Я прищурился, ища повод отказаться. Но парень встал с капота и отворил заднюю дверь со словами:

— Гордей Михайлович велел за вами поездить, если вы куда соберетесь. И я подумал, что проще будет самому вас свозить куда следует. Меня Гришей зовут. Или по-простому — Гришаня.

— И с чего ты взял, что мне надо ехать? — уточнил я.

— Потому что важные господа не ходят пешком, — резонно заметил водитель. — Да вы не думайте, я хорошо баранку кручу. Прокачу вас с ветерком. Машина у меня знатная.

Я оценил затемненные до черноты стекла и кивнул. Перешел через дорогу и сел на заднее сиденье:

— Ну, раз Гордей Михайлович велел.

Гриша занял место за рулем, обернулся ко мне и уточнил:

— Куда вам надобно?

— Лесная десять.

Лицо парня вытянулось. Стало ясно, что ехать ему враз расхотелось.

— Я выйду у ворот. Ждать меня не нужно, — поспешно попытался успокоить я Гришу.

— Нужно, — глухо ответил он и добавил, — Я вас дождусь, вашество.

От такого обращения я на мгновенье замер. А потом тряхнул головой. Все же тяжело мне дается расставание с Фомой. Привык я к его рассудительности, советам и наивным вопросам. Сам не заметил, как врос душой в этого простого парня, который стал мне не только помощником, а другом. Но все же на сердце было радостно оттого, что Питерский нашел себя и погрузился в новую работу.

— Если решишь ждать и к тебе кто-то подойдет из военных, то скажи, что ты водитель адвоката Чехова, — посоветовал я, понимая, что к парню могут придраться.

— Да я за тонировку переживаю, — принялся оправдываться Гриша. — В багажнике у меня ничего запрещенного нет.

— Понятно, — усмехнулся я, заметив хитрый прищур через зеркало заднего вида. — А чего там есть из незапрещенного?

— Лопата. Мешки. Фляжка с розжигом, — принялся перечислять парень.

— Хороший набор, — оценил я.

— Все для шашлыка за городом, — уверенно заявил водитель.

— Лопата, — напомнил я.

— И мешки, — вздохнул Гриша. — Надо бы все это выложить. Ну или запаской прикрыть.

— Не надо, — посоветовал я. — А то решат, что скрываешь что-то. Лучше оставь на виду. И не тушуйся, если скажут открыть багажник. Признайся только, что некроманта привез. И многозначительно так покачай головой.

— Это я могу, — довольно ощерился парень, блеснув золотым резцом. — А ведь и впрямь на вас все можно свалить.

— Не все. И не свалить, — терпеливо поправил я парня. — Намекнуть и дать возможность самим додумать.

— А вы и впрямь хороший адвокат, — Гриша цокнул языком. — Мне бы вашу визитку. На всякий случай.

Я протянул ему картонный прямоугольник, который исчез в нагрудном кармане его рубашки.

Вел Гриша неплохо. На паре перекрестков он крутовато вошел в поворот. Но я решил его не одергивать. Не хватало, чтобы он начал нервничать за рулем. Гордей не стал бы приставлять ко мне плохого водителя.

— Куда прешь, лапоть? Я тебе глаз натяну на то место, где всегда темно, — выкрикнул он, высунувшись в окно на одном из светофоров, а потом оглянулся, — Видели, мастер? Подставить бочину хотел, бес плешивый. Я таких за версту чую. Машина вон у него вся в свежей краске. После прошлой подставы, небось. Не на того нарвался. Я его сам так отрехтую, что забудет, как мамку зовут.

Я постарался сохранить на лице серьезное выражение. Но вышло у меня с трудом.

— Вы уж простите, вашество, — смутился парень. — Но вы же видели. Видели?

— Конечно, — согласился я, мысленно радуясь, что еду в такси, а не в авто с номерами Чеховых. Иначе уже через час, мне бы позвонила бабушка и строго отчитала бы меня за то, что весь Петроград уже обсуждает сплетни о новом водителе семьи.

Когда мы подъехали к нужному адресу, я был в курсе, по каким критериям Гришаня узнает подставщиков и как вычисляет тех, кто не станет платить за поездку. Он работал таксистом несколько лет и хорошо знал город. И как я понял, в людях тоже разбирался.

Новая работа отца расположилась на Владимирском острове. Это был целый комплекс, который был возведен еще в семнадцатом веке, когда император Петр выпустил указ об обязательной военной службе для потомственных дворян.

Каждый отпрыск как старой, так и новой семьи, должен был отслужить десять лет в элитных воинских частях Империи и тем самым доказать верность Отечеству. Без этой обязательной службы дворянского отпрыска не брали на государевы должности, а значит, могли лишить титула. Так появились четыре казарменных корпуса, которые образовывали квадрат с плацем внутри, часовня Искупителя, манеж с конюшнями, и лазарет.

Чуть позже, поодаль основали Генеральный Штаб и здание Военно-морской школы, кадеты которой тоже жили в армейских казармах. Сделано все было красиво. На стенах казарм располагались фрески, которые изображали подвиги Имперской Гвардии на поле боя. Правда, теперь этот комплекс был скорее памятником архитектуры. Потому что сын Петра под давлением дворянства хоть и не отменил указ об обязательной службе, но сделал аристократии послабление. И семьи смогли записывать своих детей сюда с рождения. Так, к совершеннолетию, молодой аристократ уже имел за плечами двадцать лет службы в армии. Поэтому в зданиях казарм теперь жили курсанты военных училищ. Да и то из тех, кто приехал в Петроград издалека, или чьи родители не могли позволить оплатить сыну городскую квартиру. Остальные же военные обучались как обычные студенты.

Машина остановилась у шлагбаума, рядом с которым со скучающим видом дежурил молодой парень в мундире Михайловского гусарского полка. Страж шлагбаума лениво окинул взглядом прибывшую машину и вернулся к ничегонеделанию.

— Прибыли, барин, — объявил Гриша.

— Вижу, — ответил я, рассматривая корпуса.

— О чем задумались?

— О том, как меняется жизнь, — вздохнул я. — Пару сотен лет назад в этих казармах жила вся молодая аристократия Империи. Буйные юноши заводили здесь знакомства, пили, выбирались в самоволки по барам, где устраивают дебоши. А теперь тут тишина. Мне кажется, еще лет через сто здесь устроят какой-нибудь музей и станут водить сюда туристов.

— Скорее снесут здания и построят дома, но не доходные, а для аристократии, — возразил парень. — Где квартиры в собственности. А что? Считай самый центр, что земле пропадать? Назовут как-нибудь с пафосом, типа Парадный квартал. Ну, что здесь раньше парады проводили. И будут продавать квартиры богатым дворянам за большие деньги.

— Вряд ли, — покачал головой я. — Комплекс признан памятником исторического наследия. А значит — неприкосновенен.

Парень пожал плечами:

— Ну, значит сгорит. А пожарная служба в отчете напишет, что электропроводка была неисправна. Старый манеж тоже был памятником. Даже бумага от градостроительной инспекции была. А теперь там новый жилой комплекс для состоятельных господ, барин. А там где Павловский деловой центр вообще раньше частные дома стояли. Некоторые из них, говорят, возвели в год основания Петрограда. И где те дома? А деловой центр уже владельцам деньги приносит. Было бы желание, мастер. А способ завсегда найдется.

Я покачал головой, понимая, что в простых рассуждениях Гриши есть доля правды. И если найдется выгодоприобретатель, старых казарм легко может не стать. А еще, меня почему-то царапнуло, как ловко водитель вставляет в просторечный разговор мудреные словечки.

— Я подожду вас здесь, — продолжил парень.

— А если я надолго?

— Не переживайте, барин, — усмехнулся водитель. — Уж я найду, чем себя занять.

— Можешь встать в тени, чтобы крышу не напекло, — посоветовал я.

— И то верно, — облегченно выдохнул парень.

— Я предупрежу охрану, чтобы к тебе не цеплялись, — пожалел я водителя, выходя из салона.

— Спасибо, вашество, — ответил он и вновь улыбнулся. — Правду про вас говорят — добрый вы.

— Я некромант, — напомнил я и криво усмехнулся. — И могу как по-доброму помочь, так по-доброму и упокоить.

— Да я понял-понял, — закивал Гришаня.