— Я собирался доставить вам документы сегодня домой, — пояснил Зимин. — Но Александр Васильевич сообщил, что вы с Павлом Филипповичем любезно согласились помочь группе в остроге. Надеюсь, я не испортил момент.

Фома мотнул головой. Затем взял конверт, провел пальцем по сургучной печати, скрепляющей бумагу. Нахмурился и поджал губы.

— Все хорошо? — тихо осведомился я, пытаясь загородить парня от любопытных глаз.

— Хорошо, — задумчиво повторил за мной шаман и лишь потом поднял взгляд.

Я невольно поежился от вида кошачьих зрачков, которые окружала янтарная радужка. Парень тряхнул головой, прогоняя звериный облик, а потом бережно сунул конверт во внутренний карман пиджака. И погладил его пальцами поверх ткани.

— Все хорошо, вашество, — сказал он надтреснутым голосом.

Затем опопмнился, вынул конверт, вскрыл его и вынул свернутые бумаги. Принялся перебирать их, читая, что написано на гербовых листах, и едва заметно шевеля губами.

— Дарственная на титул, — пробормотал он. — Указ о назначении Фомы Ведовича главой сыскного управления особого охранного отделения, паспорт…

— С сегодняшнего дня вы возглавляете службу, — пояснил кустодий. — Приказ уже подписан императорской канцелярией, вам нужно только подписать рабочий договор. Но к службе вы можете приступать с сегодняшнего дня.

Фома кивнул:

— Выходит, как чуял, когда напросился к прозекторской с мастером Чеховым. — Признаться, я не был готов… Неважно.

— Важно, — также негромко сказал Зимин, и взял Питерского за локоть. — Я тоже не был готов. Никогда не будет того самого момента, поверьте, Фома Ведович. Но прямо сейчас на вас смотрят те, кто завтра будут работать с вами.

Он мотнул головой на стайку сотрудников, которые переступали с ноги на ногу и о чем-то перешептывались.

— Важно, чтобы вы вошли сюда не как слуга некроманта, а как человек равный аристократам.

— Равный, — одними губами произнес мой помощник, и на мгновенье мне показалось, что он сейчас развернется и уйдет. Но Питерский остался на месте.

— Фома Ведович, — я протянул ему ладонь. — Поздравляю с обретением отчества.

Парень пожал мою руку и нервно усмехнулся:

— Я все равно вас буду вашеством звать. Вы уж не обессудьте, Павел Филиппович, но мне так привычно.

— Как скажете.

— Вы бы меня на «ты» звали, — он смущенно повел могучими плечами.

— Только если рядом не будет других людей, — согласился я и пояснил. — Незачем смущать посторонних панибратством. А не то назавтра, и они решат, что могут так обращаться.

Белова подошла ближе и тоже поздравила шамана.

— Вам очень идет имя вашего отца… — сказала она.

— Ведай, — дрогнувшим голосом сообщил парень, и глаза его блеснули. — И откуда только кустодии прознали?

Он покосился на Станислава Васильевича, но тот равнодушно пожал плечами:

— Нам положено знать если не все, то многое, — уклончиво ответил мой новый родич. — За оплату не беспокойтесь. Мы смогли оформить рассрочку в имперском банке. Вам предложат разные графики оплаты.

— Три шкуры сдерут, — заулыбался парень и махнул ладонью, — Но не последний раз живу. Так что все оплачу.

— Для указанной рассрочки не предусмотрены проценты. Так что об этом не беспокойтесь, Фома Ведович, — добавил Морозов.

— Удивительное дело, — довольно усмехнулся парень. — Но спорить с этим я не стану. Пожалуй, я должен буду чуть позже угостить вас пенным.

— Александр Васильевич приглашает вас в свой загородный дом на этих выходных попариться в баню. Там и отметим ваше повышение, Фома Ведович, — сообщил Стас. — Рад был бы вам помочь по мере сил здесь. Но мне пора. Дела ждут. Надеюсь, что вы со всем тут справитесь без особых трудностей.

— Не извольте беспокоиться, — ответил я прощаясь. — Мы сдюжим.

Когда кустодий отошел, я уточнил:

— Тебе надо немного времени, чтобы…

— Чтобы что? — спросил он с кривоватой улыбкой. — Я только что стал важным человеком.

— Ты всегда таким был, — ответил я искренне.

— Только для вас и тех, кто меня знал. А теперь и для всех прочих.

— Прочие не так важны, как кажутся, — вдруг подала голос Белова. — Но теперь на вас никто не посмеет смотреть свысока, Фома Ведович.

Я пожалел, что у нас нет времени обсудить наши дела, касающиеся списка женихов. И коротко сообщил:

— Наша договоренность в силе. Я все решаю.

— Правда? — оживилась девушка и на мгновенье стала походить на себя прежнюю. — А я уже опасалась, что вы слишком заняты практикой после вынужденного перерыва.

— Я умею расставлять приоритеты, — возразил я и предложил подруге руку. — Давайте займемся насущными делами, чтобы затем вернуться к тому, что по-настоящему важно.

— Спасибо, — шепнула Белова, положила ладонь на сгиб моего локтя и, наконец, улыбнулась.

— Идем, — произнёс я. — Показывай местную прозекторскую.

— Идем, — согласилась девушка и повела меня к нужному зданию.

По счастью, в здании прозекторской не было блокираторов силы. Один из жандармов, который дежурил у входа, провел нас по коридору в большой зал.

— Ну и холод, — услышал я едва различимый шепот Алисы, пока мы шли по длинному, выложенному плиткой коридору.

— Скорее всего, здесь есть специальные артефакты, которые охлаждают все помещение. — ответил я. — Все же это трупохранилище. И тела иногда хранятся здесь дольше обычного.

Белова покосилась на меня, но не ответила.

Сопровождающий нас жандарм открыл двери комнаты и произнёс:

— Прошу, проходите.

— Спасибо, — сказал я, и мы вошли в прозекторскую.

Здесь было особенно холодно. Видимо, артефакты-охладители работали на полную мощность. Даже я поежился. А Белова зябко обняла себя руками. Только Фома Ведович остался невозмутим, осматривая комнату.

Комната была большой. И практически на всех столах лежали накрытые простынями тела. Возле некоторых стояли, склонившись, жрецы в белых рясах Синода. Компанию им составили несколько человек в серой форме жандармов. Видимо, из нового отделения.

— Видимо, это те, кто не поместился в шкафах, — пробормотал я.

— Призраков нет, вашество, — отрапортовал Фома. — Ни одного.

— Знаю. Они должны было остаться на месте смерти. Особенно сейчас, когда в остроге полно еды. Зачем им идти сюда?

— Тогда… — растерянно начала было Белова, но я хитро прищурился:

— Я не шаман. А некромант. Мне не нужны призраки. Если я захочу — мёртвые расскажут мне что надобно. А сейчас приступим к работе. И начнем мы с того, что вы, Фома Ведович, отправите этих господ домой.

Я указал на жандармов в сером, которые осматривали ящики для тел. Один из этих них как раз замер у открытого короба, а затем подозвал кого-то.

— И мы пришли как раз вовремя, — заключил я. — Мастер Питерский.

При приставке «мастер», Фома вздрогнул. Но направился к собравшимся у ящика жандармам. Мы зашагали следом.

— Добрый день, уважаемые, — вежливо начал он, подходя к группе.

Жандармы обернулись, уставились на парня. Быстро оценили его простую одежду, но герб семьи Чеховых на лацкане пиджака остановил их от глупостей.

— Добрый день, — ответил один из них после паузы. — Чего надобно?

Фома откашлялся, а затем произнес

— Меня зовут Фома Ведович Питерский. Я прибыл по поручению жандармерии. А вы можете быть свободны.

Жандармы удивленно переглянулись, а затем один из них произнес:

— У нас приказ от Глеба Михайловича Щукина…

— Это еще кто? — перебил его Фома.

— Бывший начальник специального отдела, — охотно пояснил я. — Да, да, именно бывшего. Он исполнял обязанности начальника до назначения. А с сегодняшнего дня, указом императора на этот пост назначен Фома Ведович Питерский. Фома Ведович, покажите бумагу.

Парень кивнул, достал из кармана конверт и вынул документ.

— Приказ подписан в императорской канцелярии, — пояснил я. — Вы, конечно, можете пытаться тянуть время звонками Щукину, но поверьте, он уже ничего не решает. Скорее всего, Щукин уже по пути в Московию. Глеб Михайлович же попросил вас найти в прозекторской одно тело, не так ли?