— Сожалею, что вам пришлось столкнуться с такой несправедливостью, — ответил я.

— Не о чем жалеть, — возразила женщина. — Свою судьбу я встретила за городом. Мы проводили лето в нашем семейном доме в живописной деревушке. В один из вечеров повозка, что нас везла по сельской дороге, опрокинулась. Только чудом мне удалось выбраться. Все решили, что меня придавило. Вызвали лекаря, который лениво помахал надо мной руками и заявил, что я просто притворяюсь больной. И в ту же ночь меня скрутила жестокая лихорадка. Много раз за ночь я попрощалась с жизнью. Но смерть не торопилась забирать меня.

— Вы проходили инициацию, — догадался я.

— Никто не пришел ко мне, хотя наверняка слышали мои стоны. Лишь домашний кот, который проявил ко мне доброту.

Я подался вперед, ловя каждое ее слово.

— Он не был особенным, Павел Филиппович. Это был обычный кот, которому стало жаль умирающую человечку. Какое-то время он пытался греть меня, а потом прыгнул на подоконник и был таков. Я подумала тогда, что жизнь моя стоит так мало, что даже кот не желает оставаться со мной рядом. И стало мне до того горько на душе.

— Что же случилось потом?

Дарья Николаевна вновь склонила голову к плечу, и глаза на мгновенье стали страшными.

— Кот принес мне маленького совенка. Уж не знаю, что двигало им. Быть может, он решил, что меня надо накормить. Или судьба руководила им. Но питомец принес мое тотемное животное в мою постель. Той ночью я заснула слабой человечкой. А проснулась уже кем-то иным. Никто не заметил этих изменений, кроме разве что кота. Он не стал меня избегать. Напротив, он ластился ко мне, как никогда прежде.

— И что случилось с вами потом? — спросил я, понимая, что это разговор женщина затеяла неспроста.

— Я жила как обычный человек, лишь иногда впадая в странное состояние, в котором могла видеть глазами многих животных. Поначалу меня это пугало. Потом я научилась управлять своим новым даром. И однажды встретила особенного парня, который узнал взгляд юной шаманки в сидящей на ветке вороне. Это была встреча, которая изменила все. Тот парень говорил с птицей, зная, что через нее я слышу каждое слово. Он научил меня управлять своей силой. Поделился секретами, о которых мне не у кого было спросить. Я узнала, что такое быть для кого-то важной. Но в то время я как раз стала достаточно взрослой, чтобы сделаться женой и матерью. Отец решил, что незачем ему и дальше кормить лишний рот и пора отдать меня в другую семью.

— Но вы решили иначе.

Женщина зло усмехнулась:

— Все так. Я заявила, что не стану исполнять волю отца.

— Вы поступили смело.

Женщина вздохнула и покачала головой:

— По-другому просто бы не смогла. Отец хотел проучить меня так, как раньше ставили на место всех строптивых девушек. Кулаки у него были пудовые. И ими он бить меня не стал. Вместо этого снял ремень и принялся охаживать меня им.

— Это ужасно, — выдохнул я.

— Много лет прошло, а я все помню, как сдерживала крики, чтобы не разбудить младшего брата. А потом мир содрогнулся. Моя истинная суть вырвалась наружу. И отец увидел мои глаза. Понял, что я не просто человек. Впервые в жизни он по-настоящему испугался. Я выдернула из его ладони ремень и порвала его, словно тот был из ветоши. Он умолял меня уйти. Большего я и не желала. Я ушла, в чем была, даже не озаботившись сбором вещей. Мне хотелось взять с собой только своего кота. Того, кто спас меня в далекую ночь, когда всем было плевать на умирающую девчонку.

— И вы его забрали?

— Младший брат держал кота на руках и не хотел его отдавать. Он плакал и просил не забирать…

— Барсика, — догадался я, и Дарья кивнула:

— Барсик жил невероятно долго для простого кота. И домашние стали подозревать, что с ним что-то не так. Они считали Барсика счастливым.

— А на самом деле?

— Я поделилась с ним своей жизненной силой, когда умирала человеком. И он стал не просто котом. Хотя справедливости ради стоит признать, что простых котов не бывает.

— Значит, вы сестра Козыревых? — догадался я.

— Верно, — кивнула Дарья.

— Полагаю, что вы прибыли сюда не для того, чтобы оспорить наследство?

Кусач повела плечами, словно пытаясь сбросить тяжесть. Затем вздохнула и заговорила:

— Мне не нужны деньги отца. Даже когда эти самые деньги были, то я не взяла бы у Василия ни одной копейки. А теперь, насколько мне известно, у наследников Козырева не осталось ничего ценного. Старший профукал мануфактуру. Средний не смог справиться с управлением мастерской. Что до младшего, то он оставил службу, чтобы дохаживать батюшку. И наверняка его финансовые дела пришли в крайний упадок.

— Вы хорошо осведомлены о положении вашей семьи.

— Они мне не семья, — отрезала Дарья Николаевна. — Никто из Козыревых не интересовался моей судьбой с тех самых пор, как я покинула отчий дом. Им не нужна была сестра, а значит…

— Вы уверены, что ни один из братьев не будет рад узнать о вас? — уточнил я с деланной беспечностью.

— Полагаю, что вы говорите о Сергее. Он единственный из отпрысков Василия, кто хоть отдаленно походит на человека.

— Как вы сами заметили, он оставил службу ради того, чтобы помогать отцу… — начал было я, но гостья отмахнулась:

— Вероятно, надеялся, что станет наследником его денег и имущества. Я слишком взрослая для того, чтобы верить в сказки. И понимаю, что яблочко от яблоньки падает недалеко.

— Вы ведь тоже плод этой самой яблоньки, — напомнил я. — Однако не считаете себя подлой. Так почему полагаете, что ваш брат такой?

Дарья Николаевна нервно дернула браслет на запястье. Каменные бусинки зазвенели, ударяясь друг о друга. Мне показалось, что этот звук отозвался в оконных стеклах.

— Я всегда была белой вороной, — произнесла шаманка после долгой паузы. — В нашей семье женщины должны были слушаться мужчин.

— Ваша матушка была такой? — я вспомнил рассказ о пианино и подумал, что вряд ли забитой женщине бы позволили играть на инструменте.

— Она была доброй. И любила отца, несмотря на его скверный нрав. Он в ней души не чаял. И когда матушка умерла, он потерял единственного человека, который умел его укрощать.

— Мне искренне жаль, что Василий поступил с вами так сурово. Не стану его оправдывать, но думаю, что он был консервативным. Потому и считал, что вам будет лучше, если вы исполните его волю.

— Да плевал он на мою судьбу, — хмыкнула женщина. — Он заботился лишь о своей репутации. Ему было неважно, что я стану жить в семье, где женщин за людей не считают.

— Он сильно изменился за прошедшие годы, — осторожно возразил я. — Вы ведь можете поверить в то, что Василий мог пересмотреть свои взгляды за прошедшие годы?

— Горбатого могила исправит, — раздраженно фыркнула женщина.

— Может быть, вам стоило бы попробовать все выяснить у самого Василия? — мягко предложил я.

Женщина опалила меня диким взглядом, от которого я невольно содрогнулся.

— Я не хочу ни видеть ни слышать его, — резко отозвалась Кусач и обнажила запястье, на котором брякнули браслеты. — С тех пор как батюшки не стало, у меня появилось странное ощущение, что я могу его увидеть. Знаю, что это невозможно, учитывая, что призраки обитают только в местах своей смерти. Но мне частенько казалось, что я ощущаю рядом с собой именно его дух. Потому я ношу на себе обереги, которые не позволяют призракам проявляться в моем присутствии.

— Любопытно, — оживился я, уже иначе глядя на украшения. — Не знал, что существуют подобные вещицы.

— Я ведь вам сказала, что когда была юной, то научилась видеть глазами птиц и животных. Именно таким образом, в образе вороны я познакомилась с человеком, который впоследствии стал для меня близким. Когда я ушла из дома, то направилась, куда глядят глаза. Дословно — я пошла туда, куда вели меня глаза той самой вороны. И тот парень, который учил меня владеть своей силой, направился мне навстречу. Мы встретились в одной из деревушек поодаль от столицы. И больше не расставались. Он стал моим супругом, другом и наставником. Он научил меня многим секретам шаманов.