выдохнул.

— Ох, Анна, ну что мне с тобой делать, — тихо говорит он и проходит к рабочему столу. Снимает со спинки кресла свой пиджак, подходит ко мне, накинув его мне на плечи.

Взгляд мужчины скользит по линии декольте мокрого платья, и я смущенно поправляю влажные волосы. Мои движения получились неловкими, и уголок губ на лице Джона лениво приподнялся вверх.

— Идем, — сказал он. Мужчина направился к выходу, а я едва поспеваю за ним.

Заходим в лифт. Пока двери закрываются, вижу сосредоточенное лицо Дэйзи. Она стучит по клавишам печатной машинки, оставаясь совершенно безучастной ко всему, что происходит вокруг.

Лифт бесшумно пополз вниз. Мы в нем только одни, и в воздухе возникло знакомое напряжение. Мгновенно нахлынули воспоминания и мои щеки запылали. Расправляю плечи, прогоняя наваждение.

— Куда мы направляемся? — спрашиваю я.

— К юристам.

Мы вышли на семьдесят третьем этаже, прошли мимо стойки администрации и направились прямо по коридору.

Кабинет юристов — это два окна, два стола и море бумаг. Бумаги и папки везде: на столе, на шкафу, в шкафу, около шкафа, на подоконниках и даже на столике с кофе и чаем. С первого взгляда может показаться, что в этом хаосе ничего найти нельзя, но так только кажется.

Если Хэнтон сейчас спросит крупного мужчину в круглых очках предъявить ему что-то конкретное, уверена, проблем у него не возникнет.

Мужчины коротко приветствуют друг друга и жмут руки.

— Анна Стоун, — представил меня Джон.

— Патрик Джеферсон. Рад знакомству, — сказал юрист, а я кивнула.

У мистера Джеферсона очень важный вид. У него круглое лицо и умные внимательные глаза, а на лбу три глубокие складки — он часто хмурится. Он хмурится даже сейчас.

— Присаживайтесь, миссис Стоун, — юрист падает в кресло, указав мне на противоположную сторону своего стола. Поверх рабочих бумаг приготовил блокнот и ручку. Джон за его спиной прислонился к окну.

На лице юриста уголки бровей высоко вздернулись вверх.

— Итак, миссис Стоун, — заговорил он, заглядывая мне прямо в глаза. Как и полагается публичному человеку, у него сильный голос. — Вы хотите развод. Все правильно?

— Да, — твердо отвечаю я.

— Вам известно, что процесс будет публичным?

— Да.

— Вам известно, что это значит, и дополнительных разъяснений не требуется?

— Не требуется.

— Значит, вы хорошо понимаете, во что ввязываетесь, — мужчина берет в руки ручку. — По личной просьбе мистера Хэнтона я готов быть вашим адвокатом, но от вас мне потребуется ваша честность. Если вы намерены что-то скрыть, то лучше откажитесь от своего решения прямо сейчас и продолжайте жить с супругом до конца вашей жизни. Если вам понятны мои условия, миссис Стоун, вы согласны работать со мной?

— Да, — не задумываясь, говорю я.

— Тогда приступим, — кивнул он. — Как давно вы находитесь в браке?

— Около месяца.

— Что?! — голос юриста стал другим. Он молниеносно снимает очки, его взгляд впился мне в лицо. — По какой причине хотите развод?

— Не люблю мужа.

— Если бы вы любили мужа, то разговор между нами сейчас не состоялся, — резко парирует он. — Что вас заставило пойти на развод? Ну же, половая беспомощность мужа, измена. Что?

«На меня надели чужой костюм, выпихнули на сцену и заставляют играть не свою роль», — мрачно подумала я и спокойно говорю:

— Не пришлась по вкусу новая жизнь.

— Не верю вам.

— Вы цепляетесь за Тома, но дело во мне. У Стоуна гораздо больше причин для развода со мной, чем у меня с ним.

— А вот это интересно! — наставляет на меня большой указательный палец. — Говорите!

— Не выполняю обязанностей жены, — легко изрекла я.

— Расшифруйте, — говорит Джеферсон и что-то пишет в блокнот.

Мне потребовалось время, чтобы собраться с мыслями и перечислить набор смехотворных причин:

— Бросила домашнее хозяйство, редко бываю дома, отказываю в супружеской близости…

— А еще у вас есть любовник! — неожиданно как из пушки выпалил Джеферсон.

Удивленно выгибаю бровь. То, что услышала, на мгновение выбило меня из равновесия, и это не осталось незамеченным.

— У вас есть любовник! — разоблачительно констатирует Джеферсон.

— Блестяще, — в смятении протянула я.